— Он был в плаще, — выстонал он, — оставил кошелек флоренов и еще монету. Сказал носить при себе. Я не видел лица. Но он был… благородный. И акцент… акцент странный.

— Что за акцент? — Вернон все же тряхнул его, видя, что глаза нищего закатываются от очередного приступа боли, — южный? Скеллигский?

— Не знаю, — у человека, казалось, готова была пойти пена изо рта, — не знаю, странный и все. Я должен был дождаться эльфского пиздюка, схватить его и сказать одну фразу. Я и сказал.

— Что за фраза? — Роше сжал пальцы сильнее, но видел, что человек уже подобрался к той границе боли, за которой сможет только бессвязно кричать. Он отпустил его и снова потянулся к своему кинжалу.

Твердая прохладная рука перехватила его ладонь.

— Я сам, — шепнул Иорвет, и Вернон посторонился. — освободи его, пусть видит меня.

Роше покладисто кивнул, протянул руку и снова нажал на шею человека. Тот замер, словно в треморе, обмяк и повалился на кровать, тяжело дыша и постанывая, пока не в силах вновь заговорить.

На этот раз над ним возвышался Иорвет с длинным изогнутым кинжалом в руке.

— Жалкий червь, — проговорил эльф негромко, — ты никогда не должен был пытаться забрать то, что мое. Никогда.

— Эльфская…шлюха, — прохрипел нищий с огромным трудом, и в следующий миг на его горле появился еще один алеющий рот. Иорвет перерезал его чисто, без брызг — кровь полилась человеку на грудь, и он, булькая, упал на бок.

Иорвет брезгливо отбросил кинжал в сторону, развернулся, и в мгновение ока оказался рядом с Роше, обвил руками его шею, прижался всем телом и припал к губам жадным глубоким поцелуем. Даже сквозь разделявшую их ткань одежды, Роше почувствовал, какой эффект произвел на эльфа. А еще — что и сам был почти до боли возбужден. Это было возмутительно неправильно, нездорово — и так восхитительно. Вернон, простонав в губы Иорвета, обнял его за талию, опустил ладонь на ягодицу и требовательно сжал ее. Здесь — посреди темной, пропахшей какой-то дрянью комнаты, над свежим трупом общего врага, они словно перенеслись в те тревожные времена, когда судьба только свела их, сделав врагами, и теперь они стремились исправить эту ошибку.

— Ты… ты такой…- наконец разорвав поцелуй, хрипло выдохнул эльф, глядя на него темным от страсти глазом. Роше же попытался взять себя в руки, прийти в себя. Получалось с огромным трудом.

— Позже, — он не удержался от еще одного поцелуя, а потом все же отпустил Иорвета, почти оттолкнул от себя, боясь не справиться. Эльф неровно рассмеялся.

— Клянусь, я отдамся тебе на каждой поверхности твоей спальни, — пообещал он, облизывая возмутительно раскрасневшиеся губы, — и у каждой стены.

Чтобы отвлечься от этого обещания и хоть немного прийти в себя, Вернон снова подошел к бездыханному телу, отогнул полу рубахи, прощупал карманы.

— Эта мразь сказала, ему заплатили флоренами, — заметил Иорвет, все еще с небольшим многообещающим придыханием.

— Хотели подставить Нильфгаард, — пожал плечами Вернон, — у настоящего Императора есть столько способов уничтожить меня, что он не стал бы размениваться по таким мелочам.

— Итого, мы имеем исчезающе мало сведений, — Иорвет поднял свой кинжал с пола, и теперь старательно вытирал его о край покрывала на лежанке, — заказчик выглядит, как благородный, говорит с акцентом, расплачивается имперскими монетами. Хреновые из нас следопыты.

— Нашел, — Роше ловко извлек из неровно зашитого внутреннего кармана штанов нищего большую серебряную монету, покрутил ее в руках, — это орен, — сообщил он, — но очень старой чеканки, таких нет в ходу уже лет тридцать, не меньше. На них уходило слишком много серебра, так что Фольтест велел провести реформу и убрать эти монеты из обращения. Их изымали и собирали в казну перед началом Первой Северной войны. Я думал, таких больше не осталось.

Иорвет приблизился и глянул Вернону через плечо.

— Идем, покажем ее ведьмаку, — предложил он, — думаю, это и есть вещица, мешавшая его знакам. Может быть, одна из его знакомых колдуний узнает почерк?

