Когда мы остались одни, Васька безапелляционно заявил:

— Пойду я.

— Куда?

— Яну найду.

Он не сказал «искать», а сказал «найду», будто был абсолютно уверен в результативности своих поисков.

— Дворец огромный, где ты будешь ее искать?

— Неправильно поставлен вопрос. Не «где», а «как».

— Ну, так, как?

— По запаху.

— Так это ж вроде собаки спецы в этом деле.

— Собаки, по сравнению с нами, котами, просто щенки, — авторитетно заявил Васька.

— А что же ты тогда утром клубочек для этих целей использовал, ведь мог сам? — Привел я последний аргумент.

— Ты его нюхал? — кот кивнул на уминающего очередное блюдо Соловушку.

— Может Карла дождешься?

— Вот ты и дождись. Здесь у нас штаб будет. Я Яне объясню, как сюда попасть.

Сказав это, Васька не стал дожидаться возражений, скользнул в двери черного хода и был таков.

Карл вернулся неожиданно быстро.

— Тебя, Вовка, уже штук пятьдесят отловили, около сотни — Ян, штук по тр-ридцать медведей и упитанных р-разбойников, а Васьков — не мер-ряно! И моих бедных пер-рнатых бр-ратьев.

— Ты про что?

Ворон объяснил, что толпа народа на площади — это не что иное, как очереди, образованные желающими сдать за соответствующее вознаграждение ими самолично плененных Сантехника, девчонку, кота, разбойника, медведя и пеликана.

— Так что, подобр-раться ко двор-рцу можно элементар-рно. Как два пер-ра испачкать. — Подвел итог своей разведке ворон. — А во внутр-рь — не так пр-росто. Но я могу. Жутко р-рискуя пр-рокр-радусь и пр-рикинувшись колибр-ри, буду пор-рхать над цветочками и подслушивать р-разные важные р-разговоры.

Из трескотни ворона я понял, что и он намеревается смыться. Этого допустить было никак нельзя. Не подумайте, что во мне пробудились командирские амбиции, хотя глашатаи объявили меня коварным и кровожадным главарем шайки. Нет. Просто мне не нравилось, что все происходит так сумбурно. Каждый идет или летит куда ему заблагорассудится. Отсутствует элементарный план действий. И к тому же меня не устраивала роль пассивного статиста, сидящего в номере и дожидающегося возвращения друзей.

— Не, Карл, погоди. Так не пойдет. Тебе сейчас лететь нельзя.

— Почему?!

— Ты у нас самый мобильный.

— Ух, ты! А что это такое? Хотя не важно. Главное — самый!

— Так, вот. Как самый мобильный ты остаешься для связи. Обязательно дождись Ваську. Теперь Славик. Его надо беречь. Это наше тайное оружие. Если всех нас схватят, тут то и придет его время. Он свистнет и всех нас спасет.

— Эх, Вовка, были вьемена, когда я умел свистеть. Вся окьюга дьязала от стьяха. Вот, тогда бы да. А сейсяс — не умею.

Это было сказано с такой искренней грустью, голос был просто пропитан неподдельной печалью по утраченному таланту, что стало ясно: Соловушка ни хрена не свистнет.

— Все равно идти придется мне, — я не собирался отступать от задуманного из-за отказа разбойника признать его секретным оружием, — я менее приметен. Меня в Городе почти никто не знает. А если Вячеслав выйдет на улицу, сразу сцапают. Его ведь ни с кем не спутаешь… Не спутаешь… Разве, что издали. — Необходимо было озадачить грабителя, иначе он мог отправиться искать Серенького или на разбой. — Будешь наблюдателем.

Сказано — сделано. Через некоторое время Соловушка восседал на балконе, вооруженный подзорной трубой. А чтобы какой-нибудь прохожий не признал в нем известного всему Городу разбойника, за которого обещана награда, пришлось немного подкорректировать его внешность. Следует отметить, что владельцы заведения благосклонно и с энтузиазмом отнеслись к моей идее, когда я объяснил им суть задуманного. Возможно, их подвигло не соображение конспирации, а какие-то свои цели, но тем не менее хряки-близнецы приняли активное участие в изменении облика разбойника.

Не думайте, что в ход пошли парик, накладные борода и усы или всевозможный грим. Единственным предметом, сделавшим Соловушку неузнаваемым, был приделанный на манер клоунского носа, свинячий пятак.

