– Надеюсь, не заперся он там … ХУСТАВ! – крикнул войт, хватив кулаком о дверцу.

Та, скрипнув, распахнулась. Штепан глянул на командира, ступил внутрь и тут же ударился в чих. Бреган, согнувшись, нырнул под притолоку вслед за своим спутником.

Внутри было сухо и темно. В прохладном воздухе пахло молотой пшеницей. Староста пытался вызвать Хустава, в перерывах между чиханием кликая его по имени. Бреган обогнул деревянную трубу, подающую муку из отверстия нижнего жернова. Мешок, что стоял прямо под трубой, уставши, накренился, просыпая муку на и без того нечищеный пол.

– Ах ты ж зараза … Хустав! – засобирал с земли сор и рассыпанное зерно Штепан.

Под навесом лежали мешки с мукой и отрубями. Бреган поднял взгляд на возвышающиеся до потолка большие деревянные короба, в которых сушилось зерно. Ноздрей командира коснулся запах резкий и неприятный. Слышался он из-за тех самых коробов. Бреган последовал за перегаром и вскоре обнаружил его источник. Мельник, устроившийся на подстилке меж двух коробов, спал, подобрав ноги и руки. Широко открыв рот, разил он запахом свекольной бурячихи.

Подоспевший Штепан опустился на пол подле Хустава и принялся его пробуждать, тряся за левое плечо. Хустав не пробудился. Он чуть замотался из стороны в сторону, толкаемый войтом, всхрапнул, со свистом втянул в себя воздух, но даже близко не выглядел готовым прийти в чувства. И пока Штепан голосом доброго батюшки пытался вывести мельника из состояния пьяного самогонного забытия, Бреган вышел из дома к ручью. Лишнего времени на реабилитацию бедного Хустава он совсем не имел, а поэтому принялся за дело решительно. Освободив от пустых мешков и разной мелочи стоящую у входа деревянную кадку, Бреган набрал в неё воды у речки и вернулся на мельницу. Роняя холодные капли из ведра на пол, командир подобрался к Хуставу. Тот приведён в чувства всё ещё не был и никак в этом направлении не спрогрессировал. Мельник, обняв одной рукой деревянный короб, недовольно мычал после каждого произносимого Штепаном слова.

Прервав похвальные, но абсолютно бесполезные попытки войта растормошить Хустава, Бреган махнул тому головой, веля отсесть. Ледяные струи обрушились на голову мельника. Тот вмиг раскрыл глаза и захватал ртом, словно утопающий. Резко дёрнулся он, обрушивая удары руками на все поверхности вокруг себя и захрипев низко и бешено. Бреган отбросил ведро в сторону. То громыхнуло оземь.

Хустав на поток воды, коим был разбужен, ответил потоком ядрёной невнятной брани. Бреганом он был тут же вздёрнут за грудки ввысь, увлечён к столбу и прижат к нему спиной на уровне достаточном, чтобы встретиться взглядом со своим посетителем. Настойчивый гость спокойно выждал мгновение, тряхнув ещё раз промокшего мельника, помогая тому окончательно проснуться.

Штепан, перепуганный таким энергичным началом диалога, подскочил за этими двумя следом, готовый препятствовать дальнейшей экзекуции. Командир же никаких намерений калечить Хустава не имел и, добившись от того внимания, поставил обратно на пол, предложив Штепану объяснить их столь ранний визит.

Хустав, почувствовав под ногами землю и отдышавшись, переводил теперь взгляд с одного на другого. Он чуть согнулся и опёрся руками о колени.

– Пшотка! – захрипел он куда-то в сторону. – Пшоткааа! – снова позвал он.

– Пшотка твоя в лес ушла давно. Забыл уже, что ли? – зашагал вокруг него Штепан. – Что, погубил псину и забыл?

– Не губииил …

– Не привязал её, она и ушла в лес.

Хустав прохрипел что-то неопределённое в ответ.

– Уходите … – уже членораздельнее простонал он.

– Хустав, – наклонился к нему ближе войт. – Ты нам только на вопросы ответить, и мы пойдём, долго пытать тебя не будем, – успокаивающе приговаривал Штепан.

– Проваливайте, паскуды! А то собаку на вас спущу! – заорал на всем своём пределе Хустав, подсипливая и пропуская гласные. – Вон! – из трёх букв в этом слове ему поддалась только первая, и Хустав для верности махнул рукой в сторону выхода, сопровождая свой приказ жестом.

