– Рамона… (фамилию Белочка не разобрала). Рада познакомиться с лауреатом Калассиановской премии… Ваши научные заслуги…

Нетрезвая Джу фыркнула и решительно помотала головой:

– Мне дали эту премию не за научные труды, мэм!

– А за что?

– За… э… ик… за участие в научном эксперименте с риском для жизни!

Рамона восторженно закатила глаза:

– Ну это же самое то! Это даже лучше!

– Ну, не знаю.

Джу ощутила легкий приступ тошноты и прислонилась к стене. Женщина не отставала, она даже взяла Джулию за левую руку, плотно стиснула ее ладонь как бы в порыве восторга.

– Я так бы хотела познакомиться с вами поближе! Я безумно интересуюсь пси-исследованиями. Давайте встретимся у меня?

– Но… Я… э…

– Ах, я поняла! Вас утомил этот бесконечный прием! Никчему откладывать, мы можем поговорить на интересующие нас темы прямо сейчас. У меня дом на побережье. Ночью море и звезды так прекрасны. Поедемте, поедемте ко мне!

Дама ловко подхватила Белочку под локоть. Одеревеневшая от выпивки Джу не знала, как выпростаться из цепких лапок незнакомки.

– Добрый вечер, дамы…

Женщина в голубом испуганно обернулась, престав загораживать обзор, и Джу обнаружила новую креатуру – за спиной пламенной почитательницы науки ловко и свободно стоял широко улыбающийся, загорелый, высокий, почти на голову выше ее, мужчина в элегантном костюме.

– Ты опять в своем репертуаре, Рамона. Ты утомила нашу гостью. Лучше представь меня.

Разочарованная дама стушевалась, поджала губы и сухо объявила:

– Профессор Хэри Майер.

– Очень приятно.

Джу попыталась протянуть пси-философу правую руку и обнаружила, что все еще держит пустой бокал.

– Ой!

Хэри ловко подхватил готовую разбиться тонкую стекляшку.

– Я вижу, вас утомила наша взбалмошная Рамона – не берите в голову, госпожа Симониан. Она как щука бросается на знаменитостей.

– Профессор… э…

– Можно просто “Хэри”.

– Хэри, вы не могли бы принести мне воды?

Майер сочувственно кивнул:

– Вы настоящий сенс, Джу – вы гиперчувствительны к алкоголю. Какой сорт минеральной предпочитаете?

– Все равно…

– Тогда рекомендую местную.

Майер исчез, и объявился вновь, так быстро, будто никуда и не уходил.

– Вот.

Джу отпила кристальной влаги.

– У меня звенит в висках от этого собрания.

– Не удивляюсь – здесь собралось столько пустозвонов!

Они рассмеялись.

– Я советуя вам выйти в сад. Честное слово, будет лучше – там звенят только цикады.

Белочка кивнула, приткнула на столик пустой бокал и вышла наружу первой. Кораллово-красные дорожки уже опустели, студентки исчезли, шары на столбах светили вовсю, подчеркивая безлюдье и безмолвие парка. Голоса, смех и музыка из клуба приглушила захлопнутая дверь.

– Уф. Тут и вправду лучше.

Хэри Майер серьезно кивнул. Белочка посмотрела на него исподтишка – профессор пси-философии совсем не оправдывал прозвища “Грубый”. Он, кажется, и не собирался ни проявлять специфической предприимчивости, ни распускать руки, и вообще казался добропорядочным, галантным и надежным как скала. Джу поправила волосы и решительно двинулась вглубь парка. Хэри шел на полшага сзади мягкими, почти не слышными шагами.

– О, Разум!

– Что?

– Здесь комары.

Майер улыбнулся.

– Вам ли, отважная Джулия, бояться комаров! Поверьте, я искренне восхищен вашей ролью в деле об Аномалии – это сказано искренне, не комплимента ради, можете мне поверить.

– Ну, моя роль там не столь уж велика…

– Сдается мне, что вы скромничаете. Кстати, ваши компаньоны по экспедиции – что стало с этими людьми? С ними можно встретиться?

