— П-прочь! —  рыкнул я, и животное, запищав, помчалось в сторону коробок.

    Вот черт, только крыс мне не хватало! Сквозь маленькую щель в двери, просачивалась тонкая полоса света, и этого в полне хватило, чтобы увидеть обитателей сие пристанища. А они были повсюду: сидели на трубе, на сломанной парте, на полу, выглядывали из дыры в стене, висели на потолке.

    Меня вновь окатила волна паники. Темнота, голодные крысы, бессилие. Думал ли я, смотря в свою стену, что жизнь еще захочет, как тряпку, повозить меня по полу?

   Сжав руки в кулаки, я, превозмогая слабость, поднялся на колени. Что-то неприятно хрустнуло, словно ветка, попавшая под ногу. Заверещали грызуны. Я резко выдохнул. Облокотившись руками об пол, поднялся на ноги, но не продержался и секунды, с грохотом свалившись обратно.

   Стало понятно, что издало такой неприятный звук: мне сломали ногу, а я даже не заметил этого. Ничего не оставалось, как собраться с силами и подползти к двери. В нос впивался странный запах, от которого мой разум еще больше мутнел.

   — Эй, п-помогите! — прошипел я, а иначе мой осипший голос не назовешь, без сомнений, бабочка громче крыльями машет.

   Поняв, что такими методами помощи не дождусь, я принялся стучать. За дверью слышались крики, голоса, звон. Школьный день в полном разгаре, но спускаться в никому не нужный подвал, явно никто не намеревался.

  Не знаю, сколько я так стучал, кажется, прозвенело пять раз, но когда стало ясно, что всем плевать, обреченно отстранился от двери. Кулаки сочились кровью, еще бы, иной бы заметил, что у него слезла кожа. Признаю тот факт, что я немного отличаюсь от других, но во всем другом такой же, и жить хочу как все.

   Я оглянулся в поисках чего-то железного, но обнаружил только парту. Идея подать сигнал «железо об железо» так же быстро провалилась, как созрела.

   Запах уже приелся, и я почти перестал его ощущать. Крысы, как голодные тараканы, скопились возле коробок, противно пища. Я разглядывал их нашествие около десяти минут, пока меня не осенило. Чем же их так привлекли коробки? Наверняка в них есть что-то съедобное, и это что-то — испортилось, истончая такой ужасный запах. Я подполз к этим мерзким животным и попытался их прогнать.

   — Брысь, кыш, у-уйдите от-отсюда!

  Грызуны разбежались по сторонам. Пересиливая вонь, ведь она стала еще явнее, я потянул на себя коробку – пусто. Во второй тоже ничего не обнаружилось. И тогда я яростно принялся их отбрасывать. Не могут они все быть пустыми. Убрав очередной ненужный картон, я как пуля отлетел от того, что оказалось под всем этим строением. Пустые, ничего не выражающие белки глаз, устремились в мою сторону. Запрокинутая голова, с полуоткрытым ртом, безжизненно повисла. Меня сильно замутило, но желудок был пуст уже несколько дней. Труп! Убийство! Тело затрясло. Нужно что-то делать!

    — Т-т-т-тут... у-у-уб-б-били! — выдал из себе самый громкий крик, который только мог, заколотив в дверь.

    Спустя, не меньше часа моих стараний, я обреченно сполз на пол. Безликие белки будто светились в темноте, и от этого взгляда мне стало трудно передвигаться даже на коленях. Тело затрясло, с горла вырвался истерический смешок. Я закрыл глаза, но воображение сразу же нарисовало омерзительную картину с ожившим мертвецом.

   Когда паника немного отступила, я, сглотнув тошнотворный ком, обратно подполз к трупу, и окончательно освободил его от коробок. Мертвый мужчина был в сплошь покрыт крысиными укусами, одежда разорвана, а кожа, даже при таком тусклом освещении, казалась белее мела.

   Вдруг, мертвец зашевелился. Меня передернуло. С горла вырвался вопль. Я обратно отлетел к двери, даже забыв про свою сломанную ногу. Послышался протяжный стон. Первый раз я почувствовал, как стучит мое сердце, в этот момент, мне показалось, что в уши начали забивать огромные гвозди. Набравшись решимости, я подполз к мужчине и, пытаясь избегать белые глаза, отбросил его немного в сторону.

