Тело Глории рассыпалось серой пылью, оставив на земле мокрую насквозь одежду и выпавший из кармана брелок в форме Железного Человека.

И… больше ничего не изменилось. Или им не хотелось замечать изменения?

========== Эпилог ==========

Она открыла глаза, но не увидела вокруг ничего. Совершенно. Слух и обоняние тоже объявили бойкот, предоставив хозяйке самой определять окружающую действительность. На ощупь.

Она плавала в чём-то… тёплом и густом, как кисель. Тут же удивилась всплывшим ассоциациям: что такое кисель и почему это, вокруг, именно «тёплое»?

И кто она?

Сознание оставалось кристально пустым и чистым — лишь изредка всплывали смутные образы и бледные тени эмоций, но их тут же стирал исходящий ниоткуда радужный свет. Она не видела его, но чувствовала всей собой, знала, что он не причинит ей зла.

Ведь она сама его позвала.

Иногда она слышала низкий гул, отдающийся вибрацией во всём её слабом теле, и этот гул звучал как что-то родное и знакомое, близкое. Она наслаждалась этим — ощущением слабости и беспамятства, зная откуда-то, что раньше было иначе.

Как раньше она не хотела.

Раньше было холодно и страшно, и её окружал злой шелестящий шёпот, убеждающий, что она никому не нужна — шёпот, желающий лишь разрушать. Но ведь это ложь. Она знала, что нужна тому, кто приходит в её убежище низким гулом, и знала, что радужный свет тоже рад хранить её сон.

Она росла, и стены её убежища становились всё теснее, а низкий гул — всё ближе и нетерпеливее. И однажды они вытолкнули её наружу, в большой и страшный мир.

Туда, где её с нетерпением ждали.