– Ну ка окунись полностью!

Дошкольник пальцами руки зажал себе нос и на мгновение присел, погрузившись под воду.

– От привычки затыкать рукой нос тебе придётся избавиться! – с наигранным презрением наставлял «мастер» Вова, – А теперь пробуй держаться на воде!

В результате получасовой тренировки младший брат мог прогрести пару метров «по-собачьи» и гордый вернулся к своим сверстникам.

– Ладно, я маме не скажу, – Володя обернулся на пруд, где его друзья подкидывали друг друга.

За руки и ноги забрасывали с берега в воду. Долетали не все! А одного комрада в шутку бросили в обратную сторону, в камыши! Смеху не было предела! В воде же тела казались невесомыми, и ребята подкидывали друг друга на плечах или по двое на замке из рук подбрасывали третьего. И самые лёгкие подлетали выше высоты роста. А звук шлепка от тела, упавшего плашмя на воду, вызывал волну смеха, накрывающую весь водоём!

Во всех этих трюках пытались как угодно применить надувной баллон. И животы нескольких плавцов уже были прочерчены красными полосами от неловкой встречи с металлической пипкой (нипелем) этого баллона.

Набрав максимальный разгон, Вован прыгнул с берега, поджал колени к груди и занырнул бомбочкой в самую гущу! Взрыв брызг долетел и до берега! Волна заштормила надувной корабль! Все были в восторге!

Когда накупались и вылезли из воды, было ощутимо свежее. Вечерело. Дневная жара отпускала. Прохладный воздух «вытекал» из теней кустов и деревьев.

Старшие к этому времени уже уехали. После них остался тлеющий костёр. Мальчишки подбросили в него сухих веток, а сверху зелёной травы. Дым отгонял появившихся комаров.

Так они обсохли и двинулись в сторону дома. Резиновый пончик спрятали в малиннике. Убавили там красных ягод.

Путь в деревню проходил не торопясь. Кто-то лениво крутил педали, кто-то шёл и катил своего коня. Но сил было ещё много! Просто не хотелось спешить. Они обкидывались репейником, стягались сорванной крапивой и азартно топтались по теням друг друга. Тени становились всё длинней…

Когда вошли на улицы деревни, компания начала быстро уменьшаться. Все расходились в стороны домов, где жили или гостили.

Оставшаяся компания приостановилась у футбольного поля. Там играли старшики со спортивным азартом. Все неудачные действия сопровождались матерными комментариями участников. А в одной из рам вратарём стоял их рыжий товарищ.

Лёха повернулся к Ивану:

– Давай завтра не проспи! Я зайду!

– Сам не проспи!

После этих любезностей остаток компании растворился в панельных частных домиках.

Солнце ползло к горизонту, не обещая полностью в него погрузиться. От прогретой земли веяло теплом. По дорогам переметало белый пух деревьев. Над деревней стремительно летали ласточки.

Ивана разбудило прикосновение к руке, лёгкое её потряхивание. Он открыл глаза. В комнате было светло, но воздух казался каким-то мутным.

Его будил отец, одетый в штаны и рубаху с закатанными рукавами. Тихим голосом он сказал:

– Вставай! Ты просил разбудить тебя, когда я соберусь сено косить!

– Встаю… – ответил сын. А сам продолжал лежать и смотреть, как солнечные лучи играют в складках занавесок.

Отец стал уходить, но на третьем шагу резко нагнулся и сдёрнул одеяло с сына. И, не оборачиваясь, удалился из комнаты.

Пришлось Ване распрощаться с теплом постели. Он сел на краю кровати. Ноги коснулись досок пола на пятнышке солнечного света из окна. Было приятно! На кровати по соседству, высунув одну пятку из-под одеяла, мирно спала Катя.

Ваня протёр глаза. Рывком поднялся. Прошёл в ванну, где умылся холодной водой. Дальше прошаркал на кухню.

За столом сидел отец, пил чай из огромной кружки и ел бутерброд, на котором был… Нет, не намазан, а положен внушительный кусок масла.

На свободном краю стола стояла обычная кружка с чаем и бутерброд поскромнее, предназначенные смягчить стресс раннего пробуждения сына. Кусок в рот не лез. А вот чай, улучшенный тремя ложками сахара, с хлюпаньем пропадал в мальчишке.

