Прогулка по лесу вышла физически утомляющей и изматывающей, но не скучной. Переступая валенные деревья, обходя обвалы и возвращаясь вновь к реке, я не щадила голову, пытаясь вспомнить. К сожалению, в памяти не всплывало ничего из того, что могло помочь мне понять как я оказалась в лесу. Рядом с моим городом вообще леса нет!

Итак, что я помню? Помню, как весь вечер меня обхаживал один толстосум, заранее мною запримеченный. Мы встретились в театре, ну, точнее в фойе, где я поджидала мужчину, после окончания действия. На самом спектакле я не была. Хотя программку изучила. Тратить деньги и время наблюдая за очередными выкрутасами актеров – это не для меня. Я привыкла сама играть. Жизнь – сплошной театр и часто одного актера.

Память услужливо стала вырисовывать знакомство. Точно! Первая встреча произошла с ним в партере. Я была расстроена из-за вчерашней неудачи охмурить бизнесмена и решила попытать счастье в театре. Ну, как неудачей? Мы уже собирались к нему, когда при входе у этого злачного бара, нарвались на какого-то неандертальца, состоящего, как видно из груды мышц. За секунду отправив моего спутника, представителя золотой молодежи, в нокаут, этот амбал хотел, чтобы я пошла с ним. А что он мог предложить-то? У такого и не взять ничего, чтобы взамен не отдавать. Нахал! Пришлось довольствоваться содержимым карманов. Ну, по крайней мере, у меня появилась небольшая свободная сумма, которую я потратила на подходящие шмотки.

Выбрасывая из головы мысли об этом любителе помахать кулаками, я сосредоточилась на театре. Значит… прошмыгнула в партер, чтобы несколько раз застенчиво-заинтересованно улыбнуться. Это тонкая грань между зазывным флиртом и краснеющим смущением. Типа «мне это не свойственно, но только ради тебя…» С ним прокатило, Эндри Вариен тот еще нарцисс.

Затем мы «совершенно случайно» столкнулись на антракте. У выставки тематических картин в зале и мило побеседовали. А потом уже мне пришлось проторчать еще больше двух часов, чтобы еще раз случайно с ним столкнуться.

Стоп! На мне не платье. Я даже шаг замедлила от усилий вспомнить что-то. Мы встретились еще раз на следующий день. Он пригласил меня на прогулку. Поэтому на мне сейчас дурацкие туфли и нихрена не греющая, зато, подчеркивающая образ, накидка. Платок на голове сбился, напомнив о себе. После чего перекочевал на шею, потому что ветерок был неприятный.

Итак, прогулка… Затем был ресторан и мы поехали к нему. Точно! Я же нарвалась на не просто толстосума, а на очень-очень состоятельного пижона. Его роскошный дом заставил мои глаза разбегаться. Рассматривая репродукции картин эпохи средневековья и античные вазы на подставках в виде колонн, я жалела только о том, что моя сумка не вместит весь этот раритет. Сумка! Я остановилась, в нетерпении расстегивая молнию. Бежевый мешковатый сверток был на месте.

Я присела на поваленное дерево и дрожащими руками развернула тряпицу. На ладонь выпала подвеска на массивной цепочке. В центре украшения располагался герб, осыпанный бриллиантами. А грубые узоры, уходящие от него острыми лучиками, были инкрустированы лазуритами и сапфирами.

По ходу деятельности, я немного разбираюсь в антиквариате и чуть лучше в драгоценных камнях. В целом, на основании моих знаний, за эту грубую работу старинных мастеров я смогу получить совсем неплохую сумму. Осталось только найти точку сбыта. Я свернула подвеску обратно в сверток и положила в сумку.

Совсем скоро вышла на рыбака, испуганного моим внезапным появлением из лесной гущи. Он был не рад прервавшейся тишине и окончанию рыбалки. Я же была на седьмом небе от счастья.

Мне безумно повезло еще и в том, что мужчина оказался заезжим. С большим удовольствием (моим) он вывез меня в ближайший населенный пункт, где я смогла взять билет в свой город.

Случайные прохожие оборачивались мне вслед. Благо из-за позднего времени их было не так много. Грязные по колено брюки, стоящая колом накидка и мятый платок, обмотанный вокруг головы. Образ дополняли заледеневшие босые ноги. Туфли я выкинула еще перед автобусом. Толка от них никакого давно не было. Каблук сломался еще на третьем перевале.