   “Тудум” — ударило в груди. “Тук” — забился гвоздь в ухо. Меня всего перекосило. Под мертвецом обнаружился еще один мужчина. Он, скрутившись калачиком, сжимал за шею уже дохлую крысу.

   Я вырвал с себя один волос, и прислонил его к чужому носу. Дыхание колыхнуло волосинку, и я сразу же принялся вытаскивать к счастью живого человека из-под тяжелого груза. Руки дрожали, сердце, не переставая, стучало. Мне показалось, что где-то в стороне промелькнул чуть заметный призрак боли.

  Наконец освободив незнакомца, я выдернул из его руки маленькое крысиное тельце и отшвырнул его в сторону. Что же делать? Как помочь? Как эти двое вовсе здесь оказались? Ведь они явно не школьники. Вопросы со скоростью ветра проносились в голове.

   Я стащил с себя ветровку, и обмотал ею дрожащее тело. А ведь да, сейчас уже середина осени, в подвале должно быть холодно. От моих махинаций, парню явно теплее не стало, и тогда, стащив с себя свитер, я с большим трудом натянул его на мужчину, молодого мужчину, ведь больше двадцати семи я бы ему не дал.

   Крысы обратно столпились возле мертвеца, и мне стало несказанно мерзко. Легким перестало хватать воздуха, но стукнув себя по щеке, я попытался вернуть былой духовный подъем. Сейчас моей «пустоте» здесь не место.

   Внезапно, черные ресницы вздрогнули. Я подполз ближе и нагнулся над самим лицом. Веки резко поднялись, явив передо мной зеленые глаза, даже в такой тьме, они казались немыслимо зеленными. Парень резко поднялся, и все бегло осмотрел. Я прочистил горло, намереваясь ввести его в курс дела, но неожиданно, он схватил мою руку, и впился в нее зубами.

   — С-с с ума с-сошел?!

   Не хватало что б меня еще человек на вкус испробовал! Я схватил его за волосы, и с немалым усилием отцепил от себя.

— Гр-р-р-р, — не в себе зарычал он, пытаясь вновь меня укусить.

— Й-я н-не с-с-съедобный! — вскрикнул и, взяв его за плечи, пару раз встряхнул.

   Парень замотал головой, ударил себя по лицу, а потом тупым взглядом посмотрел на меня.

   — Я не каннибал! — прокричал он и, закрыв лицо руками, громко зарыдал. – За что, за что мне это?

   Я обнял его, пытаясь успокоить. В ушах резко зазвенело, тело совсем осталось без сил. Мое голодание и сбитый режим принятия лекарств наконец-то дали о себе знать. Парень отстранился, и я сразу же упал на спину, не в силах даже моргнуть. Нужно просто поспать. Просто поспать.

   — Эй, ты что, умирать собрался?! Если умрёшь, я останусь один! Эй! — парень затряс моё обмякшее тело. — Очнулся, я сказал!

   «Да уйди ты!», — мысленно возмутился я, но, увы, мой новый знакомый не обладал экстрасенсорными способностями.

   Парень уткнулся лбом мне в грудь и протяжно завыл. Представить себе не могу, что он чувствовал. Я – человек с нарушением чувствительности внешних и внутренних факторов, увидев такое, был потрясен, а что же говорить про этого несчастного, которого явно всего распирало изнутри.

   Усталость немного отступила, и я теперь мог пошевелить хотя бы губами. К ушам донесся странный звук – это был мой живот, организм требует пищи. Положив руку на темные волосы, я слегка постучал по ним.

   — Т-ты, н-н-наверное з-з-замерз.

   — Чего? — мужчина поднял заплаканное лицо.

   — З-з-з...мерз, г-г-говорю..., – повторил я, и хлопнул рядом с собой.

   Брюнет, шатен, или же просто темноволосый, ведь в таком полумраке толком не разберешь, шмыгнул носом и подполз ко мне, крепко прижавшись всем телом. Другого выхода согреться, я не нашел.

   — Спасибо... — только и ответил он.

   Прошло немного времени, но молчание быстро начало давить на уши. Учебный день подошел к

концу, и не было сомнений, что улицу поглотили сумерки. Кажется, бедняга уснул, но так

только казалось. В полной темноте больше не предоставилось возможности рассматривать

ближние объекты, но я отчетливо слышал тихие всхлипы.

  — Есть хочется, — разрушил сиплый голос беззвучие.