– Зачем территориям в таком случае Фарук, Артемида, Поллукс, Елена, Венера и остальные Представители, если они ничего не решают? – недоумевала Офелия. Она повернулась к окну боком и наступила брови. – Иными словами, прямо сейчас послы территорий будут определять, в какой день Представителям обсуждать вопросы. Не легче будет именно послам обсудить, без посредничества и официоза?

Беренильда печально вздохнула и подняла на Офелию не менее приунывший взгляд. Темные тени и подводка визуально увеличили глаза, бордовая помада добавила Беренильде строгости и скорби, будто бы они не стояли, расслабленно беседуя, а собиралась на похороны.

– Я вам больше скажу, даже на съезде Представители мало говорят: дискуссию насчет обозначенных ранее вопросов проводит группа, что приезжает вместе с Представителем. В нашем случае это будут Торн, Арчибальд, мы и еще несколько человек при законе.

Офелия выпучила глаза на Беренильду, не веря собственным ушам. Неужто она прямо сейчас сказала, что Представители абсолютно везде являются декоративным элементом в системе управления территорией и ездят на Звезду лишь для видимости?

– Тогда какой смысл существования Представителей в принципе? – продолжала Офелия. – Они ведь бесполезны.

Беренильда кивнула, приподнимая плечи.

– Вы правы, но кто им запретит? Любой Представитель сильнее своих граждан, потому убрать его просто так не получится.

Офелия негромко выдохнула, выражая недовольство. Авторитарное положение вещей ее не устраивало, ибо на съезды Сената тратится уйма денег и времени, хотя послы могли, как сейчас определяются с датой, решать непосредственно вопросы съезда. Территориальная ассамблея не имеет смысла, кроме бесполезного посредничества.

Она скрестила руки на груди.

– И все же существующая система с Представителями могла бы быть эффективнее, – сдавленно пробормотала Офелия.

– К слову об эффективности, – оживилась Беренильда. Она наклонила голову, поймала взгляд Офелии и успокаивающе улыбнулась. – Прошло больше месяца с тех пор, как вы с Гектором ступили на Полюс. Могу я узнать, как обстоят дела с памятью Торна? Что он уже знает и вспомнил ли?

Услышав это имя, Офелия заметно приуныла. Они не виделись четыре дня, с того момента, как она заснула в интендантстве. Жар от воспоминания об их поцелуе нахлынул на Офелию, и прикосновения шарфа казались ей более колкими, чем обычно. Однако она тут же взяла себя в руки глубоким вздохом и, чуть приподняв уголки губ, повернулась к Беренильде.

– Могу сказать, что все пошло несколько не так, как я изначально планировала, – ответила она. – Прогресса в том, чтобы Торн вспомнил меня, пока что не наблюдается, но я надеюсь понять механизм амнезии, что уже получается.

– И каковы выводы? – продолжала Беренильда с горящим интересом во взгляде.

Офелия прочистила горло, не переставая нервно крутить руки и пальцы. Сейчас ей казалось, будто она выступает на съезде Сената в окружении незнакомых людей, а не разговаривает с женщиной, что здорово помогла ей выжить на Полюсе давным-давно.

– Ну… Я полагаю, забыл обо мне исключительно разум, ваше семейное свойство помнит меня превосходно. По крайней мере, я считаю так, ибо нельзя иначе объяснить, почему Торн помнит некоторые моменты обо мне, но не понимает, откуда их узнал.

Недовольное поджатие губ Беренильды насторожило Офелию: красавица ни на секунду не забывала об обещании не рассказывать Торну правду напрямую. И Офелия помнила, но даже сейчас не знала, что должна была сказать в ту ночь, кроме правды.

– Значит, он узнал не сам, – промолвила Беренильда разочарованно.

– Ваша правда, – пристыженно опустила глаза Офелия на ботинки. – Но вы не хуже меня знаете Торна: он не потерпит лжи в свою сторону. Я не могла тогда лгать.

– Ладно, уже ничего не исправишь, – взмахнула руками Беренильда. – Что вы планируете делать дальше? Раз уж мы едем с ним на Звезду, у вас намного больше времени.

