— Мэнно, — девочка ухватила за руку брата, стоявшего ближе к ней, — а хочешь, я останусь здесь? Никуда не поеду, буду играть с вами, мы все вместе поедем на бал в Боклер?..

— Я Риэр, — резонно заметил мальчик, сверкнув на Литу зеленым хитрым взглядом, — и ты никогда с нами не играешь.

— И мы не играем! Мы тренируемся, чтобы стать рыцарями! — подхватил второй брат, — и ты тренируйся, чтобы мы взяли тебя к себе.

— Чародейка нам нужна, — подтвердил Риэр задумчиво, — а иначе — какой от тебя прок?

Принцесса отпустила липкую мальчишескую ладонь и отвернулась. Ей очень не хотелось, чтобы братья заметили, как она плачет.

В ту ночь Детлафф тоже не явился, зато родители разрешили Лите ночевать в их спальне. Забравшись под одеяло, девочка так отчаянно прильнула к матери, что Рия, охнув, тихо рассмеялась:

— Ты меня задушишь, милая, — посетовала она. Лите хотелось разрыдаться в голос, закричать, что она бы осталась тут, под этим одеялом, навсегда, окутанная знакомым теплом, в родных материнских объятиях, и наплевать ей на славу и вечную молодость. Рия нежно гладила дочь по голове и начала негромко напевать, укачивая ее в своих руках, и, уже засыпая, Лита расслышала, как ее мягкий голос задрожал.

Из дома Лита и Йеннифер выезжали вскоре после рассвета. Чародейка сказала, что сперва они через портал перенесутся в Марибор, чтобы успеть оттуда добраться до Аретузы в срок. Принцесса поинтересовалась, почему бы не воспользоваться порталом сразу — один прыжок, и они будут на месте, раз уж вещи ее все равно были отправлены в школу заранее по морю. Йеннифер ответила, что у нее остались еще кое-какие дела, а у Литы пока будет возможность провести несколько дней в ее мариборской резиденции, может быть, даже посетить парочку пышных приемов в домах темерской знати. Лита, не став признаваться, что впервые в жизни ее ни капельки не привлекали грядущие пышные приемы, обреченно кивнула. Сегодня утром она проснулась с ледяной решимостью принять собственный выбор. Может быть, став чародейкой, она могла бы, например, начать помогать Эмиелю Регису в его работе. Или править Империей вместе с Гусиком — с королями Севера рядом всегда ведь были их верные чародейки.

Прощаясь, папа поднял ее на руки, чопорно поцеловал в щеку и отвел глаза, лишь его объятия на миг стали немного крепче перед тем, как он поставил дочь на землю.

— Ты ведь дождешься моего возвращения? — пытаясь перехватить его взгляд, спросила Лита, и отец, качнув головой, тихо ответил:

— Я постараюсь.

Дом Йеннифер в Мариборе, внешне довольно скромный, внутри оказался сравним с Боклерским дворцом. Здесь, конечно, не нашлось ни галерей с портретами, ни бесконечной череды пышно обставленных комнат, ни рыцарей, гремящих золотыми доспехами, обходивших внутренний двор, но спальня, в которой поселили Литу, была почти такой же просторной и светлой, как та, в которой она жила в Императорском дворце. Йеннифер, оставляя девочку одну, пообещала, что, завершив свои срочные дела, вернется, и вместе они немедленно направятся к лучшему портному, чтобы он сшил для принцессы несколько новых нарядов — и для балов, и для встречи с ее будущими учительницами.

— К новым платьям понадобятся новые туфельки, — резонно заметила Лита, и Йеннифер согласно кивнула, — а еще — украшения, — добавила принцесса, и на это чародейка весело рассмеялась.

— Не волнуйся, дорогая, — заверила она девочку, — с этим проблем не будет — можешь зайти в мои покои, порыться в моих шкатулках и выбрать все, что тебе понравится. Уверяю тебя, за те годы, что я провела при дворах королей и в компании богатых князей и баронов, там скопилось столько, что мне за всю жизнь не переносить.

— А духи? — Лита чувствовала, как настроение ее неумолимо поползло вверх. Разлука с родителями все еще печалила ее, но грустить было куда приятней, разглядывая драгоценности и примеряя блестящие ожерелья и серьги.

— Духи мы закажем у лучшего парфюмера, — пообещала Йеннифер, — подберем тот аромат, который подходит именно тебе.

