— Вадь, ты понимаешь, что в этом случае нашей дружбе конец?

— Прекрасно понимаю. Нашей дружбе и так конец.

— Да что ты…?! Решил поставить всё на карту ради…?

— Ты от неё два раза отказался. Отрёкся.

— Только не надо из меня Иуду делать! Что на тебя нашло? Что за… пафос?!

— Я тебя понимаю… в чём-то. Но и ты меня пойми. Я уступил тебе тогда, не потому что… а просто верил, что ты… что всё у вас по-настоящему. Я был с тобой потом. Ни словом не упрекнул, потому что ты хотел всё исправить. Но сейчас… прости… не могу…

— Вадим, — голос Рената прозвучал жалобно. — Ну что ты делаешь? Подумай. Скажи, что тебе моча в голову стукнула, и я всё забуду. Будем… как раньше…

— Не будем. Теперь не лезь в мои дела. А я в твои не полезу. Насчёт меня… как хочешь поступай. Увольняй.

Ренат молчал не меньше минуты. Я всем сердцем ощущала тяжёлую атмосферу, повисшую в комнате.

— Пойдёшь к ней? — наконец глухо спросил Муратов.

— Да. Всё сделаю… чтобы…

— Ладно. Ты своё слово сказал. И я сказал. И ещё скажу. Встретимся.

Ренат ушёл, хлопнув дверью. Артём и Вадим сидели в комнате.

— Если ты уйдёшь, и я с тобой, — тихо сказал Олейников.

— Не надо, Тём, — с мукой в голосе проговорил Вадим. — Тебе семью кормить. А я не пропаду.

Он тоже встал и вышел. Артём задержался у двери, кивнул мне:

— Слышали?

— Да, — призналась я. Что скрывать, если они орали на весь дом?

Олейников пожевал губами, прислушиваясь к своим мыслям, потом с тоской спросил:

— Вот как это, а?

Я пожала плечами.

— Если бы я с Настей… вот так, а потом бы через десять лет её нашёл, меня бы ничего не остановило.

— Ты же знаешь Рената.

— Ох! Почему, Вера Алексеевна?

— Это страх, Тёма. Обычный мужской страх. Боязнь пройти через всё это заново. Фобия человека, который привык всё контролировать. Один раз в жизни не смог удержать ситуацию под контролем, а тут она повторяется. Это слабость. Но разве мы можем его упрекать? Любой бы сломался.

— Всё вроде понятно, а вроде… Что теперь будет, а? Вера Алексеевна.

— Поживём — увидим.

— Ну счастливо вам. Пойду.

— До встречи.

Я вошла в комнату, взяла дневник Марины со стола. Быть может, если он узнает, как она его любила…? А вдруг она просто не смогла выразить это тогда словами? Нет. Я заперла дневник в ящике стола.

Продолжение следует…