Над этим Офелии еще предстояло подумать. Торн наверняка знает, что она отправляется вместе с ним, а потому времени на поиск ответов у них больше. Конечно, определенного срока у них не имелось, но сейчас Фарук весьма непредсказуем и Торн, работая в интендантстве, сидит на пороховой бочке. Да и не только Торн: если Офелия в ближайшее время не найдет ответов, на Полюс почти со стопроцентной вероятностью заявится ее бестактная семья. Иначе говоря, времени у них хоть до конца их жизней, но лучшего времени для расследования месяца два-три, и каждый день на счету.

– На Звезде Торн будет занят, – сказала Офелия. – Я подумаю над эффективностью траты времени именно там.

Беренильда удовлетворенно хмыкнула и отошла от подоконника в направлении двери.

– Вы знаете что делаете намного лучше меня, надеюсь, в скором времени память вернется к Торну, – подытожила она, остановилась в дверном проеме и обернулась к Офелии, не сдвинувшейся с места. – Вот тогда я вам уже могу посоветовать, а пока: удачи вам с Торном и Гектором.

Не успела Офелия ответить, как она скрылась в коридорах замка. Стук каблуков утих, и Офелия осталась наедине с собой. Но сегодня одиночество ей не докучало, так как перед ней стояла новая задача.

*

Последний раз Офелия посещала библиотеку в замке Беренильды еще в самом начале своего пути, только приехав на Полюс. Тут состоялся их с Торном самый первый разговор, если не считать его ничтожного подобия на дирижабле.

Раскрытые на столе довольно новые документы Офелия разложила полукругом, отметив карандашом кто есть кто. Писать все еще будто бы немыми пальцами оказалось труднее, чем она думала, но Офелия все же сумела нарисовать различимые знаки.

– Сферическая форма земли, магнетизм, размещение Полюса в самой северной точке… – бормотала она себе под нос. – И именно здесь, – Офелия ткнула пальцем в центр ледяной пустыни, – случился разрыв мира.

Насупленные брови, сжатый рот и сузившиеся веки сигнализировали об активной мозговой деятельности, Офелия быстрыми темпами анализировала все данные, что у нее имелись, в попытке найти ответ или тропу к нему. От нервов она начала стучать пальцами по столу, отмечая, что скорость стука возросла. Глаза бегали от одного документа к другому и соединяли знания в систему, однако неспособность написать все факты в лаконичный конспект сильно тормозила процесс анализа и синтеза информации.

– А если попробовать практический метод… – предположила Офелия и выставила большой палец. Его фаланга напоминала человеческую, а конец был более круглым, что идеально подходило в качестве импровизированной модели земного шара.

Другой рукой Офелия сняла шарф и надела сверху на палец, натягивая сильно, но в пределах разумного.

– Самая слабая точка… – Она покрутила шарф. – Если учитывать, что и с юга, и с севера в реальном размере натяжение одинаковое, то слабое место всегда будет… здесь! Одно из двух самый слабых мест находится на территории Полюса! Вот почему разрыв произошел в самой северной точке Полюса и нигде больше.

Офелия отпустила шарф с рукой и улыбнулась, открывая вид на зубы. Причина крылась в весьма очевидном, всего лишь в поверхностном натяжении! Она запустила руки в волосы, тихо смеясь своей маленькой победе. Да, возможно земная кора работает несколько не так, но ведь Офелия коррелировала шарф не на рельеф земли, а на материю мироздания, что вполне могла работать таким образом. По этой же причине меньше всего разрушений после инверсий пришлось на Тартар и Тотем, как на территории, близко расположенные к линии окружности.

Она опустилась на пятки и глубоко выдохнула: осталось только рассказать о своем наблюдении Торну. Теперь становилось понятно и почему разрыв вообще произошел! Тут же на ум пришли слова отца и Лазаруса о представлении материи как плотного ковролина на полу: если что-нибудь находится под ним, он становится рельефным. То же самое и с миром, вот только материя мира хрупкая и разорвалась спустя два года в самом слабом месте. И раз Торн, Ренар и Гаэль вышли вместе, значит они и находились рядом, отчего натяжение было еще сильнее!