– А еще хуже то, что я не помню, что мог сказать тогда. – Подал наконец голос Ной. – И это просто катастрофа.

– Обалдеть. – Я зависла, пытаясь обдумать всю узнанную информацию. – И что теперь со всем этим делать?

***

Разговоров хватало в тот день. Мы все пытались обсудить ситуацию с Непомнящим. Действительно ли это был он? И что вообще могли выпытывать у Ноя? Братья пытались вспомнить политические ситуации последних веков, чтобы понять хотя бы для чего это все было нужно.

Мы с Ами тоже хотели как-то помочь. Но увы.

И как же я была благодарна, что меня не заставили рассказывать то, из-за чего я могу видеть этих тварей. Хотя по взгляду мужа, брошенному вскользь, стало понятно, что он хотел бы все услышать.

И когда мы оказались в своих комнатах – домой не стали возвращаться – внутри все обмерло. То, что позволило мне стать не такой как все в этом мире… Я слишком боялась раскрывать эту тайну, копаться в собственных воспоминаниях. И Ной почувствовал это.

Мы сидели на теплых досках наземной части дома, любуясь отраженным в воде закатным солнышком. Было тепло, уютно и просто хорошо. А меня где-то внутри страшно трясло. Даже зубы лишний раз старалась не разжимать, чтобы не застучали.

Вдруг в голове пронеслась картинки, словно фильм посмотрела – маленький сероглазый мальчик со смехом и восторгом строит из водных капелек рисунки в воздухе. У него хорошо получается. Красиво. Он счастлив.

Что это было?

– Это мое воспоминание из детства. – Произносит вдруг Ной.

Я поворачиваюсь и натыкаюсь на легкую улыбку.

– Наша связь может гораздо больше, нежели передавать эмоции. При должном развитии, мы сможем общаться мысленно и видеть воспоминания друг друга. Если ты не хочешь рассказывать, потому что тебе тяжело, просто позволь мне самому увидеть это.

– Но ведь мы еще не можем общаться телепатически, откуда же передача воспоминаний? – удивляюсь я.

– О, мысли требуют хорошего навыка у обеих сторон. А воспоминания я могу посмотреть в одностороннем порядке. Ты знала, что подобная связь есть у родителей и детей? Это родственные узы. Наша с Сеем мать всегда могла услышать нас и прийти на помощь. Поверь, брат был еще тем сорванцом. Так что, позволишь?

– Я не знаю как… – на самом деле, мне бы хотелось избежать слов, я могла не договорить, рассказать что-то не так, как было на самом деле, да и вряд ли смогла бы вообще хоть что-то рассказать. Даже сейчас голос предательски дрожал.

– Сам я не смогу найти. Тебе нужно меня провести. Закрой глаза. – Он пересел поближе, беря меня за руку. – Вспомни что-то незначительное. Предшествующее, или же сразу после того события. Мне нужна отправная точка.

Я слушала его голос и проваливалась куда-то вглубь себя. Это было страшно. Но сейчас рядом ощущалось родное тепло, я знала, что не одна…

***

Ной стоял посреди странного сооружения. В голове Аси всплыла подсказка – «школа». Мужчина с любопытством оглядел пустые коридоры. Обычно просмотр воспоминаний происходил от третьего лица, но не настолько же! Да, мозг в таких случаях сам достраивает картинку, чтобы было удобнее смотреть, но как правило – сам хозяин должен быть в непосредственной близости.

Над головой вдруг раздалась пронзительная, бьющая по ушам трель.

«Звонок»

За многочисленными дверями в этом коридоре нарастал гул. Он нарастал, давил на стены, грозя прорваться. Двери открылись и… Словно открыли заслон. Гул превратился в многоголосый шум, рассыпавшийся по коридору маленькими детьми. Они были так непосредственны! Кричали, что-то доказывая друг другу, громко обсуждали свои игры, или же прошедший только что урок. Ной не мог знать всего этого, лишь Ася.

Он обернулся, ища хозяйку воспоминаний, и вдруг наткнулся на внимательный взгляд серо-голубых глаз. Который тут же сменился узнаванием и девочка кинулась сквозь него – а наблюдатель как правило невидим, неслышим и неосязаем в воспоминаниях – к подруге.

– Аленка! – та обернулась, и Ной узнал одну из работниц своего дома. Да, Ася рассказывала о подруге.

