Через два года родилась вторая дочь. Анна тяжело переносила беременность, очень поправилась, подурнела лицом, и все говорили, что будет мальчик. Но ожидания не оправдались: родилась девочка, хорошенькая, словно маленькая кукла. Агата была полной противоположностью сестры – быстрая, ловкая, решительная в играх и делах. От матери она унаследовала каштановые волосы и серые глаза, похожие на два бездонных озера. Обе девочки были умны и хорошо воспитаны, превосходно знали немецкий, эстонский и русский языки.

…Смерть мужа стала ударом, нарушившим ладно устроенный быт, тихую, размеренную жизнь. Внезапно заболев, Эрих пролежал с месяц в постели, теряя силы, и покинул этот мир, несмотря на то, что доктора предсказывали благополучный исход.

Накануне пополудни Эрих попросил, чтобы Дуня сварила щи, непременно с мясом, такие как он любил, и обязательно с белыми грибами. И студня попросил со сметаной и хреном. Служанка принялась стряпать, и к следующему утру все было готово. Но силы покидали Эриха, и он смог проглотить лишь несколько ложек ароматных щей, наотрез отказавшись от прозрачного, светящегося янтарем студня. Эриху было тяжело и страшно покидать свою Аннелис, ведь он не устроил ей и дочерям дальнейшую жизнь. Исхудавший, измученный ежедневными болями, он попросил Анну присесть возле его кровати и выслушать его.

– Аннелис, дорогая, если, бог даст, я справлюсь с этой болезнью, все останется по-прежнему. Мы будем жить так же, как жили: без особого достатка, но и не бедствуя. Однако если я вдруг умру, я хочу быть уверен, что оставлю вас в довольстве и ты сможешь, не зная финансовых проблем, вырастить Терезу и Агату. Ты ведь знаешь, как я люблю вас… Пообещай, что сделаешь все так, как я скажу.

Анна сидела с бледным лицом, заплаканная, сжимая в руках шелковый платок.

– Зачем ты пугаешь меня? Разве тебе стало хуже? Скажи, милый, неужели нынче тебе совсем нехорошо? Карл Фридрихович сказал, что через месяц ты поправишься, что течение болезни его не беспокоит и следует надеяться на лучшее. Ты пил после обеда микстуру? И лед! Лед! Я прикажу Дуне принести лед! Мы забыли, что его надо часто менять…

Анна откинула одеяло, чтобы забрать пузырь со льдом, и вдруг заметила, как сильно исхудал ее муж, испугалась и, не сумев совладать со своим страхом, безутешно зарыдала.

– Аннелис, прошу, не перебивай! Выслушай меня, милая. Все, что у нас есть, – это дом, где мы живем, здание, где я принимаю больных, то есть мои «докторские апартаменты», и две кофейни.

– Дорогой, я смогу управлять кофейнями, не беспокойся.

– Я никогда не нагружал тебя такими мелочами. Управлять кофейнями очень хлопотно. Я думал об этом. У нас есть еще кое-какие средства… Я составил завещание.

Эрих замолчал, с трудом переводя дыхание. Анна обратила внимание на то, как он осунулся: глаза ввалились, мягкие черты красивого прежде лица стали чужими.

– Анна, ты со всем справишься, просто у тебя появится новое занятие. Не перебивай меня… Кофейни не дают большого дохода. Тебе это ни к чему; управляющий там – шельмец, хитрый, как старый лис, да и кухарки с официантами норовят стянуть все, что плохо лежит.

Он снова сделал длинную паузу. Было ясно, что ему самому страшно думать о смерти. Эрих закрыл глаза и продолжил:

– Послушай меня, дорогая… Если я вас покину, ты продашь всю недвижимость, какую мы имеем, и с девочками переедешь в Москву. В Ревеле ты одна не проживешь. Тут все как на ладони – устроено прочно и еще долго ничего не изменится. Ты знаешь эстонцев: они не любят перемен… Я расскажу, что тебе следует сделать в Москве.

Эрих замолчал, собираясь с силами.

– Дуня! Дуня! – закричала Анна. – Где же ты? Принеси лед. Он в подвале, в леднике. Побыстрее, Дуня! Что же ты, разве не слышишь?

– В Москве много немцев; в основном это промышленники, торговцы и рантье, – продолжил Эрих. – Разыщи моего друга Мартина Мюллера – он живет на Большой Конюшенной. С семьей. Мартин верный человек, положись на него. Он тоже родом из Ревеля. Мы дружили в юности, жили рядом, вместе учились. Мартин честный и добрый… И еще ты должна будешь приобрести в Москве большой дом, только не на окраине… Ты вложишь в эту покупку основную часть денег… Дом должен быть просторным, добротным и удобным, с дорогими обоями, множеством комнат и несколькими отдельными входами.

