Торн оторвался от отчета и испытательно уставился на Офелию, проверяя ту на прочность. Вероятно, надеялся на ее неустойчивость к строгим взглядам, но даже не подозревал, как часто ей довелось его видеть за время пребывания на Полюсе еще до Вавилона.

– Моим заданием является отчет об уплате налогов за предыдущие два года, – ответил Торн. – В папках все должники, вам нужно найти тех, кто не уплатил за прошлый месяц.

Офелия кивнула и подошла к стеллажу, шарф мигом схватил верхнюю папку и передал ту в ее руки. Она села на диван под стенкой и раскрыла папку. Перед ней предстала огромная таблица с именами и фамилиями, названиями фабрик и размером долга, от такого количества информации глаза разбегались в разные стороны, Офелия даже растерялась.

И Торн думал справиться с этим в одиночку?

– Вы можете закрыть ее и уйти, силой я вас держать не буду, – предупредил Торн и положил карандаш к краю стола.

Офелия упрямо кивнула шарфу на карандаш, и тот его взял. Она не собиралась так просто сдаваться, необходимо придумать что-то пострашнее мелкого шрифта на огромный лист бумаги. Левой рукой Офелия загнула все торчащие места для пальцев в перчатке, оставив один, чтобы указывать шарфу. Выставив кусок ткани на “Октябрь”, она принялась скользить вниз по столбу, останавливаясь, чтобы шарф отметил имена.

А вот с налогами у Полюса все было плохо. Из, наверно, пятидесяти имен около тридцати оказались должниками, по сути преступниками. Офелия наконец нашла объяснение отсутствию изменений в архитектуре и обустройстве Полюса, когда как на других территориях, в том числе и на Аниме, с появлением корпораций соседей и развитию экспорта на улицах стало куда приятнее находиться, а ночью они были светлее.

– Вы просматривали отчеты предыдущего интенданта? – спросила Офелия, перелистнув страницу. – Или он их не составлял?

Торн отложил листок и взял следующий, как робот, отмечая должников.

– Как видите, не составлял, – ответил он.

– Поэтому тех, кто не платил, так много? – продолжала допрос она. – Тут больше половины преступников.

Торн кивнул.

– С отсутствием подтверждения неуплаты преступность росла. Когда с интендантством вопрос был решен, начальство отдало приказ заняться данным вопросом, чем я и занимаюсь, – Торн кинул безразличный взгляд на документы, что принесла Офелия.– Помимо помощи господину послу в организации двух мероприятий.

Офелия услышала нотку раздражения в упоминании Торном Арчибальда: он знал, что последний отлынивает от работы, но если поймет причину, ей от него покоя не будет. Торн сделает все, только бы ему не мешали работать, а потому если Гектор и Арчибальд станут часто мелькать перед глазами вдвоем, он догадается. И тогда Офелия отправится обратно на Аниму.

Этого она не могла допустить.

– Я могу еще чем-то помочь? – поинтересовалась она. – Касаемо организации?

Торн покачал головой, раскрывая перед собой новую папку.

– Нет, ибо помощи от вас маловато, – он кивнул на папку в ее руках.

Офелия совсем забыла, что ей нужно отмечать должников! Она кивнула и продолжила дело, чувствуя, как к горлу подступал жар. Ужасно глупо. Не наблюдая за Торном, Офелия сосредоточилась на задании. Она понимала, что фактической помощью заслужит его расположение куда быстрее, чем светскими беседами и пустой болтовней, но у нее имелась пара вопросов, на которые Торн должен дать ответ как можно скорее, ибо от этого зависел план исследования Гектором Полюса. Как ни крути, а о безопасности здесь забывать тоже не стоит, и эта задача была на Офелии.

– Что случится с этими людьми после обнародования сведений? – спросила она, не отрываясь от занятия.

Щелк-щелк. Офелия вновь услышала знакомый ей звук открывания крышки часов. Пару секунд Торн молчал, просчитывая время, а после вернулся к работе.

– Первоочередно штраф за неуплату, подтверждение долга и, если те не в состоянии оплатить его, тюремный срок, – ответил Торн. – Фарук подобное не прощает.

