====== Глава 22 (конец) ======

       Когда моллюск умирает, его внутренности сгнивают, оставляя за собой лишь крепкую оболочку. Очень редко моллюск дарит ракушке жемчужину, которая говорит, что его душа была чище воды, однако, я не оставил за собой ни жемчужину, ни крепкую оболочку. Внутри темнота, а с ней и вихрь из черного тумана, в нем пыль и грязь, вязкая гуща. Есть ли у меня шанс на светлую жемчужину или она оскверниться от одного моего прикосновения?

      Глазастик сияет ярче солнца, он переливается счастьем и эмоциями, он и есть эта редкая жемчужина, которую хочется хранить и не отпускать. Имеют ли мои руки права на это? Нет... Темноте место в пучине.

      Я резко открыл глаза и наконец очнулся от дурных мыслей. Вокруг неизвестная комната, облаченная в полумрак. Ноги упирались в холодный пол, а рядом что-то жужжало. Я повернул голову и увидел холодильник, в другой стороне горела лампочка микроволновки, а над головой тикали часы. Значит в кухне. Как я тут оказался? Лунатизма мне еще не хватало. Прокрутив в памяти события этого дня, не нашел ни одного разумного объяснения на то, что мои ноги здесь забыли. Я сделал шаг и почувствовал резкую тошноту. Только сейчас мое тело отозвалось слабостью, а живот ужасной тяжестью. Я сглотнул, от чего меня еще больше замутило. Это вовсе не похоже на то, когда я нервничаю или, когда напился таблеток. Нога о что-то ударилась, и я сразу же посмотрел вниз, обнаружив там пустую кастрюлю...супа? Все пазлы сложились воедино, отозвавшись дрожью по телу. Чёрт, да я чокнулся.

       Я выбежал из кухни, пытаясь вспомнить в какой стороне туалет, ночью это сделать было особенно сложно. В следующую минуту меня уже рвало над унитазом.

      Альберт явно услышав шум, позвал меня, и краем глаза я увидел, как в кухне зажегся свет.

     — Блять... — уронил Глазастик, скорее всего заметив какой бардак я там устроил. Он меня точно выгонит... Точно выгонит... Чёрт! На плечо легла рука, а теплый голос обеспокоенно затараторил: – Нельзя есть так много за один раз. Боже, что теперь делать? Давай скорую вызову.

      Я замотал головой и схватил его руку. Нет, Глазастик, пожалуйста. Я не хочу видеть новые лица, не хочу... Меня уже перестало тошнить и Альберт протянул мне два бумажных полотенца. Наверное, он зол, он не захочет возиться с таким, как я... Он вернет меня к брату... Глазастик подтащил меня к себе и обнял, уткнувшись лбом в плечо. Прости, что заставляю тебя нервничать... Прости, пожалуйста.

      — Влад, послушай, — начал он, подняв на меня свои зеленные глаза. – Завтра ты поедешь в больницу. Там тебе помогут, только ты должен в это верить. — Я резко вдохнул. — Ты сможешь это сделать?

       — Я... н-не знаю...

       — Ты должен это сделать ради себя, а еще ради меня, — Альберт задержал дыхание. — Пожалуйста, Ангел.

      Я вцепился в его футболку и коротко кивнул. Я сделаю это. Сделаю это ради Глазастика.

      Он грустно улыбнулся и помог мне выпрямиться.

       В полдень следующего дня я уже ехал в новой машине Альберта и рассматривал город. Такой знакомый, но чужой. Люди куда-то спешат, с кем-то разговаривают по телефону, улыбаются. Водители тоже живые. Один поет, другой пытается убрать морду собаки от руля. Рядом остановилась девушка, на белой «Мазде», подмигнула Альберту, и показала телефон. Глазастик кивнул на меня, и девушка удивленно изогнула брови.

      После ночного происшествия живот всё ещё болел, а есть я мог только сушеный хлеб. Да уж, идиот, до этого питался только хлебом и водой, теперь опять вернулся к былому. Альберт посмотрел в интернете, как называется такой нездоровый аппетит, и выяснилось, что это похоже на булимию. Скорее всего мой организм настолько истощал, что перестал поддаваться контролю.

      Машина остановилась возле огромного желтого здания. Я потянулся к дверце. Альберт перехватил мою руку и притянул меня к себе.

