Улыбки тут же исчезли с лиц однокурсников Гадала, в глазах у них появился страх. Сам Гадал ничуть не боялся, наоборот, веселая злость бодрила и придавала сил. Поэтому он встретил взгляд Занахры с насмешливой циничной ухмылкой. Темная аллорна прищурилась и спросила:

– И чем же вам, молодой человек, так помешал герцог Триад?

– Он оскорбил меня, – осклабился Гадал.

– Все прекрасно понимают, что оскорбление – только формальный повод для отвода глаз!

– Вы хотите знать настоящую причину? – еще язвительнее усмехнулся юноша.

– Желала бы, – холодно сказала Магистр Боли.

– Таких, как он и вы, вообще не должно быть! – с ненавистью выплюнул Гадал. – И уж будьте уверены, Магистр, я об этом позабочусь.

– Вот даже как? – приподняла брови Занахра, с насмешкой глядя на него. – Посмотрим, посмотрим…

– Вы знаете, – холодно заметил юноша, – что мне уже сейчас по силам убить вас, когда пожелаю.

– Да, – согласилась она, – я это знаю. Вопрос только: а кто в таком случае обучит вас кое-каким специфическим аспектам магии и точному управлению силой?

– Да уж нашлось бы кому, – оскалился бывший раб. – Но раз вы знаете теперь, как я вас ненавижу, я вынужден принять меры безопасности. Это пока предупреждение.

Гадал, перейдя Предел, окружил себя тысячами активных нитей разных сил, в основном Огня и Ветра, придав каждой образ змеи. Занахра, присматривавшая за студиозусами и в магическом диапазоне, запнулась и закашлялась, увидев этот взрыв энергий. Из ее взгляда исчезла насмешка, теперь она смотрела на юношу с удивлением, оценивающе. Он не спеша стянул созданную защиту в шар и поместил у себя над головой, задав программу поиска возможных угроз со стороны любого мага. Затем, легко проломив защиту Магистра Боли, проник в ее мозг и прицепил к нескольким нервным центрам нити Духа, по которым мог легко считать ее истинные намерения. Глаза Занахры во время этой процедуры лезли на лоб, она глухо стонала и изо всех сил пыталась противостоять вторжению, но у нее ничего не вышло, слишком несопоставимы были силы. Закончив, Гадал ехидно ухмыльнулся и сказал:

– Вот теперь я за свою жизнь спокоен.

– Зря вы так, молодой человек… – с трудом прохрипела Магистр Боли. – Пора бы знать, что реального вреда преподаватель студиозусу причинить не может – это смертный приговор вне зависимости от ранга.

– Пусть так, – пожал плечами Гадал, – да только я вам не верю, не может человек, получающий удовольствие от боли других, быть хоть в чем-то честным. А так мне куда спокойнее.

– Да уж, – просипела постепенно приходящая в себя Занахра, – подобрал Эльнор себе волчонка…

– Какие есть… – ощерился Гадал. – А вот мне жаль, что у такого отца такая дочь.

– Вы знаете моего отца… – задумчиво протянула Занахра, подозрительно глядя на юношу – она не спрашивала, а утверждала. – Хотела бы я знать: откуда?

Он насмешливо осклабился в ответ и скрестил руки на груди, всем своим видом являя вызов. Магистр Боли довольно долго рассматривала юного наглеца, но ничего по ее бесстрастному лицу понять было невозможно. Затем кивнула каким-то своим мыслям и повернулась к остальным.

– Что ж, господа студиозусы, – разнесся в воздухе абсолютно спокойный голос. – Пора на занятия. А вам, наглый юноша, я скажу одно. У вас очень много врожденной силы, но очень немного ума. Ничего, пройдет десятка два лет, и вы сами поймете, как были глупы. Узнаете, что нахрапом далеко не всегда можно чего-то добиться. Прошу всех следовать за мной.

Занахра повернулась и скрылась в глубине башни. Этот бывший раб еще вчера на экзамене сильно поразил аллорну, а теперь она была попросту в шоке. Откуда такая сила? Странно, неужели в его родном Олтияре не нашлось ни одного толкового мага? Как его могли не заметить? Ненависть юноши понятна – видимо, его хозяева были садистами, и он немало выстрадал. Хотелось бы, чтобы дурачок пообтесался, а не то получится второй Эльнор без сдержанного характера того. Она вспомнила о глупом поручении Верховного Мага и едва не зашипела от досады – это сколько же времени и сил придется потратить впустую? Старик совсем выжил из ума! Да кто из рабовладельцев допустит, чтобы его раб стал свободным, да еще и магом?!.

