– И ты знаешь выход?

– Мы пришли сюда за звездолетом. Корабль – это единственный шанс выбраться с Агавы.

– Корабль? Господи, да сколько угодно! На стартовом поле полно кораблей. Бери, какой захочешь, если сможешь, конечно.

– Полно кораблей? – Николай не поверил своим ушам. – Откуда?

– Флот вернулся. Весь. Даже больше, чем весь. Они притащили с собой и наш «Райдхан-1». С виду самодвижущаяся крепость цела и невредима. Наверняка она повторила судьбу «Фантерскрипта». Так что внутри, скорее всего, кровавое месиво. Вряд ли кто-нибудь выжил.

Строгов онемел. Одна новость хуже другой! Возвращение звездолетов говорило о том, что на Агаву прибыло подкрепление. А захват «Райдхана» означал, что у врага теперь есть оружие, намного превосходящее жалкие пукалки «Сахаев». Лейтенант Строгов понял, что действовать нужно немедленно.

– Марк, сколько у тебя людей?

– Осталось семеро, я восьмой.

– Мало… А что с оружием?

– Стрелкового хоть отбавляй. – Грабовский горько вздохнул. – Мы забирали его у мертвых. Есть гранатомет, но к нему только шесть ракет.

– Хреново, а у меня положение еще хуже.

– Знаю. Риньон уже рассказал все ваши новости. – Марк внимательно посмотрел в глаза Николаю. – Что будем делать, приятель?

– То, зачем пришли. Искать корабль. Со мной Риньон, Пери и Рутов. Все они пилоты и должны справиться с управлением звездолетом. Остается только его захватить.

– Вот-вот, это и есть самое сложное! – Грабовский обреченно опустил голову. – Ты думаешь, мы не пытались? Один раз мы даже пробились внутрь челнока, стоявшего в ремонтных доках вблизи космопорта.

– И что?

– Корабль превратился в ловушку. Слиты, все как один, объявили нам войну. Они намертво заблокировали все системы. Умерло все, включая освещение и пневматику дверей. Чтобы вырваться, нам пришлось взрывать переборки и шлюзовые камеры.

– Все интеллектуальные системы, до которых только дотянулись морунги, прочно попадают под их зависимость.

– Зависимость? Нет, это не зависимость и не изменение в программе! Машины становятся агрессивными живыми существами. Их невозможно перепрограммировать или выключить, их можно только разнести в клочья!

– Именно поэтому нам предстоит найти звездолет, до которого морунги еще не добрались.

– Где же мы его найдем?

– Спросим у местных жителей. У вас с ними как, лады?

– Еще бы, полная дружба и любовь! – Марк усмехнулся. – Кстати, именно им вы обязаны жизнью. Харририанский наблюдатель засек вашу группу, когда вы еще копались под стеной. Он же и сообщил нам об этом.

– Сообщил? У вас есть связь?

– Смотри и удивляйся, мальчишка! Чудо техники! Моя личная разработка.

– Грабовский встал и подошел к небольшому металлическому ящику, висевшему на стене. К его нижней части была приклепана решетка, в центре красовалась большая красная кнопка, а на крючке сверху болтался потертый аудиотранслятор. Связка старых, покрученных проводов тянулась от прибора до самой двери, под ободом которой она и исчезала, ныряя в оплавленное пулевое отверстие.

– Что это такое? – поинтересовался Николай.

– Тс-с-с… – Марк прижал палец к губам. – Демонстрирую.

Лейтенант снял аудиотранслятор и приложил его к уху. После этого, считая вслух, он пять раз надавил на красную кнопку. Прибор издал звук, напоминающий рев сливного бачка.

– Ох! – Марк отдернул транслятор от уха. – Все время возникают проблемы с громкостью.

На смену бульканью пришел голос. Слова мало чем отличались от предыдущих звуков, были быстрыми и отрывистыми.

– Магри анту ху. Хала ната наща.

Грабовский неожиданно залаял на том же языке:

– Фалтахон быш! – Марк прервал связь.

– Это что, телефон? – Николай с подозрением посмотрел на изобретение друга.

– Самый настоящий. Телепортационные станции, которыми нас так заботливо оснастили, здесь ни к черту не годятся. Это вы уже тоже поняли?

