— Довольно клоунады, — отмахнулся Фридрих, — мне, признаться, совершенно все равно, как зовут моего собеседника, если с ним есть, о чем поговорить, кроме его имени.

— Очень философская позиция! — заявил мастер Лютик, — я всегда ценил это в тебе, мой дорогой друг!

Профессор Фридрих поморщился, а Иан, который наблюдал за диалогом, как за настоящим представлением, покосился на отца. Тот стоял с каменным лицом и, казалось, совершенно не понимал, как продолжать этот странный разговор. Это его выражение, похоже, заметил и мастер Лютик.

— Вы пришли к моему драгоценному однокашнику с каким-то делом? — спросил он, — или я могу похитить вас ненадолго?

Иану, как никогда, хотелось быть похищенным, но права голоса он не имел. Положение спас профессор Фридрих:

— С вашего позволения, милсдарь, — обратился он к отцу, — мне нужно закончить с кое-какими бумагами, а потом я с радостью продолжу нашу вчерашнюю беседу.

Иорвет, отмерев, кивнул, и мастер Лютик, задевая мебель полами своей мантии, почти танцуя, двинулся к двери, поманив эльфов за собой.

— Профессор Фридрих до сих пор зол на меня, что, в то время, как он строил свои теоретические конструкции о том, как важно получать от жизни удовольствие, я исполнял его заветы на практике, — сказал мастер Лютик, когда они втроем шли по коридору мимо мрачных портретов. Иану показалось, что мертвые профессора смотрят на музыканта с нескрываемым осуждением. В этих мрачных стенах он был подобен бриллианту в ящике с траурными одеждами — вопиюще сияющий, даже несмотря на скромное одеяние.

— Я приехал прочесть лекцию о современной мифопоэтике в литературе, — заявил он, — а вот в то, что ты, Иорвет, решил так рано озаботиться образованием Иана, я ни за что не поверю. По мне, если имеешь возможность поступить в Нильфгаардский Императорский университет, ни за что не станешь размениваться на Оксенфуртскую академию.

Если Иан и доверял кому-то, кроме родителей, в этом мире, то это был мастер Лютик. Потому сейчас мальчик с готовностью ответил вместо отца:

— У нас важная миссия! Мы расследуем…

Отец резко дернул его за руку — так сильно, что челюсти мальчика лязгнули друг о друга. Он обиженно посмотрел на Иорвета, а мастер Лютик, покачав головой, заметил:

— Понимаю, секретное задание, — сказал он, — вот что. Идемте в столовую. В этот час там никого нет — все на лекциях. И там, если захотите, расскажете мне все, а я постараюсь помочь. Родную альма-матер я знаю, как облупленную, уж поверьте мне.

В столовой — огромном помещении с высокими потолками и ровными рядами столов — действительно никого не было. Мастер Лютик усадил эльфов на одну из скамей, а сам скрылся куда-то, но через минуту вернулся, балансируя большим подносом, на котором красовались тарелки с вишневым пирогом и три стакана чего-то, от чего поднимался ароматный белый пар. Иан был сыт после завтрака, потому пирог его не слишком заинтересовал. Дождавшись, пока от него отвернутся, он аккуратно свернул кусок в белую плотную салфетку и спрятал его за отворот куртки — на потом. Опыт отца оказался очень полезным. Мастер Лютик же, меж тем, выслушав скупые объяснения отца, заметно нахмурился.

— Ваша главная ошибка, господа агенты, в том, что вы начали не с того конца, — заявил он, — в таком заведении, как университет, люди — ничего не значат. Главное — это документы. Можно мне взглянуть на то письмо, что получил Регис?

Иорвет секунду помедлил, но потом, видимо решив, что раз сгорел сарай, гори и хата, вытащил из-за пазухи сложенный лист бумаги. Мастер Лютик развернул его, но читать текст не стал. Ощупал документ по краям, поднял и посмотрел его на свет, потом потер пальцами яркий герб в шапке письма, фыркнул.