– Что ж ты за дубина такая, башка твоя бестолковая! Смотри! Видишь человека? Воевода он. С дружиною пойдёт в лес от борового проклятого нас избавлять! Или забыл ты уже, как от лиха убегал по бурелому, пачкая портки? – кричал теперь уже Штепан. – А в лесу они, может, и найдут кого, – снизил голос войт. – Может, и домой доставят.

Поняв, что речь зашла о Микоше, Хустав вновь склонил голову и поморщился. Плакать ему этим похмельным утром было нечем, и он просто завыл. Протяжно и долго. Ссутулившись, он теперь опёрся о Штепана, который уже смягчился и обнимал мельника за плечи, расчувствовавшись его горестями.

– Микошку моего вернитеее! Сынку моего… Микошеньку, – содрогаясь плечами, снова захрипел он.

– Убиваться по нему рано ещё, – произнёс ни разу не шелохнувшийся за это время воин. – Я по юности и дольше по лесу плутал и ничего, нашёлся. Куда пошёл, он сказал? Чего в чаще понадобилось?

Хустав рыдать перестал и попытался сфокусировать взгляд на лице гостя.

– Не знаю. Не сказал. – Вода разгладила по всей черепушке рыжие с седым космы, и Хустав теперь пытался убрать их с лица, попутно отжимая от влаги усы и бороду. – Исчез, как будто не было его…

– Исчез на мельнице, появился где-то в другом месте. Думай, дядя. Думай, – с нажимом ответил на это Бреган.

– Ну … Может на Кирты̒ш пошёл за рыбой … Раньше мы это дело с ним любили … – вновь поморщился и затрясся он.

Штепан на секунду задумался.

– Киртыш – это озеро. Наши там раньше ершей и судачков ловили, пока спокойно было, – объяснил он. – А сейчас ходу туда нет.

– Куда ещё мог пойти?

– Мнмн … Никуда … – невнятно пробормотал Хустав и, помогая себе, отрицательно замотал головой.

– Может, невеста у него была какая в другом селе, так он к ней и сорвался?

– Нееет, – ответил за мельника Штепан. – Его милая здесь жила. Лесенька наша. Да только пропала она чуть раньше со всеми остальными нашими девками.

– Ну, так может за ней он и отправился? Девку искать да лиху мстить. Говорил он о таком перед уходом, а? Вспоминай, – обратился командир снова к Хуставу.

Мельник, однако, не ответил. Он был безутешен, начал всхлипывать и икать.

– А ну в руки себя возьми, – встряхнул его Штепан. – Смотри, сам же шесть дней по лесу гулял и вышел. А сына-то чего хоронишь раньше времени?

– Я не вышел! – поднял голову Хустав. – Меня вывел ОН. Он вывел… Он вывел…

Штепан многозначительно взглянул на командира. Хлопнув мельника пару раз по спине и пробормотав тому слова поддержки, войт двинулся к двери. Поравнявшись с Бреганом, он попытался увлечь того к выходу, но командир не сдвинулся с места.

– Чернобог? – спросил он.

Хустав, уставившийся было в пространство перед собой, резко развернул голову к Брегану, будто тот сказал некое знаковое слово. Медленно и почти торжественно он кивнул.

– Чернобог, стало быть, тебя до опушки довёл? До самой деревни?

– До самих дверей, – севшим голосом ответил Хустав.

Бреган услышал, как позади него с ноги на ногу переминается недовольный поднятой темой староста.

– И что же? Может, и голос у него был? – вкрадчиво вопрошал гость.

– Был.

Войт, скрипнув дверью, встал в проёме, выжидая окончания допроса.

– И что же он? Сказал чего?

– Сказал. Сказал, что чёрная тут земля и что вода сладкая. Сказал, что добрые люди тут станут жить.

– Разговорчивый. Что было затем?

– Микошка дверь отворил. Ко мне кинулся, обнимать. Потом оторопел весь. А ОН подошёл, сыну ладонью так по щеке легоооонько огладил. Мне кивнул. Развернулся и пропал. Как дымок сизый. Исчез, будто приснился нам. Микошка меня пытать, кто это был. А я с ног валился…

Бреган замер статуей, не сводя с мельника взгляда.

– И как же тот Чернобог выглядел? – медленно проговорил он.

Ручей стал еле слышен. Ветер снаружи перестал трепать листья.

– Высокий. Старый. И кожа бела. В глазницах два камня круглых. Блестят, как чёрное масло. Масло земли самой, – не моргая, проговаривал каждое слово Хустав, глядя куда-то сквозь командира. – Покрывало за ним стелется от самых плеч: из червей, муравьёв и чёрных лап куриных делано.