Что же касалось остального, то с Беренильдой Офелия общалась как прежде, та даже благодарна была, ведь по сути она ее спасла. О Торне они заговорили лишь раз на дирижабле, уже подлетая.
– Его излишняя скрытность когда-нибудь должна была выйти боком, – ответила она тогда. – Надеюсь, после случившегося он не будет молчать и пытаться исправить все сам.
Эти слова Офелии и необходимо было услышать, а потому ближе к полудню она со спокойной душой прошла через ворота Реабилитационного центра семейных свойств Гелиополиса и приготовилась к волнующей встрече спустя более чем полгода.
Под ее перчатками из дышащей ткани скрывались настоящие пальцы, из-за жаркой погоды шея оказалась открыта не только спереди, а еще и сзади: волосы Офелии собраны в пышный хвост. Из-за опасности, так как в Центре имеются и люди, поступившие недавно, всех обязали надеть одежду самого Центра, чтобы ни одна деталь одежды не подвергалась, например, магнетизму, или пышные юбки не поднялись под воздействием искусственного ветра. Впервые в жизни Офелия носила штаны женского кроя и не могла сказать, что ей не нравится. Потрясающе удобная вещь.
Шла она вдоль реки к одному месту, которое ей посоветовала девушка – психотерапевт Торна, – когда она уточняла все моменты приезда. Сегодня тот самый день, когда его должны отпустить с подтверждением, что терапия прошла успешно. Офелия быстрым шагом шла по каменной кладке к самому крайнему месту с пушистой ивой. Озираясь по сторонам, она видела и баскетбольную площадку, где резвились дети с разных территорий, тренировки взрослых с Тотема, они пытались подружится с диким кабаном из равнинного леса. На берегу реки подростки ели черешню и иногда взрывались смехом.
Офелия улыбнулась. Мир привыкал к Соединению два года, а Торн попал в него сразу после превращения в Роге изобилия. Хоть тут ему удалось немного освоиться.
Она остановилась, заправляя пряди за уши и стараясь через треснутые еще в тот день очки разглядеть впереди Торна. Он сидел, задумчиво смотря на течение реки и на лес по ту сторону берега. Его мало волновало происходящее вокруг, но манера сидения на траве подсказывала Офелии, что он и вправду изменился. Подойдя ближе она конечно увидела ткань, но прежний Торн даже на ней бы отказался соприкасаться с травой и землей.
– Она была права: ты тут часто бываешь, – поздоровалась Офелия, встав рядом.
Торн повернул голову и, увидев ее, поднялся на ноги. Снова стал выше головы Офелии. Он не утратил свою грозность и отторжение, дело было в том, что культура самого Гелиополиса сочится умом и отвагой, поэтому такой образ не пугал людей. Офелия осмотрела его снизу вверх и улыбнулась: себе он, конечно, в костюмах не изменял. Даже когда в приоритете стояло удобство, он все равно выбрал рубашку.
Офелия ощущала тот же пронзающий до глубины взгляд, изучающий и холодный, но лишь из-за цвета глаз. Шрамы остались на своих местах, она тут же вспомнила, как их всегда целовала. Счастье пробрало до дрожи от осознания, что теперь она будет делать это чаще.
– Ты бы и без ее подсказок сюда пришла, – ответил Торн и перевел взгляд на лес. – Как долго вы здесь?
Офелия нашла глазами коричневую шуструю белку на ветвях, схватившую желудь.
– Пару часов, время отняла регистрация, – ответила Офелия. – Учитывая, что свидетельство о браке отсутствовало, меня принудили демонстрировать когти на копии белки.
Торн кивнул, ознакомленный с подобной практикой.
– Только изверг будет использовать для этого настоящих зверей, сейчас популярность набирают физические имитации, модифицированные так, чтобы им причиняли вред без чувства боли.
Офелия лишь хмыкнула, не имея желания разговаривать о таком незначительном эпизоде.
– До тебя теперь можно дотронуться, не провоцируя? – прямо спросила она. Тянуть время и говорить в обход Офелия не собиралась – все же не в клишированном фильме живут.
– Уже месяц как нет реакции, кроме моего собственного раздражения, – ответил Торн.– У них ушло шесть месяцев на то, чего я добивался три года.
Офелия усмехнулась и взглянула на него с неким злорадством.
– Зато ты не сбегал, – припомнила она. – К слову, пока тебя не было, мы нашли еще кое-что.
Отсутствующее настроение и некая побежденность в глазах Торна вмиг исчезла, стоило Офелии напомнить о расследовании. Он повернулся к ней и прислонился спиной к дереву, показывая, что слушает.
