– Это незнакомое место. Здесь нет менгира.

– Как нет? Вы плохо искали. Он остался выше. Или ниже.

– Нет! Я искала везде…

Дирк выругался сорванным голосом и добавил:

– Бред.

Прямой, спокойный Иеремия только кивнул, но вовсе не соглашаясь с паникующим Дирком, а, скорее, подчеркивая особость ситуации. В речи луддита едва ли ни звенело удовлетворение.

– Отверзлись врата иные.

– Что вы этим хотите сказать, Фалиан?

– Мы ушли с проторенной тропы на дорогу судьбы.

Дирк истерически расхохотался и добавил.

– Я читал дребедень про такое. Это называется портал в другие миры.

Стриж скривился, словно попробовал лимон.

– Это называется “потеря ориентира в горах”. Классика. А для тебя, парень, звучит как “заблудились”. Переходу в мир иной порой способствует весьма.

Лейтенант поднял почерневшее за последние дни лицо – под глазами набрякли мешки – и ответил грустно, без злобы:

– Не надо так, иллирианец. Я не псионик и не нулевик, я попал сюда случайно, я – обуза. Знаю, ты прав, но не надо все время говорить мне об этом.

Смущенный Дезет отвернулся, пытаясь замять неловкость.

– Вы смотрели карту, колонель?

Лицо Хиллориана слегка оживилось.

– Возможно, я понял, где мы. Помните, что мы видели в разрыв тумана?

– Игольчатый пик.

– Это был не пик. Нас обманул туман вокруг и прозрачный воздух в открывшемся “окошке”, мы приняли ближний камень, вон тот, за далекую гору. Настоящий ориентир остался, как и был, у нас за спиной.

– То есть мы сейчас слева от тропы, если повернуться на юг. Может быть, попробовать продвинуться еще дальше к югу этим путем, не возвращаясь?

Хиллориан заколебался.

– Нет, Алекс, не с такой группой. Если мы попадем в тупик, Разум знает, во что обойдутся бесполезные блуждания. Придется возвращаться тем же способом, которым сюда притащились. Я решил. Вверх – вон туда – подъем. Потом спуск на старую тропу.

– Я не в восторге. Спуск мы осилили едва-едва, а как справится с подъемом ваш караван дилетантов?

– Вы страхуете Дирка.

– Этого… чудака? Спасибо на добром слове.

– Тогда – действуйте.

Пока они разбирали снаряжение, туман полностью исчез. Последние молочно-белые жгуты таяли среди камней. Белочка задрала голову, прикрывая ореховые глаза “козырьком” из пальцев.

– Разум, как высоко! Не верится, что мы здесь спускались.

Иеремия ободряюще улыбнулся.

– Не бойся, дева, ничто не вершится без воли Космоса.

Джу рассмеялась. У нее вновь появилось ощущение, что фанатизм проповедника имеет некие вполне рационалистические корни. Или это театр, игра?

– Уходим.

Стриж в связке с лейтенантом ушел вперед. Иллирианец двигался уверенно, без спешки, но и не терял времени даром. Дирк держался неплохо, похоже, полностью пришел в себя, даже свинцовая бледность немного прошла. Белочка не смогла наблюдать за ними, занятая своими делами.

Хиллориан действовал методично, в полковнике чувствовалась некая надежность. Иеремия явно предпочитал длительные труды короткому риску. Мюф добросовестно играл роль груза.

– Эй! Давай.

Дезет закрепился высоко на карнизе и теперь страховал уходящего еще выше лейтенанта. Дирк уже задействовал пару крючьев и двигался очень неплохо. Стриж в душе пожалел о своей вспышке – вертолетчик не был ничтожеством изначально. “У него высокая ментальная открытость. То, что называется “парень – душа нараспашку”,” – подумал Стриж. “И он не сенс, он не в силах защищаться от Аномалии. Я же попросту не чувствую этот шторм. Девушка и старик – сопротивляются. Мальчишка слишком примитивен, чтобы ощущать в полной мере. Хиллориан… Стоп! А как же колонель?”. Запоздалое открытие поразило Стрижа до глубины души. Слабое воздействие Аномалии на Хиллориана ни в какое сравнение не шло с видимым разрушением личности Дирка. Кто такой полковник? Скрытый сенс? Или в лабораториях Департамента создано-таки пресловутое защитное мини-устройство? Несколько лет назад, до того как оставить разведку и обзавестись сардарской татуировкой, Дезет-Стриж вплотную приблизился к этой загадке. Все попытки найти ответ оканчивались провалом. Отчаявшись, Стриж лично отправил в небытие Центр Калассиана вместе с недостижимым (если он вообще существовал) ключом. Так неужели?