Джу остановилась и внимательно посмотрела Майеру в лицо. Он улыбался в ответ – открыто, честно, даже несколько простовато. Белочка вспомнила слова Птеродактиля, помедлила, высматривая неопределенно-подозрительные признаки, потом сняла пси-барьер и безо всякого стеснения “прощупала” Майера. Результат обескуражил – выпитый алкоголь словно бы сместил незримый прицел, ментальные силуэты одетых с иголочки, непринужденных псевдо-Майеров двоились, расплывались, со стороны, как бы наискосок лезло и вовсе что-то сомнительное, да еще и смешное до полной невозможности.

Джу хихикнула. Майер шагнул поближе, придвинулся почти вплотную.

– Вы слышите меня, Джу? Где они?

Белочка внезапно протрезвела – по полуобнаженной спине потянуло холодком.

– Кто – “они”?

– Ваши друзья по экспедиции.

– А зачем вам это знать?

– Я ученый, Джу. Я просто ученый. Знать – моя профессия. Так где они?

– Я не знаю. Вернулись домой, наверное.

– И вы больше не встречались с ними, не пытались сохранить контакты?

– Нет. А зачем?

Хэри замешкался с ответом и Джу поспешила поставить точку:

– Я не хочу обсуждать этот вопрос.

Майер среагировал с шутливым ужасом.

– Разума ради – простите меня за любопытство. Я не сенс, но мне кажется – у вас возникли дурные мысли. Клянусь! Моя бестактность не имела никаких мотивов, кроме любопытства. Мне очень жаль. Быть может – мне уйти?

Джу энергично помотала головой:

– Нет-нет! Мне интересно слушать вас. Расскажите мне еще раз свою теорию.

Она слушала, поражаясь четкости, емкости и краткости объяснений Майера. Ничего (или почти ничего) нового она не узнала и тем не менее… безумие идеи с лихвой компенсировалась убежденностью рассказчика. Джу на секунду зажмурилась и снова представила Воронку – полыхнуло желтой терракотой, едко повеяло паленым пластиком. Она поспешно открыла глаза, возвращаясь в мягкую ночь теплой осени.

– Вам плохо, Джу?

– Нет.

– Кстати, вы не проверяли свое состояние после возвращения?

– Меня осматривали в госпитале.

– И подробные ментальные тесты сделали тоже?

– Без моего согласия? – Джу хмыкнула.

– Вы не согласились?

– Нет. Не люблю, когда прикасаются к моему разуму – это как холодная медуза в морской воде по голому животу.

Хэри расхохотался – открыто, честно, не пытаясь давить смех, вытирая кулаком глаза.

– Отменно! Кстати, зря. Вам надо бы проверить свое состояние. В конце концов, ваш дар уникален. Любая драгоценность требует, если хотите, ухода – она от этого сияет ярче.

Майер взглянул на часы.

– Полночь. Сейчас в лаборатории пусто. Я люблю работать по ночам. Кстати, не желаете – я сам проверю вас, конфиденциально?

– А это можно?

– Отчего бы нет? Пошли.

Они сосредоточенно прошагали по коралловой дорожке, свернули на гладкое покрытие, пересекли небольшую площадку и выбрались к заднему двору лабораторного корпуса. Элегантный Хэри достал из кармана штырь с насечками – механический ключ.

– Вот это да! У вас тут не пси-турникеты?

– Как видите. Предпочитаю старую, надежную механику.

Профессор ловко поковырялся в замке и гостеприимно распахнул дверь.

– Прошу!

За дверью пахло пылью. Неподалеку громоздились угловатые, заброшенные конструкции.

– Не обращайте внимания. Это временный чулан. Направо, пожалуйста, здесь служебная лестница, держитесь за перила…

Шаги гулко отдавалось в лестничных пролетах, под закругленными сводами пустых, просторных как на вокзале, полутемных коридоров гасло эхо. Джу удивилась атмосфере заброшенности.

– Здесь пусто.

– Конечно, пусто, сейчас ведь ночь.

– Нет, я хочу сказать – тут много пыли… и все такое…

Она прикусила язык, едва успев удержать слово “необитаемое”. Хэри беззаботно рассмеялся:

– О да, здесь плохо убирают.

Несколько окон оказались плотно задернутыми жалюзи. Майер остановился у глухой двери и снова, на этот раз несколько нервно загремел ключами.

– Секрет, откройся!… Заходите.

Джу вошла и осмотрелась. Лаборатория казалась вполне обитаемой – раскрытая книга на столе, пакет из-под печенья в мусорной корзине, несколько сайберных терминалов вдоль стены, установка для тестирования, потертые простые стулья.