— И что же…- Лита недовольно взглянула на чародейку, — я всегда буду пахнуть одинаково, как ты?

Йеннифер едва заметно нахмурилась и ответила чуть уязвленно:

— Чтобы тебя запомнили, нужна некоторая постоянность.

Лита фыркнула и отвернулась. Когда Йеннифер ушла, принцесса посидела немного на кровати, разглядывая свое временное обиталище. Спальня и впрямь была украшена с настоящим шиком, в такой девочка не отказалась бы провести побольше времени, чем отпущенные ей несколько дней на свободе. Рассказывая об Аретузе, чародейка упоминала, что послушницам приходилось ютиться в скромных комнатушках, почти кельях, и проводить часы над книгами и в магических упражнениях. Отчего-то Лите вспомнился Иан. Друг Гусика мало говорил о своей учебе у мастера Риннельдора, но Лита знала, что в башне Знающего эльф тоже вынужден был занимать крохотную спаленку, в которую едва влезали кровать и все его книжки. Иан редко одевался во что-то, кроме простой ученической мантии, и чаще всего от него пахло травами, дымом и чем-то неприятно приторным.

Такова была цена мастерства, но Лита вдруг поняла, что сама она платить эту цену была не готова. Зачем было стараться, заказывать платья, туфельки и духи, если в ближайшие годы ей не суждено было ничем из этого воспользоваться? Платья пролежат в сундуке, а потом окажется, что новоиспеченная чародейка уже не может их носить, потому что они стали ей малы. Девочке даже расхотелось совершать набег на сокровищницу Йеннифер, копаться в ее украшениях — ведь ничто из этого она не сможет надеть в обозримом будущем.

— Детлафф, — негромко позвала принцесса. Она не была уверена, что спутник, не являвший себя уже целые сутки, последовал за ней в Марибор и услышит ее зов, но Лита чувствовала, что, если не увидит его прямо сейчас, отчаяние поглотит ее, и останется только дождаться возвращения Йеннифер и устроить чародейке слезную истерику, умоляя отвезти ее домой.

Ответом на первый призыв была тишина. Лита постаралась взять себя в руки и запретила себе отчаиваться раньше времени, лишь больно закусила губу. Она спрыгнула с кровати, прошлась по комнате, размышляя. Вполне могло статься, что дом госпожи Йеннифер был защищен какими-то чарами, не позволявшими Детлаффу в нем появляться, а, значит, необходимо было выйти наружу и повторить попытку его позвать. Принцесса не была пленницей, и покидать спальню ей никто не запрещал, и она решительно двинулась к двери.

В коридорах резиденции не нашлось ни одного стражника, принцесса беспрепятственно проделала путь к парадной двери и замерла в нерешительности. Никогда прежде за всю свою жизнь она не оставалась предоставленной самой себе. В Императорском дворце за ней всегда следили стражники и горничные, в туссентском поместье и вовсе было сложно скрыться от внимания родителей, братьев и слуг. И, конечно, где-то рядом всегда прятался Детлафф, стоило только позвать его — и он появлялся. Сейчас же маленькая принцесса была совершенно одна в незнакомом доме посреди чужого города. Она опустила руку на теплую медную ручку, закрыла глаза и сглотнула. Лита не планировала побег, даже не хотела выходить на городские улицы, удаляться далеко от дома, но все равно этот единственный шаг за порог сделать оказалось невыразимо сложно.

— Трусиха, — шепнула принцесса сама себе, — Гусик же сбегал из дома! А Иан вообще уехал путешествовать вместе с цирком.

Воспоминания о брате и его друге странным образом придали Лите смелости, и она храбро нажала на ручку, распахивая дверь. Та покорно скрипнула, и в дом влетел далекий гул людной улицы. Больше не боясь неизвестности, принцесса подобрала пышные юбки и шагнула за порог.

Дом Йеннифер окружал небольшой сад. Сейчас, когда Темерия только пробуждалась после зимы, деревья и кусты здесь стояли совершенно голыми, а это значило, что, даже если жилище чародейки и окружали какие-то чары, здесь они уже не действовали. Должно быть, Йеннифер не считала нужным тратить силы на сад, в котором так редко бывала. Лита, жалея, что не прихватила с собой норковый полушубок или хотя бы шаль, шагнула на оледеневшую тропинку, ведущую к воротам, и неспешно пошла вперед, оглядываясь по сторонам.