Итак, все были при деле. Карл — главный связной, разбойник наблюдатель. Идти выпало мне, как наименее полезному.

Хорошо, что никто не спросил, зачем вообще надо куда-то идти, и что я там буду делать. Ответить я бы вряд ли смог. Просто невыносимо было сидеть и ничего не делать.

— Все. Я пошел. Славик, ты наблюдаешь за мной в трубу. В случае чего сообщаешь Карлу мои координаты. А ты летишь ко мне и докладываешь все изменения в ситуации.

Я вышел на улицу, немного удалившись, обернулся. Лучшей маскировки придумать было невозможно. Соловушка выглядел полноправным представителем свинского сообщества. И если бы не габариты, уступающие близнецам, его легко можно было бы принять за одного из владельцев отеля.

Вход в лабиринт никем не охранялся. Да и не был он похож на вход куда-либо. Одна из многочисленных лестниц — и все. Если бы не подробное и четкое описание Ивана, Яна и Серенький навряд ли самостоятельно смогли бы его отыскать.

Первоначально лабиринт мало чем отличался от остального дворца. Разве что более скудным убранством и менее ярким освещением. Но по мере того, как путешественники опускались все ниже и ниже, следуя наставлениям солдата, окружающее все больше приобретало черты мрачного подземелья и, наконец, стало таковым. Голые каменные стены узких коридоров, кое-где украшенные ляпинами плесени, низкие, покрытые каплями воды потолки, редкие закопченные светильники, которые были неспособны изгнать тьму, а только превращали ее в полумрак. Судя по всему медведь и колдунья находились уже недалеко от своей цели — узилища.

На ближайшей развилке был установлен указатель. Одну стрелку украшала надпись: «ДЕДЫ ДА БАБЫ». Другая гласила: «СИСЯСТЫЕ ДЕВКИ», а ниже, в скобочках, чтобы не возникло никаких разночтений, добавлено (КЛАРА).

Яна и Серенький остановились. Даже законченным дебилам стало бы понятно, что это ловушка, а ведьмочка и медведь таковыми не являлись.

— Что будем делать? — Спросила Яна.

— Ну не вертаться же.

— Я не про то. Может вместе пойдем?

— Во-первых мы тут будем битый час спорить кого первого выручать. Во-вторых, может от нас именно этого и ждут. Уж все как-то, белыми нитками.

— Если бы этой фигни не было, — Яна кивнула на указатель, — мы бы так и так пошли вместе.

— Тоже верно. — Медведь задумался. — Слушай! А может они и хотят, чтобы вот тут, как олухи стояли и репу чесали, размышляя, что это значит?

— Кто первый заканчивает, возвращается той же дорогой до этого места и идет на помощь другому, — бросила уже на ходу ведьма, удаляясь по проходу, ведущему к «сисястым девкам».

Медведь же поспешил на выручку своих ненавистных коллег по колдовскому ремеслу.

Солдат Иван напрасно прождал в условленном месте своих лесных знакомых. Он пробыл там лишний час, но безрезультатно. Чтобы не привлекать внимание тайных соглядатаев (а то что их во дворце предостаточно Иван не сомневался), он прошелся по залам, отметился в помещении охраны. Затем вновь вернулся в условное место. Никого.

Солдат плюнул на все меры предосторожности и отправился в лабиринт. Его беспокоило, что, возможно, медведь и Яга разминулись с ним и теперь бродят по бесконечным проходам. Потратив еще около часа, Иван убедился, что заключенные на месте, значит «гости» до них еще не добрались.

Больше он задерживаться не мог. Итак. Кому-нибудь могли показаться подозрительными его частые отлучки. Для полной очистки совести он на скорую руку соорудил указатель (камеры Клары и соседей Серенького располагались почему-то в разных крыльях подземной тюрьмы), установил его на развилке и, никем незамеченный, вернулся к службе.

Какую бы гадость не замышляли те, кто поставил странный указатель, направление было верным. Минут через пять после расставания с Яной Серенький попал в тупиковый коридор. Из-за дверей торцевой камеры доносились опостылевшие голоса бабы и деда. Они явно спорили, но медведь не стал вникать в смысл перепалки. Замка не было, только запирающийся снаружи засов.