      — Если с тобой будут плохо обращаться, сразу же звони мне, понял?

      — Угу.

      — Я... — он замешкался, а потом взял браслет, который избитый жизнью висел у меня на руке, и шепнул: — Люблю тебя, Ангел.

      — Спасибо.

      Альберт засмеялся и посмотрел на меня из-под лба.

      — Я думал ты скажешь “я тоже”!

      — Я тоже.

      Глазастик вновь засмеялся и обнял меня.

       — Пора идти.

       Мы вышли из машины и поплелись ко входу в... Психушку? Однажды я был в таком месте, но оно точно отличалось от того, что предстало перед нашими глазами. Красивый холл, ровные стены, лаковый пол. Подоконники заставлены цветами, картины дополняют светлые обои. Разве в таком месте должно быть так уютно?

      — Нам наверх, — сообщил Альберт, вернувшись с регистрационной.

       — Угу.

       Наверху было не менее красиво. Светлые, просторные коридоры, улыбающийся медперсонал и мирные пациенты. Да уж, тут даже псих спокойным станет. На встречу нам вышла санитарка, она проводила нас в палату и отдала чистое постельное. Альберт благодарственно улыбнулся и вошел следом за мной. В палате находился парень примерно моего возраста, он бодро закрыл книгу, которую всего секунду назад читал, и уставился на меня круглыми глазами.

       — Вау, наконец-то соседа подселили! — воскликнул он.

       — Здравствуй, — поздоровался Альберт и бросил на кровать постельное.

       Я осмотрелся вокруг. Тумбочка, зарешеченное окно, зеленый ковер, совсем как мой плед... Скучаю по нему... На столике посередине комнаты лежали фрукты и я догадался, что это моего соседа.

      В палату вошла медсестра, перекинулась с Глазастиком любезностями и начала рассказывать правила.

      — Звонки не чаще раза в неделю, посещение раз в месяц, чтобы не отвлекать пациента. Лечение продлиться девять месяцев, если понадобится, мы добавим.

      — А у вас есть экстренный вызов?

       — Да, конечно. У нас же тут не тюрьма, в конце-концов.

       И правда на тюрьму не похоже, я-то знаю.

       — И то правда. — Альберт развернулся ко мне и положил руки на плечи. — Влад, ты готов?

       У меня есть выбор, Глазастик?

       — Угу.

       Он заключил меня в объятиях и поцеловал в щеку.

       — Я приеду к тебе, ты справишься, ангел.

       Я попытался улыбнуться, но вышло криво, после чего Альберт кивнул в знак прощания, и вместе с медсестрой вышел за дверь. Я упал на кровать, после чего безмолвно уставился в потолок.

        Мой сосед заерзал и протянул мне мандарин.

       — Будешь?

        Нет, спасибо. Если мой организм повторит то, что было ночью, я просто превращусь в доску. В принципе, и сейчас не лучше выгляжу.

      — Ну, как хочешь. Я Андрей.

      — Влад.

       — Приятно. А этот парень твой брат? — Андрей кивнул на дверь.

        Брат... Хах, нет, точно не брат. Альберту больше подходит роль ангела чем мне.

        — Н-нет.

       — Хм... Ты тут чего забыл? — Я пожал плечами. — Ясно, а я чуть сестру не прикончил ночью, галлюны схватили.

       — Угу.

        — Ну ты, не разговорчивый вообще.

       Легче молчать, чем плести этими губами что-то несуразное.

       — Я убийца.

       — Оу, понятно, — Андрей затих. — Буду надеяться, что ты меня не задушишь подушкой, – усмехнулся он после, и все-таки всучил мне мандарин.

        Хорошие здесь люди, не такие каких я встречал раньше.

        Андрей выдался тем еще болтуном. Его высокий голос не смолкал даже ночью, потому что он разговаривал во сне.

         Каждый день я посещал психотерапевта, и после его приемов мое тело просто распирало. Я не сразу понял, что это боль, сильная боль, жгучая, она клубами выходила из меня и растворялась в воздухе. Где-то вдалеке я слышал голос, голос до жути знакомый, голос родной и болючий, и он заставлял меня плакать. Когда тело выдохлось, его начали снабжать лекарствами, после них мне становилось лучше, и я... Даже чувствовал себя счастливым.