— Следуйте за человеком! — рявкнул Брокрин, когда громовержцы приготовились для повторного залпа.

За Эсмирой уже устремились Хоргарр и Агрило. Получив приказ от Брокрина, громовержцы и арканавты поступили так же.

— Ты был прав, — проворчал на бегу Готрамм.

— Не думаю, — ответил Брокрин. — Она удивилась не меньше нашего.

Дуардины со всех ног бежали по храму. Словно встречая, перед ними зажигались голубые кристаллы. Эсмира первой достигла дальней стены и стукнула кулаком по одной из выцветших фресок. В стене медленно образовался дверной проем, сквозь который внутрь ворвался солнечный свет.

— Сюда! — призвала она.

Ожившие статуи продолжали преследовать дуардинов, сотрясая храм. Шаги исполинских зверей были настолько тяжелыми и мощными, что крошили пол. В какой-то момент Керрум развернулся и попробовал выстрелить еще раз, но оленеголовый монстр вытянул шею и лязгнул челюстями, пытаясь достать сержанта. Этого хватило, чтобы дуардин потерял всякое желание останавливаться хотя бы на секунду. Перекинув оружие через плечо, он припустил вслед за остальными громовержцами.

Брокрин тоже выстрелил из своего залпового пистолета, целясь оленю в морду. Снаряд уничтожил каменный глаз монстра, превратив его в выщербленный кратер. Потеря глаза статую нисколько не замедлила. Вместо этого она выбрала своей целью капитана и с холодной неумолимостью начала преследование. Брокрин выстрелил еще раз, чувствуя легкое облегчение от того, что сумел отвлечь внимание чудовища от Керрума.

Он продолжал стрельбу, пока статуя не оказалась в непосредственной близости. Когда она вытянула голову, намереваясь схватить его каменными челюстями, Брокрин нырнул в сторону. Упав на пол, он выстрелил еще раз, оставив глубокую трещину в челюсти оленя и выбив несколько бивней из его смертоносной пасти.

Зверь собрался напасть снова, как вдруг ему в бок вонзилась целая очередь. Готрамм и его арканавты при поддержке громовержцев Керрума дали прицельный густой залп, отстрелив статуе крыло. С громким хрустом крыло отделилось от тела и тяжело рухнуло на пол. Сам монстр от внезапного нарушения равновесия тоже не удержался и упал, молотя по воздуху когтистыми лапами.

— Кэп! — позвал Готрамм. — Поторопись!

Брокрин поднялся за ноги и рванул к потайной двери. Каменный лев в это время полз по отстреленному крылу, волоча себя к дуардину с безжалостной решимостью. Не теряя больше времени, харадронец юркнул в узкий проход.

Брокрин вбежал последним, за ним, почти наступая на пятки, полз лев. Дверь выводила обратно на поляну: вокруг лежали опутанные лозами каменные плиты. Эсмира и остальные были впереди. Женщина что-то прокричала капитану, но, прежде чем слова достигли ушей Брокрина, их поглотил жуткий грохот за его спиной. Он тут же обернулся, и его глаза расширились от увиденного: дверной проем заполнила бородатая морда каменного льва. Статуя сделала шаг назад, затем с силой врезалась в дверь, пытаясь проломить себе путь. По стенам побежали молнии трещин, не оставляя Брокрину сомнений: еще немного, и монстр добьется своего.

Капитан поднял пистолет и выстрелил монстру в нос и глаза. Но, как и в случае со статуей-оленем, лев проигнорировал повреждения. Вместо этого он лязгнул челюстями и вновь попытался проломить стену.

— Вот это ему точно не понравится, — прорычал Хоргарр.

Главный двиргателист пробежал мимо Брокрина, держа в руке контактный заряд. Когда монстр вновь открыл пасть, Хоргарр бросил в нее взрывчатку и тут же отскочил в сторону.

Контактный заряд сдетонировал прямо в пасти. Челюсть статуи разорвало на куски и разнесло по поляне. Мелкие осколки попали Брокрииу в лицо, оставив порезы. Лев пострадал куда сильнее. Передняя часть его головы превратилась в щебень, осыпавшийся на землю. Статуя рухнула. Какая бы сила ни поддерживала в ней жизнь, она была недостаточно мощной, чтобы выдержать потерю головы.

Брокрин утер с лица кровь и криво усмехнулся, поглядывая на мертвую статую.

— А раньше не мог? — спросил он Хоргарра.