– Анастасия. – Притворно строго выговаривала она маленькой рыжульке. – Мы собрались сразу после школы гулять. Как ты можешь задерживаться в классе, когда у тебя такая важная миссия?!

– Ой, да ладно тебе! – воскликнула Ася, смеясь, – Пошли уже!

И две юные школьницы наперегонки бросились к выходу.

Вокруг слегка посерело, будто бы подергиваясь дымкой.

Меняется локация действий – сообразил Ной.

Дымка рассеялась, и оказалось, что уже вечер. Две девчушки увлеченно катались на странных железных конструкциях. «Качели» – снова подсказала Ася и Ной кивнул. Они смеялись, болтали, и казалось, совсем забыли о времени. Пока у входа в площадку не появился очень рассерженный мужчина.

– Анастасия! – он быстро подошел к девочкам и Ася тут же испуганно спрыгнула с качели. Она мельком огляделась и поняла, что уж больно сильно заигралась – сумерки вокруг сгущались все быстрее и быстрее.

– Прости, пап – тихо сказал она, опустив взгляд.

– Ты должна была вернуться еще до семи вечера! – прикрикнул отец. – Алена, – он повернулся ко второй девочке, притихшей в сторонке. – Если ты не хочешь получить ремня от своего отца, лучше бы тебе поторопиться домой, потому что я видел его на второй площадке из пяти мной обеганных.

Аленка ойкнула, и, схватив с лавочки портфель, умчалась домой, перед поворотом крикнув:

– До свидания, дядь Толь! – Домой! Там мама, поругает, но защитит от разгневанного отца.

А Ася была схвачена своим родителем за руку, крепко-крепко, девочка аж поморщилась. Они пошли по улице. Ной двинулся следом.

Почему-то сейчас локации не менялись. Мужчина пришел к выводу, что это из-за близости главного.

Анатолий же шел, крепка держа дочь за руку, неся ее портфель, и выговаривая:

– Анастасия, не смей больше так задерживаться. Ты знаешь правила – гулять можно только при отсутствии домашнего задания, или после его выполнения, возвращаться не позже семи. Сейчас уже начинает рано темнеть. Откуда мы знаем, что с тобой случилось? Мама дома волнуется, небось опять валерьянку пьет. Ты всего лишь маленькая девочка!

– Я уже в третьем классе – буркнула девочка.

– Ты ВСЕГО ЛИШЬ в третьем классе! – услышал ее отец. – На эту неделю ты будешь наказана! Никаких прогулок! Только школа, уроки и дом. Дома делай что хочешь, рисуй, играй с куклами, да хоть пляши! Но из дома ни ногой! И звонить Алене тебе тоже запрещено!

– Нет! – Ася вдруг выдернула руку из отцовской. – Я тебе не маленькая девочка! Мне девять лет уже! Все гуляют сколько хотят, а ты запрещаешь постоянно все! – Ася кричала громче и громче, незаслуженно выплескивая на отца свои обиды.

И от понимания, что по сути, она сама виновата и отец имеет все права ее отчитывать и наказывать, девочка разозлилась и расстроилась еще больше. Последние слова она уже прокричала и побежала в другую сторону.

– Анастасия! Сейчас же вернись!

Но та не остановилась, и мужчине пришлось быстрым шагом нагонять ее, примечая, куда поворачивает дочь.

Ной осмотрелся. Эта местность не была похожа на большой город, замеченный им мельком в Асиной памяти. «Провинциальный город, маленький, частный сектор» – пришла грустная мысль от хозяйки памяти.

Ной обратил внимание на то, что участники воспоминания неожиданно остановились. Перед этим маленькая Ася психовала, а отец уже не зло, а устало, уговаривал ее вернуться домой и прекратить капризничать. Сейчас же они оба уставились в темный угол одного из домов. Там, возле покосившегося забора, стоял человек.

Ной заметил, что тот стоит как-то неровно, шатается, держится за доски одной рукой.

– Ася, пойдем. – Отец Аси внешне остался спокойным, даже тон голоса ничем его не выдал, но наблюдатель Ной видел, как напряжено его тело. Это почувствовала даже Ася. Девочка послушно вложила свою ладошку в отцовскую руку и последовала за ним. Они отошли уже на несколько шагов, старательно не обращая на странного незнакомца внимание, когда раздался хриплый, с ноткой безумства голос.