Поднявшись еще на этаж, Занахра подошла к своему самому сильному амулету, вмурованному в стену, и попыталась с его помощью избавиться от наложенного Гадалом заклятия. Увы, проклятый юнец оказался слишком силен и закрепил заклятие искренней ненавистью. Избавиться от такого – выше ее сил. Придется после занятий идти на поклон к Фолергу. Да уж, каков учитель, таков и ученик… Мало здесь самого Эльнора – сколько крови, паскуда, попортил! – так он еще и этого озлобленного, наглого волчонка сюда приволок. «Чтоб вам обоим пусто было!» – выругалась в сердцах Магистр Боли. Одновременно она понимала, что из волчонка вырастет матерый волчище. Скорее всего – будущий Верховный Маг.

Но почему все-таки он на нее так взъелся? Именно на нее. Неужели моралист? Смешно. Хотя и бывает, конечно. Хуже, если волчонок осознанно не принимает законов Башни. С его врожденной силой сломать его будет очень и очень непросто, но необходимо. Действовать придется не спеша, выстраивая такие комбинации, чтобы он и заподозрить не мог в причастности к ним Магистра Боли. Что-что, а это аллорна умела очень хорошо, еще собственный, ныне столь презираемый отец научил. Занахра задумалась о том, какие именно болевые воздействия применять к Гадалу. Все осложнялось тем, что мальчишка ее не боится, а только презирает и ненавидит.

Занахра занялась Гадалом лично и поочередно прозванивала болью каждый нерв юноши, одновременно поясняя, как эту боль можно использовать и с какой силой связать. Как ни странно, это стало для него настоящим откровением. Гадал терпел боль молча, сцепив зубы и изо всех сил старался сразу проверять слова Занахры. Остальные студиозусы, в отличие от него, вопили и визжали так, что комната, казалось, тряслась. Их пытали многочисленные помощницы и ученицы магистра Боли. Юноша на всякий случай постарался запомнить каждую.

Краем глаза он видел залитую кровью Алнару, прикованную к стене. Гадал, конечно, понимал, что по окончании занятия все они будут исцелены, но такая картина была для него слишком жуткой. До невозможности жаль несчастную девушку – из ее глаз потоком бежали слезы, она слабо, почти неслышно хрипела, с ужасом глядя на блестящие инструменты в руках помощницы Магистра Боли. Эта пронзительная жалость порой заглушала собственную боль. А уж Магистр Боли старалась вовсю… Краем глаза он замечал тиски, щипцы, изогнутые иглы, крючья и многие иные приспособления, которым с ходу и названия-то не придумаешь. Тело то тут, то там взрывалось приступами боли, он извивался и хрипел, честно пытаясь направить эту боль в центральный поток силы. Но это далеко не всегда удавалось…

Занахра права – сил и знаний у него хватает, а вот умения тонко управлять всем этим маловато. Гадал сцепил зубы и едва не застонал от очередной вспышки боли, одновременно давая себе слово научиться всему, чему здесь могут научить. Ведь даже враги способны научить многому. И придет время, когда с помощью полученных знаний он этих же врагов и сокрушит.

Когда пытки, наконец, закончились, Гадал первым делом кинулся к Алнаре. Исцеление уже произвели, физически она была здорова, но никак не могла прийти в себя и хрипло рыдала на кушетке. Юноша присел рядом, положил плачущей девушке руку на голову и начал нашептывать ласковые слова. Услышав его голос, Алнара приподняла голову и слабо улыбнулась. После вчерашнего Гадала почему-то тянуло к ней, страшно хотелось оберечь и защитить ее. Никто и никогда не вызывал в нем таких странных чувств, столь щемящей нежности. Девушка, видимо, уловила эту нежность в его глазах и ее улыбка стала шире. Она так и потянулась навстречу Гадалу. Юноша не знал, что сказать, только сжал ее руку в своей. Алнара ответила тем же.

– Господин Гадал, – раздался над ухом чей-то веселый голос.

Позади стоял рыжий фофарец. Его улыбка была такой задорной, что Гадал сам улыбнулся в ответ.