– Ренар и Гаэль вспомнили друг друга около четырех месяцев назад и причем довольно легко, – начала она. – Дело в том, что компенсацией за выход из Изнанки и полное отсутствие Другого, как мы поняли, стала память. Когда же Изнанка исчезла, пропала и компенсация, поэтому одно простое воспоминание вернуло и остальное.
Торн насупил брови.
– Хочешь сказать, их прозрение является подтверждением тому, что Изнанка окончательно исчезла?
Офелия кивнула.
– Да, но не только, – ответила она и неуверенно сцепила пальцы. – Если нет Изнанки, нет и компенсации. Как ты помнишь, моей были пальцы чтицы.
Взгляд Торна тут же сменился обеспокоенным и даже встревоженным, он оттолкнулся от ствола дерева и подошел к Офелии почти вплотную. Не заставляя ждать, она поднесла руки к себе и расстегнула пуговицу на запястье. Схватилась за кончик ткани и стянула перчатку, оголив смуглые фаланги.
Они молчали, смотря на пальцы Офелии в окружении густых листьев ивы. Вдали слышался смех, доносились разговоры и крики, но для Торна все снова перестало существовать. Его рука сама потянулась к ее ладони, обхватив полностью. Торн недоверчиво потер пальцы, к удивлению крепкие и здоровые. Офелия и сама, хотя прошло много месяцев, смотрела на них с неверием, будто они – наваждение, готовое исчезнуть в любой момент. Все последствия Раскола и вправду остались позади, а Офелия, что не должна была участвовать в этом изначально, полностью восстановилась от событий, как и Торн.
На указательном и среднем пальцах уже появились мелкие царапины, ногти отличались длиной на половину миллиметра, но своей изящности не утратили. Торн поднес руку Офелии ближе и коснулся губами костяшек ее пальцев, отмечая, что кожа под тканью перчаток сильно разгорячилась. Опустив ее руку вниз, он перевел взгляд на Офелию, чуть смущенную и вспотевшую. В полдень по Гелиополису летом лучше не бродить.
Торн посмотрел прямо в глаза. К удивлению Офелии он недовольно скривился и потянулся к карману брюк. Офелия судорожно принялась вспоминать, как же выглядит, что он с таким омерзением на нее посмотрел, как вдруг Торн протянул ей футляр от очков. Она озадаченно и с любопытством на него воззрилась, вертя в разные стороны. Внутри ее встретила идентичная ее родной оправа, только без трещин на стеклах и вмятин на металле. Офелия удивленно вздохнула, не в силах поверить в это. Торн сдержал обещание, данное Лазарусу на Звезде.
За это я подарю ей такие же новые очки.
Неловко улыбаясь, Офелия подняла голову к Торну. Его взгляд никак не изменился, будто сделать абсолютно точную копию очков для него являлось рутинной заботой. Вместо ответной улыбки он снял с нее старые очки и уложил в футляр. В новых у Офелии голова пошла кругом, мир словно стал меньше, пусть линза точно подходила ее минусу. Полгода ходить с мутными белыми полосками на глазах все же сказалось на ее зрении, но глаза постепенно привыкали к новым чистым линзам.
– Спасибо, – проговорила Офелия, наконец видя каждый шрам Торна и отчетливо различая цвет волос.
Он снова молчал, томно наблюдая за Офелией. Казался сюрреалистичным тот факт, что они и впрямь не обязаны вновь расставаться, искать ответы и убегать от семьи, только бы их не настигла опасность. Они вернули себе право распоряжаться собственной жизнью и наконец получили возможность пожить для себя, во что обоим не верилось.
Торн склонился над Офелией и нежно поцеловал ее. Его переполняла радость, он наконец мог не боятся потерять контроль на секунду и убить ее лишь потому, что она находилась рядом. Он положил руку на ее талию и притянул к себе ближе, она охотно потянулась к нему и сжала ладонями лицо, тепло от касания настоящими пальцами бегало по телу электрическим током. Офелия встала на носочки и обвила руками шею Торна, прижимаясь губами сильнее. Те месяцы были ничем по сравнению с тремя годами неизвестности, а потом и с двумя еще большего неведения, но именно оно оправдывало Офелию, когда как знать местоположение и добровольно туда не идти для нее оказалось сильнейшим испытанием, но оно того стоило. Ощущая, как Торн перебирал ее волосы в хвосте, Офелия вдруг поняла, что ни одно испытание, ожидающее их в будущем, просто не сможет сравниться по сложности с той очень затянутой борьбы, которая наконец завершилась.