Главный двиргателист поднялся и отряхнул с себя пыль.

— Внутри храма не хотел, можно было и крышу нам же на головы обвалить.

— Холодный ум даже в горячей схватке, — похвалил Брокрин и повернулся к команде.

Дуардины образовали вокруг Эсмиры кольцо. Керрум забрал у женщины копье, а Готрамм взял свою спасительницу на мушку пистолета.

— Ты был прав, кэп, — признал Готрамм. — Не следовало нам доверять человеку.

Брокрин оценивающе глядел на Эсмиру. Она все еще была потрясена случившимся, от той уверенности, с которой она явилась к ним, когда спасла Готрамму жизнь, не осталось и следа.

— Она показала нам выход, — напомнил Брокрин команде, — если бы не она, клянусь бородой, ни один бы не вышел из храма живым.

— Да она свою шкуру спасала, — возразил Керрум.

— Не знаю я, как такое произошло, — произнесла Эсмира, — могла б поклясться я, что такое невозможно. Знай раньше я о статуях, ни в жизни б вас сюда не привела. Не двигались они при мне ни разу.

— Зато сегодня они размялись на славу, — пробормотал Агрило и бросил осторожный взгляд в сторону храма, — а вы не думали, что тот второй...

Стены сооружения опять задрожали, сотрясаемые изнутри. Дуардины попятились и кинулись за каменные плиты. Но Эсмира направилась обратно к храму. Брокрин вновь услышал переливчатую песнь: женщина взывала к Кладбищу прибыли. Из земли выросли толстые ветви и прижались к стенам сооружения с внешней стороны.

— Что она делает? — спросил Готрамм.

На глазах Брокрина по трясшемуся храму поползли новые зигзаги трещин.

— Пытается укрепить стену, — ответил он. — Но сдается мне, это не сработает.

Он проверил заряды залпового пистолета.

— Оставайтесь здесь и не стреляйте, — торопливо приказал он каперу. — Если что-то пойдет не так, не покидайте укрытий.

Не дожидаясь возражений Готрамма, Брокрин поспешил обратно к храму. Эсмира продолжала плести ритмичный напев, вызывая все новые и новые ветви, чтобы укрепить храм. Брокрин едва успел схватить ее за руку и оттащить назад, как стена не выдержала напора изнутри и обрушилась. Обломки вонзились в переплетение ветвей и прорвали истончившуюся поверхность острова. Брокрин почувствовал, как к горлу подступила тошнота: под пробитой камнями землей синело открытое небо.

— Слишком поздно! — крикнул он.

Сквозь брешь в стене протиснулась оленеголовая статуя. Чудовище волокло уцелевшее крыло по земле, компенсируя смещенное равновесие. Когтистой лапой оно прощупывало зелень под собой, отыскивая участки, способные выдержать его вес.

Брокрин не собирался ждать, пока чудовище найдет удобный путь. Он бросился к врагу и выстрелил. Капитан уже уяснил, что его оружие практически бесполезно. Но он также заметил, что сила, которая заставляла статую двигаться, наделила ее животными повадками. Его задачей было не причинить ей вред, а только разозлить.

Голова оленя сомкнула обезображенные челюсти. Намереваясь достать Брокрина, статуя инстинктивно затрепыхала единственным крылом, будто силясь подлететь ближе.

— Давай, уродище, поймай меня! — дразнил Брокрин, размахивая пистолетом и приводя статую в еще большее бешенство.

Он рискнул на долю секунды обернуться и посмотреть на каменные плиты, где должен был прятаться Готрамм и остальные дуардины. Если они ослушаются его приказа и выстрелят, вся его уловка пойдет насмарку.

Чудовище нанесло удар лапой, но промахнулось и пробило дыру в истончившемся покрове ветвей. С помощью крыла оно оттянуло себя от образовавшейся бреши. Тем временем Брокрин заметил, что ветви также ожили. Эсмира вновь запела, на сей раз не затем, чтобы укрепить стену храма, но чтобы еще больше истончить твердь под статуей.

Брокрин выстрелил, не давая врагу возможности заметить скрытую угрозу. Статуя обратила уродливую голову к капитану и попыталась выгнуться и развернуться, чтобы продолжить погоню. И в это мгновение узел из ветвей под ее лапами распустился. Чудовище запрокинуло голову в немом крике ужаса, погружаясь в образовавшуюся под ним расселину. Брокрин последний раз взглянул на врага, и в следующую секунду тот стремительно полетел вниз.