– Куда собрался в такую рань? На сенокос?! – с улыбкой поинтересовался глава семейства.

– Нее… Мне некогда сегодня с тобой ехать! Договорились с Лёхой сгонять на лесное озеро, которое за заброшенной фермой.

– Молодцы! Но завтра сено высохнет, и ты пойдёшь помогать ворошить и убирать его! – Отец говорил вроде бы мягко, но протестовать мыслей не возникало. – А в сегодняшний поход возьми воды и что-нибудь поесть. Ты ведь видел, какие рюкзаки мы собираем на охоту!

– Лёха возьмёт всё что надо. И червей, и тесто.

– Надеяться следует только на себя! Лучше ты возьми для себя и для друга! Мне пора. Одень рубашку с рукавом, а то заедят крокодилы крылатые.

Отец ушёл из дома. Ваня отправился одеваться. Одел носки, штаны. Долго смотрел на рубашку: «какие ещё крокодилы?!». Всё же схватил и одел футболку. Обнаружил швы на плечах. Снял, вывернул и снова одел. Теперь на его груди красовалась слегка уже затасканная, но когда-то яркая машина. «На улице такая жара! А комаров я не боюсь!» – подумал он. Прошёл через кухню, там схватил бутерброд со стола и корку хлеба, которую сунул в карман. На голову одел кепку цвета хаки «USA Army» и вышел во двор.

Было светло. Птицы пели свои приветствия новому дню. Солнце хотело уже поднялось над крышами, но сейчас его заслонило большое пушистое облако, и края этого облака светились белым светом, как спиралька в лампочке. Свет искрился в каплях росы на листьях яблонь. Но тело ёжилось от ещё не прогретого воздуха.

Ваня по сырой траве походил по саду и подобрал несколько яблок.

«Вот одновременно и еда, и питьё! Они же сочные».

Дальше он отправился по тропинке из бетонных плиток к сарайчику. По пути зашёл к собаке. Кабель овчарки – Мартин, звеня мощной цепью, вышел навстречу. Ваня откусил один раз от бутерброда, а остальное скормил четвероногому охраннику и погладил того по гриве. Наконец добрался до сарая, откуда из угла достал орешену почти в два раза выше себя, с натянутой вдоль древка леской, зацепленной крючком за гвоздик. На леске висел самодельный поплавок. Ручка удилища была украшена неаккуратными узорами, сделанными ножом и изолентой, и была затёртой. Всё свидетельствовало о том, что ею пользовались частенько, и она было большим, чем просто инструмент.

За сарайками, заглушая пение утренних птиц, громко застрекотал «пускач» трактора. Но через секунду с глухим «Птрррррыыыммм» он сменился на ровное гудение дизельного мотора.

Ивана всегда завораживало, как отец, ловко орудуя двумя руками, заводит трактор: шевелит рычажки, кувыркает бутылку с бензином, дёргает верёвку – заводилку. От этого дёргания качается весь огромный трактор. И как ровно гудит этот трактор: грязный, с пятнышками ржавчины повсюду. В котором уже нет светящих фар и пары стёкол кабины. Как крутится вентилятор, дёргаются пузырьки в разных полупрозрачных шланчиках.

Но сегодня Иван торопливо шагал к дому своего друга, неся в одной руке удилище, а в другой сетку с яблочными припасами. Около калитки Алексея уже стояла наготове его удочка, на лавке рядом стояло пустое ведёрко. Оставив свои вещи рядом, Ваня отправился искать товарища. Поднял резиновое кольцо, как бы запирающее калитку, над штакетником и проник в огород.

Друг обнаружился за сарайкой на навозной куче. Вилами всковыривал старый навоз на краю кучи, приседал, вылавливал расползающихся червей и транспортировал их в стеклянную банку.

– Думал, ты ещё спишь, и придётся идти одному, – улыбался «змеелов».

– Один бы ты только червей ловил, а не рыбу! – Ваня присел и стал помогать ловить вёртких красных создателей перегноя. Но стоило ему испачкать руки в ароматном грунте, как напарник объявил, что наживки хватит, и завернул крышку на банке.

Путь ребят лежал в противоположном от реки направлении. Они пересекли асфальтную, на которой поздоровались со знакомым дядей на ЗИЛе, проезжающим по ней. И пошли дальше по грунтовой накатанной дороге.