Офелия хмыкнула, перелистывая на новую страницу. По правде говоря, она лишь выглядела уверенно и сдержанно, на деле же она вела ожесточенную борьбу с собственными чувствами и желанием обнять робота перед ней. Своеобразный характер Торна заставлял ее подавлять рвение во имя рациональности, однако она была вынуждена признать, что даже факт принятия ее помощи был как бальзам на душу. Он дал понять ей, что Торн не каменно непреклонен и у нее был маленький шанс все исправить, но попыток у нее не немереное количество, а всего лишь одна.

– Откуда вы, Офелия? – неожиданно спросил Торн.

Ее рука остановилась посредине листика, застыв в удивлении. Офелия подняла голову и сквозь упавшие на глаза кудри посмотрела Торну в глаза. Тот изучающе глядел в ответ, впервые спросив ее сам. Она почувствовала, как органы внутри подскочили вверх, и еле сдержалась, чтобы не улыбнуться ему широко. Офелия млела от того, что Торн все же заинтересован в ней и навряд ли считает ее лишней обузой.

– Анима, территория Артемиды, – ответила она.

Торн задумчиво хмыкнул и опустил глаза к отчетам. Его молчание ясно сказало ей о сосредоточении на работе, и Офелия отвернулась к своей, продолжая отмечать аристократов.

– Почему вы на Полюсе? – вновь подал голос Торн.

Теперь Офелия была удивлена его интересу к ней, учитывая, что он ее абсолютно не помнил. Быть может, искал информацию или рычаги давления на Арчибальда, хотел узнать побольше о территориях, но вряд ли не испытывал потребность в общении. Офелия огорчилась собственным догадкам об исключительной практичности Торна, не зная истины.

– Моя семья… – она засомневалась в том, как ответить. Торн, если и должен узнать о факте брака, обязан узнать сам. – За те два года, что вы отсутствовали, госпожа Беренильда и моя семья сблизились ввиду многих обстоятельств, поэтому мы часто тут бываем.

По выражению лица Торна было сложно определить, поверил ли он в ее полуправду, но она уверена, что лезть с жестким допросом он не станет по причине этики. Да и к тому же, сделает это лишь в случае, если Офелии удастся наладить с ним отношения.

– Насколько сблизились? – спросил Торн.

Офелия поняла, что вопросов будет немало, поэтому вернулась к таблице с именами, перелистнула на следующую и увидела почерк несколько другой, ровный и читабельный, словно тот человек всю жизнь оттачивал почерк специально для удобства чтения людей. Лишь на середине таблицы она вдруг поняла, что это был почерк Торна.

Она нахмурилась, вспоминая вопрос. И как ответить ему на это? За два года Офелия совсем забыла, что Торн имеет большие проблемы в общении, особенно с малознакомыми людьми. Наверно, он хотел узнать вещи по типу документов, дарственной, полетов друг к другу на территории, но уж точно не милые шутки и совместные кулинарные шедевры.

– Госпожа Беренильда сделала меня крестной Виктории, – ответила Офелия, чувствуя на себе тяжелый взгляд. Торн в секунду оторвал глаза от бумаг и с невероятно насупленными бровями, что аж морщина на лбу стала заметнее прежнего, впился в нее хищным взглядом.

Она ожидала резкой реакции и Торн не разочаровал. На миг ей стало страшно, появилось чувство, будто бы он был готов убить и ее, и Арчибальда на месте. Прежняя хищность отчетливо прослеживалась в нем, но что-то было не так. Будь она ему чужим человеком, он бы без сомнений устроил допрос Беренильде еще в больнице, у Торна в крови одержимость контролировать любую вещь, напрямую или косвенно связанную с ним. Однако он был подозрительно спокоен, даже спокойнее, чем когда был абсолютно безразличен к ней. Если он вообще был когда-либо безразличен к ней.

– Крестный Арчибальд, крестная… Вы… – тихо констатировал он. – Моя тетка пять лет назад была явно не в себе, принимая столь… – он взглянул на Офелию снизу вверх. – Поспешное решение.

Офелия оскорбилась его тону и выражениям. Кристально ясно, что он ее не помнит, так с чего смеет делать выводы исходя из ее внешнего вида?! Вряд ли он догадывался о ее когтях, о неплохой смекалке – это она продемонстрировала ему еще на Вавилоне, и если бы Торн об этом помнил, не счел бы Беренильду сумасшедшей, даже наоборот!