– Эрих, я уже догадалась: это будет гостиница? Ты хочешь, чтобы у нас был доходный дом и я им управляла? Я справлюсь! Ей-богу, справлюсь со всем. Не беспокойся.

– Да, это будет доходный дом. В Москве это дело становится популярным и довольно прибыльным. Ты будешь сдавать комнаты приезжим и всем, кто пожелает у тебя остановиться. Ты знаешь, я бывал за границей и видел: маленькие гостиницы там процветают. За ними будущее. В Москве богатые предприниматели уже строят такие дома. Чем лучше и удобнее будет гостиница, тем больше денег ты сможешь брать с постояльцев… Аннелис, найми управляющего. Зачем тебе вникать в хозяйственные проблемы? Ты будешь владелицей дома. Если дело пойдет успешно, ты быстро накопишь деньги и сможешь обеспечить девочкам неплохое приданое. Купи лучшую мебель, дорогие портьеры, люстры… Там должна быть прекрасная посуда. Наймешь двух поваров – русского и француза. Но не сразу. И прошу тебя, не забудь о Дуне. Не оставляй ее. У нее нет никого, кроме нас. К тому же она чудесно готовит русские блюда. Определи ее на кухню. Повторяю: сразу поваров не нанимай, вначале пойми, что за люди поселились в твоей гостинице и где они намерены столоваться. Может быть, кое-кто из гостей ограничится утренним кофе или чаем с булочками…

– Эрих, я хочу заниматься всем этим с тобой! – воскликнула Анна. – Этой гостиницей. Мы назовем ее «Гостевой дом Эриха Брауна». Ты непременно выздоровеешь и в Москву мы уедем вместе!

Анна была в отчаянии от слов мужа. Она понимала, что он не верит в свое выздоровление. А как же она, Анна? Как же дети?

– Аннелис, дослушай меня…

– Я слушаю тебя, Эрих!

– Если ты не пожалеешь денег на обустройство дома, вскоре вся Москва узнает о твоей гостинице. У тебя должно быть уютнее, лучше и вкуснее, чем у других. Я давно об этом думал, ведь я старше тебя, милый друг… Тереза и Агата пусть выберут себе то, чем они хотели бы заниматься в будущем, и непременно обучатся профессии. Если ты выйдешь замуж, возьми, как и положено, фамилию мужа. Дочери в девичестве пусть будут Браун, а выйдут замуж, сами распорядятся своей судьбой и решат, чью фамилию будут носить… Прости меня, милая, если я в чем-то перед тобой виноват…

На следующий день Эрих Браун попросил позвать к нему священника для исповеди и причастия…

Через неделю он скончался.

На похоронах Анна, как и просил ее муж, была в его любимом наряде – блузке из черного шевиота, суконной юбке с длинным кушаком и шляпке с черной вуалью.

Женщине было всего тридцать два года. Она была молода, красива, и впереди у нее была целая жизнь.

Год пролетел будто один день.

Анна все сделала так, как и велел ей Эрих. Осенью она отправилась в Москву и обратилась за помощью к Мартину. Он помог ей выбрать дом и оформить купчую. Был приобретен красивый трехэтажный особняк на Патриарших прудах. Анне повезло: хозяин здания торопился и продал его дешевле. У женщины осталось достаточно денег на то, чтобы привести дом в порядок, а также купить мебель и все необходимое. Мартин, отложив свои дела, посвятил ей столько времени, сколько было нужно. Это был милейший, добродушнейший человек, всегда всем довольный, улыбчивый и жизнерадостный. Полноватый, небольшого роста, Мартин казался очень привлекательным благодаря своим душевным качествам. Как же Анне не хватало человеческого тепла! Каким печальным выдался для нее прошедший год! Сейчас она была довольна жизнью: за заботами уходила хандра, тоска по Эриху становилась не такой острой…

…Лишнего Анна решила не брать. От Ревеля до Москвы было несколько сот верст. Зимой, когда метут метели и дуют сырые промозглые ветры, она не рискнула взять дочерей с собой. Девочки поживут какое-то время у Эльзы и Людвига, брата покойного мужа, пока она не устроится в Москве. Анна вдовствовала уже год, но привыкнуть к своему положению так и не смогла.