– Поняли, – подтвердил Строгов. – Триста-четыреста метров, и все! Сигнал забивается каким-то излучением. Странно, что о нем ничего не упоминалось в описании Агавы.

– Конечно, не упоминалось. Раньше его тут не было. Излучение прет из этого проклятого Лабиринта.

Лабиринт Жизни! Опять Лабиринт Жизни! Прекрасное светлое название, ставшее проклятьем для Агавы. Именно оттуда пришли морунги. Дадек мало рассказывал об этом. Может, потому, что мало знал, а может, он подчинялся странному табу, которое неведомо почему охраняло эту тему.

– Марк, что ты знаешь о Лабиринте Жизни?

– Что, тоже почуял запах дичи?

– Не выпендривайся… – Николай был не в лучшей форме для пустой болтовни.

– Ульфу больше миллиона лет. Он возник на руинах древней столицы фиолов, самого крупного города в ранней истории планеты.

– Это я знаю. Ты рассказывал мне эту историю еще на борту «Интеги». Я также помню, что заветной мечтой всех галактических археологов было отыскать легендарный Лабиринт Жизни.

– И они его все-таки откопали. Я видел хронику этого события… – Марк поежился. – Сразу скажу, что эта информация не разглашалась. Даже сейчас мало кто знает о раскопках.

– Почему?

– Потому, что Лабиринт Жизни в действительности более походил на царство смерти.

– Марк, ради бога, не напускай туман, мне и так тяжело соображать… – Строгов, борясь с головокружением, провел рукой по лицу. – Что они там нашли?

– Исчезнувших фиолов. Вход в Лабиринт предварял колоссальный подземный храм, до потолка заваленный мумиями древних жителей Агавы. Представляешь, там были все, от стариков до детей!

– От чего они умерли?

– От старости.

Николай удивленно вытаращил глаза.

– Что – все? И дети тоже?

– Все без исключения. – Марк хмуро покачал головой.

– Как такое может быть! Ты разыскал кого-нибудь из харририан, проводивших исследования?

– Они тоже мертвы. Археологи, патологоанатомы, историки, все, кто только сталкивался с Лабиринтом.

– Не может быть, чтобы морунги убили их всех.

– Того, кого не достали морунги, догнала болезнь. Страшные мутации. Они похоронили всех свидетелей всего за несколько месяцев. Причем харририане хоронили уже не своих собратьев, а ужасных монстров.

Николай был ошеломлен. Он надеялся приблизиться к разгадке тайны, а получил новое уравнение с бесконечным количеством неизвестных.

– Марк, ты знаешь что-нибудь еще?

– Знаю, но об этом потом. У нас сегодня насыщенный день. Через два часа мы идем на встречу с харририанами. – Грабовский указал на телефон. – Я только что об этом договорился.

– А что будем делать до этого? Почему мы не можем поговорить?

– До этого? – Разведчик посмотрел на часы. – Поверь мне, до этого у тебя будет чем заняться. Кстати, ничего не ощущаешь?

У Николая действительно вновь стала кружиться голова и начался сильный озноб. Лихорадка навалилась, словно лавина. Чувствуя, что теряет контроль над своим телом, он вцепился в кровать.

– Марк, со мной что-то не так.

– Я вижу. – Грабовский подбежал к груде пустых пластиковых коробок, валявшихся в углу, и выбрал самую большую. Поставив ее перед Строговым, Марк проинструктировал: – Блевать будешь сюда. Смотри, не промахнись.

– Что происходит? – простонал Николай.

– Это действие той штуки, которую ты только что проглотил. Не бойся, не умрешь. Просто вся дрянь, которой забито твое нутро, сейчас пойдет наружу.

Дрянь пошла, причем весьма активно. Строгов едва успел сунуть голову в контейнер.

Грабовский с улыбкой следил за тем, как Дэя, Строгов и Риньон превращались в бурых, мохнатых медведей. Разведчики умело обматывали их кусками грязных шкур, которые затем склеивали полосками молекулярного скотча.

– Где вы только наловили этих зловонных зверюг? – Риньон поморщился от ужасного запаха.

– Что, не нравится аромат? – Марк с наигранным сладострастием потянул носом воздух. – Охотники его тоже терпеть не могут. Они стараются не связываться с тутами, опасаясь их острых зубов.