— Бланк настоящий, — заметил он, — по уставу университета, все официальные документы составляются на особой бумаге, с водяными знаками и гербом. В создании этих листков поучаствовали маги, так что подделать их совершенно невозможно. По крайней мере, никто не стал бы так морочиться. Думаю, я знаю, что нужно предпринять дальше. — он вернул письмо Иорвету и встал, — с документами здесь, я уверен, все еще работает Францеска, наш с профессором Шинце камень преткновения…

Иан с любопытством посмотрел на мастера Лютика — тот часто говорил возвышенными метафорами, и за каждой из них обычно скрывалась занимательная история.

— Камень? — переспросил мальчик.

— Увы, — покачал головой мастер Лютик, — в далекой юности Фридрих, все такой же теоретик, как и сейчас, надеялся сорвать цветок прекрасной Францески, и для этого использовал все, что имел в своем арсенале — скучные разговоры о философии и красочное самолюбование. А потом вышло так, что цветок свой она подарила мне…

— Цветок? — удивленно спросил Иан.

— Достаточно, — прервал рассказ отец, — если ты правда можешь помочь — иди и помогай, — обратился он к мастеру Лютику, и тот, поклонившись, пошел к выходу из столовой. Отец же повернулся к Иану, — я, конечно, уверен, что он сможет что-то разузнать, — заметил он, — но, думаю, стоит все же проследить за этим Хаимбелем, как ты думаешь?

Иан с готовностью кивнул — ему и самому не хотелось отдавать все лавры расследования мастеру Лютику. Но он тревожно посмотрел на отца.

— А ты что будешь делать?

— А я пойду и поговорю с профессором Фридрихом, — ответил отец, уверенно поднимаясь из-за стола — мальчик заметил, что свой кусок пирога Иорвет съел до последней крошки. И отчего-то это очень обрадовало мальчика.

Иан хорошо запомнил расположение балкона, на котором накануне он следил за Шани и таинственным профессором, и сейчас решил рискнуть и добраться до него через площадь. Скрыться от любопытных глаз на этот раз оказалось проще простого — тем более, что редкие прогуливающиеся школяры совершенно не обращали на него внимания, увлеченные собственными беседами и книгами. Мальчик ловко вскарабкался по прочной деревянной балке на навес под балконом, а оттуда — по щербатой каменной стене — и на саму площадку. Маленькая дверь с круглым окошком оказалась закрыта, но, прижавшись к ней ухом, Иан услышал, как за ней разговаривали. Он поспешил отбежать в сторону и укрыться за выступом стены, приготовившись ждать.

Ожидание продлилось долго — он даже начал немного замерзать, но наконец дверь распахнулась, и на балкон сперва вышла Шани — в странном кожаном одеянии, похожем на те мантии, что носили профессора. Следом за ней шел низенький субъект с осунувшимся желтым лицом, и через мгновение Иан с удивление понял, что профессор Хаимбель был вовсе не человеком. Низушков маленький эльф никогда прежде не встречал, только знал, что раньше их в Северных королевствах было почти столько же, сколько оседлых эльфов и краснолюдов, и сейчас он с любопытством разглядывал маленькую сутулую фигуру в точно таком же, как у Шани, одеянии. Удивляться, впрочем, было некогда, и Иан поспешил последовать за странной парой.

На этот раз они шли в сторону, противоположную той, откуда вчера пришла Шани, и за очередной дверью обнаружилась длинная узкая лестница, ведущая вниз. Иан пропустил объекты слежки немного вперед, и только, когда темнота спуска скрыла их от глаз, двинулся следом. Путь во мглу, казалось, длился бесконечно. Шани и профессор хранили молчание, а Иан старался почти не дышать, следуя за ними — так тихо было на лестнице. Вскоре, однако, они вышли в узкое, освещенное тремя факелами помещение, где на стенах были развешены странные костюмы, приготовленные будто для жуткого мрачного маскарада. Шани сняла с крючка длинный кожаный фартук, ставший колом вокруг ее фигуры, натянула плотные перчатки, а потом водрузила на лицо пугающую маску, похожую на голову огромной птицы с кривым клювом. Мальчик замер, прижимаясь к стене, наблюдая за метаморфозой, пока профессор повторял действия своей спутницы. Они, казалось, готовились к какому-то темному ритуалу, и мальчик на мгновение отчаянно струхнул. К такому он был совершенно не готов, но бежать было поздно, он уже влез в зловещие дела профессора и улыбчивой милой женщины, которая на поверку оказывалась не такой уж открытой и добродушной.