В подъезде нашей многоэтажки было безлюдно. Что было расценено мною как большая удача. Обо мне и так ходят разные слухи. Начиная от девушки по вызову и заканчивая любовницей олигарха. Впрочем, ни то, ни другое не имело ко мне отношения. Если только совсем отдаленное.

Первое, что я сделала, закрыв за собой дверь – это выкинула все вещи, что были на мне. Затем, прошла на цыпочках к холодильнику и съела ледяную порцию позавчерашней пищи, приготовленной собственноручно. Готовлю я редко, потому что совершенно не умею это делать, но сегодня еда показалась верхом блаженства.

После того как голод был утолен, начали проявляться вкусовые рецепторы. Остатки еды полетели за выкинутым тряпьем. Ледяной ужин не помог согреться, поэтому следующим на очереди был горячий душ. Простояла я в нем минут двадцать, не меньше. И только после этого начала чувствовать свое тело.

Ноги ныли от длительной ходьбы по грязи в неудобной обуви, а ступни щипали от холода и новоприобретенных царапин. Но особенно горело место рядом с ключицей. Прикасаться к нему было больно.

Согреваясь и подставив лицо теплым струям, я повторно попыталась пробить пелену забвения. В автобусе уже была предпринята данная попытка. Но дальше того момента, как я положила подвеску в сумку, вспомнить ничего не удавалось. Вот мы мило беседуем с Эндри, а в следующее мгновение я лежу в прогнившем доме лесника. Черт, да почему так болит плечо?

Не в силах больше терпеть, я выключила воду и решила взглянуть на него. Ожидая увидеть огромный синяк и морально готовясь временно носить кофты с горлышком, я протерла зеркало от испарений. После чего охнула.

На гладкой поверхности отражалась обычно симпатичная девушка. Сейчас вид портило бледное усталое лицо, испуганно вытаращенные и без того большие глаза, и приоткрытый рот. С мокрых светло-русых волос тонкими струйками стекали капли прямо на беспокоящее плечо. А вот оно и было причиной моей гримасы.

Ключицу огибал извилистый узор с четкими волнообразными контурами, переходящими в завитки и спирали. Замысловатое пересечение линий создавало изящные плетенки. Черные полосы подчеркивались желтовато-белыми штрихами, которые создавали видимость исходящего свечения.

Я потрогала татуировку. Никакой рельефности. Так странно. Красноты тоже не было. Как она успела зажить за ночь? И как она оказалась у меня?

Я прикрыла согревшееся тело теплым халатом. В довершение укутавшись пледом и развалившись на кровати, включила телевизор. Он был для фона. Смотреть я все равно ничего не собиралась. Под звуки диктора в голове шли размышления о том, что же еще не удается вспомнить. Очевидно, что многое упущено. Приблизительно с восьми часов вечера и до сегодняшнего утра я ничего не помню. Все, что было до этого – смутно и обрывками. По факту, с уверенностью могу сказать, что мы уехали вместе из ресторана и приехали к нему. Осмотр дома, а дальше лишь картинки.

Новости стали раздражать, я навела пульт на телевизор, но так и застыла с ним в руках, не в силах переключить канал.

Ведущий объявил о трагедии в семье Вариенов. Сегодня утром домработница нашла младшего сына на полу, на собственной вилле. Смерть наступила накануне вечером в промежуток от девяти до часа ночи. Жизнь оборвалась от удара тяжелым предметом. Криминалисты выяснили, что им оказался пресс-папье из частной коллекции. Подозреваемых на данный момент нет.

– Твою мать, – выругалась я, все-таки нажав на кнопку пульта.

Это пока у них подозреваемых нет. А когда они узнают, что я была с ним в ресторане и после приехала к Эндри…

– Черт, – сквозь зубы добавила я, вставая. После чего потянулась за телефоном.

Затем начала прикидывать последствия для себя, бесполезно вертя мобильный в руках. Убивала ли я этого придурка? Проблема в том, что я совершенно ничего не помню. Был ли у меня мотив? Мог бы быть, если он, например, заметил, что я украла дорогущую подвеску. Только зачем его убивать? Всегда можно договориться, напоить или сбежать. А если он не дал мне такой возможности? Тогда я могла схватить пресс-папье с его стола и треснуть его со всей дури.