Вернон повернул голову и посмотрел в лицо Иорвету. Молчал пару долгих мгновений. Хотел что-то сказать, но эльф заговорил первым — очень тихо и очень искренне.

— Сегодня я вспомнил в очередной раз, за что полюбил тебя, — он едва заметно улыбнулся, — а еще — за что люблю сейчас. Я и забыл, что в моем мудром, добром, заботливом, отважном, надежном человеке живет этот пугающий монстр.

Роше ухмыльнулся.

— Запасись серебром, — шепнул он в ответ, — сегодня ночью этот монстр придет по твою душу.

Комментарий к Достижения науки, ч.2

Продолжение, понятное дело, следует)

========== Достижения науки, ч.3 ==========

Первую жажду им пришлось утолить, едва за их спинами закрылась дверь регентских покоев. Путь до дворца почти не отложился в памяти Роше — он вел своих спутников знакомыми улицами, минуя основной массив трущоб, не оглядываясь по сторонам и всю дорогу кожей ощущая на себе взгляды Иорвета.

Иан, пресыщенный впечатлениями этой ночи, очень быстро начал спотыкаться на ходу и клевать носом — и ведьмак, заметивший это, поспешил взять его на руки. Никто не стал возражать и когда Геральт вызвался сам отнести мальчика в его спальню по возвращению во дворец.

Возможно, в Роше должна была шевельнуться совесть, или, может, стыд — но на все эти чувства, когда, переступив порог, Иорвет скинул с плеч тяжелый темный плащ, просто не осталось сил.

Вернон не озаботился даже тем, чтобы толком раздеться. Один короткий рывок — и Иорвет оказался прижатым грудью к стене. Еще пара секунд — чтобы справиться с его штанами, сдернуть их вниз, навалиться всем телом — сперва для того лишь, чтобы дать эльфу почувствовать тяжесть своего тела и серьезность своих намерений. Слишком привыкший к чистой, сытой, благоухающей жизни во дворце, Роше сейчас вновь ощущал себя тем, кем был большую часть жизни — тем, кому приходилось спать на голой земле и обходиться, чем придется, бороться за каждый прожитый день и побеждать в этой борьбе. От Иорвета, который послушно выгнулся, подставляясь, пахло кровью, злостью — и тем терпким едва уловимым духом леса, который Роше почувствовал в самую первую ночь, когда эльф оказался в его объятиях — когда человек и помыслить не мог, что судьба приведет их к нынешнему моменту, но все уже было решено за них.

Он овладел им быстро, решительно, почти без подготовки, и Иорвет вскрикнул, судорожно сжался и задрожал. Роше закрыл ему рот рукой, хотя едва ли кто-то мог их услышать, и эльф, дразня, подгоняя, почти издеваясь, призывно двинул бедрами. Роше ощущал его трепет, то, как Иорвет силится расслабиться, впустить в себя, подманить ближе, чтобы дать бой, загнав человека в ловушку. И он с радостью ринулся в эту западню, начав вбиваться в его тело безжалостно и резко, не жалея ни эльфа, ни себя.

Иорвету не потребовалось ни много времени, ни лишних прикосновений или помощи, чтобы достичь пика. Он выгнул поясницу, откинул голову назад, забился, хотя Роше крепко удерживал его, излился с почти животным рычанием, но не остановился, и не дал остановиться человеку, пока тот не последовал за ним в болезненно сладкую бездну разрядки. А уже через пару секунд, не позволив Роше толком отдышаться, пошевелился, оттолкнул его от себя, изгоняя из сладкой пульсирующей глубины. Вернон растерянно моргнул, и смог лишь, привалившись плечом к стене, наблюдать, как эльф избавляется от сапог и стаскивает штаны, а потом отправляет за ними вслед куртку и рубаху.

В комнате было прохладно — ставни стояли нараспашку, и ночной ветер блуждал по полу. Босыми ногами, словно рассекая холодный ручей, Иорвет немного вихляющей походкой отошел к окну. Обернулся через плечо на человека, нетерпеливо фыркнул — это был условный сигнал, и Вернон считал его правильно, поспешив начать избавляться от собственной одежды — ночь еще только начиналась.

— У меня есть одна идея, — сообщил Иорвет, когда последняя деталь гардероба Роше заняла свое место на полу. Человек следил за эльфом с немного тревожным любопытством — Иорвету редко когда приходили в голову безопасные и легкие идеи. Особенно если они были наедине. И сейчас эльф быстро дернул за кисть толстый плетеный шнур, удерживавший тяжелую портьеру, свернул его в руках и повернулся к Вернону.