– Эй, иллирианец!

Опомнившийся Дезет руками в специальных перчатках стравил веревку. Дирк уходил все выше. Стрижу не понравилась явная поспешность вертолетчика.

– Используй крючья, лейтенант! Крепи карабины.

– Не слышу.

– Крючья.

– Ща…

Все произошло мгновенно. Тело сорвавшегося Дирка отделилось от скалы и бесформенным комком рухнуло вниз. Первый крюк вылетел мгновенно, второй продержался неуловимую долю секунды. Стриж осознал случившееся не разумом – его мысли все еще витали вокруг загадок Порт-Калинуса – включился инстинкт. Черное пятно, летящий навстречу смерти Дирк, уже ушло вниз. Рывок стравленной веревки едва не сбросил Стрижа с карниза. Должно быть, для самого Дирка, это более всего походило на ощущение от раскрывшегося парашюта. Вертолетчик повис на страховке между Стрижом и острыми гранями терпеливо поджидающих внизу обломков. Дезет знал, что порой, при неудачно устроенной страховке, сорвавшийся, даже если удержится и не разобьется, получает контузию ребер.

– Лейтенант, ты жив?

Молчание.

Стриж изо всех сил вцепился в веревку, по шее, возле воротника, ползла, щекоча, муха. Откуда она прилетела? В следующий миг, не поднимая головы, иллирианец понял – насекомого не было, это ощущение вызывал взгляд. Кто-то невидимый, но наверняка один из пяти взрослых, смотрел на него в упор, ожидая. Чего? “Он хочет, чтобы я бросил веревку, будто бы невольно. Кому-то мешает Дирк. Или я сам”. Стриж не понимал, откуда взялась эта уверенность. Он мигнул, пытаясь стряхнуть с бровей пот. Пахло полынью. “Здесь нет полыни,” – сказал себе Стриж. “Здесь ее нет и не было никогда. И я не брошу веревку.”

– Закрепляйся, лейтенант.

Дирк молчал. Стриж ждал. Запах несуществующей полыни накатил волной – старая, горька шутка ассоциаций. “У меня в этом деле есть своя цель. Порази мена Разум, у меня в деле есть цель, о которой не знает никто. И есть надежда – spes. Он хочет от меня смерти Дирка. Раз так – Дирк будет жить, открытый, беззащитный, пожираемый Аномалией Дирк. Быть может, это дело милосердия, но это и моя последняя фишка в игре”.

– Лейтенант…

Дирк зашевелился, освобождаясь от шока.

– Сейчас. Со мною порядок. Спасибо тебе, иллирианец.

– Не за что, напарник. Ты закрепился?

– Пытаюсь… Да.

Липкая муха исчезла. Неизвестный то ли отвернулся в разочаровании, то ли интуитивное озарение оставило Дезета.

Прочее составляли технические детали. Подъем закончился, почти вычерпав у шестерых остатки сил. Но они не решились задерживаться на отдых – Хиллориан не успокоился, пока все, включая Мюфа, не очутились на старой, надежной тропе. Хмуриков у менгира не оказалось – можно спокойно разбивать лагерь. На грани сна Стрижа осенило: “С чего я взял, что он – это он. Это могла быть и она.”

* * *

Каленусия, Горы Янга, Стеклянный перевал, день “Z+15”.

Камни, солнце, воздух не имеют пси – это известно всем. Среди слабой, неверной памяти о верованиях романтического прошлого Геонии затерялись следы былых адептов одушевленного дерева, ветра и скал.

Старые боги умерли. Никто уже не украшает бубенчиками и мини-лампочками ветви столетних псевдо-дубов в глухих фермерских провинциях, никто не мажет пищевым концентратом замшелый валун на перекрестке дорог. Когда-то это было. Прошлое кануло в мифическую Лету – реку звезд. Предрассудки предков осмеяны и похоронены, воображением правит не вера в духов благих, а пресловутая общементальная проблема.

Безотносительно к ветреному человеческому воображению, под солнцем Геонии изредка встречаются места, где, возможно, еще живет осознающая себя частичка Мирового Разума. Сколько таких мест? Ветер юга или севера свистит в покинутых священных пустошах? Ни вездесущий Департамент Обзора, ни сардары Иллиры, к счастью, ничуть не озабочены подобными вопросами.