– Эх, печальная у тебя история. А как я живу? Я хочу есть на завтрак сыр Камамбер с круассаном, запивая все это добро натуральным персиковым соком. Хочу жить в уютной квартире. Хочу носить итальянский пиджак. Других способов исполнить свои желания, кроме как заниматься всяким, как я уже говорил, дерьмом, я пока не вижу. Но это пока. Скоро все изменится. – Жене хотелось от жизни чего-то другого. Он сам не знал, чего именно. В этом и было одно из главных его сходств с Эдвардом.

В этот момент девушки вернулись после перекура.

– Жень, нам скучно. Давай-ка ты нас развлечешь. Пойдем, потанцуем, – завлекала Ева.

– Эдвард, я не могу отказать этим волшебницам. Мне было очень приятно с тобой пообщаться. Мы услышали друг друга. Если что случится – смело звони. – Евгений резко сменил настрой с грустно-задумчивого на радостно-задорный.

– Мне тоже было приятно провести с тобой время. Удачи тебе. Береги себя. – И да, фраза «Береги себя» так нравилась Эдварду, что говорил он ее практически каждому встречному.

После этого Эдвард какое-то время походил по клубу, где он был безо всяких преувеличений белой вороной. Все богатые и успешные, а он… Он такой, какой он есть.

Вернувшись домой, Эдвард занялся домашними делами. Гладил, стирал, готовил еду. По-хорошему, этим стоило бы заниматься жене. Но ее у него, к сожалению, не было. Краем глаза он смотрел телевизор, по которому крутили сериал «Спрут». Эдварду нравилось ассоциировать себя с главным героем. Он считал себя русским… российским комиссаром Каттани.

Глава 6

Понедельник. 20 апреля 1998 года

В полпятого утра раздался звонок. Эдвард, экстренно покинувший мир своих сновидений, побежал снимать телефон.

– Майор Алимурадов, вас ждет Анатолий Иванович. Немедленно выдвигайтесь в ГУВД, – тревожно сказал секретарь Кравчука – лейтенант Голубев. По его голосу можно было понять, что случилось нечто непоправимое. – Наденьте парадную форму. Приедет телевидение.

– Что случилось?! – спросонья поинтересовался Эдвард.

– Вы что, новости не смотрите?! Несколько часов назад «Вчерашний герой» пропал. Вся милиция города стоит на ушах. – Голубев сделал паузу. – Прибудьте как можно быстрее. Дело срочное.

– Да, конечно. – Эдвард сказал это настолько спокойно, что человек на другом конце провода этому явно немного удивился. Естественно, разве можно представить себе, что кража шедевра мировой культуры была предварительно согласована с законопослушным майором милиции?

Эдвард, сытно поев, отправился в ГУВД. Настроение у него было приподнятое. Наконец-то интересное дело. Все-таки расследовать кражу картины куда любопытнее, особенно когда ты заранее знаешь, кто преступник. Вид восходящего солнца давал особое чувство. Чувство того, что эта серая жизнь скоро озарится ярким светом.

Дом номер тридцать восемь, что на Петровке, штурмовали журналисты российских и зарубежных изданий. Машину Эдварда пропустили только после того, как сержантом был увиден офицер в форме за рулем.

Внутри здания был настоящий балаган. Среди бегающих и кричащих людей через одного можно было встретить начальника ОВД или его заместителя. В этом океане тревоги и паники Эдвард был островком спокойствия. О том, чем закончится эта история, знало всего несколько человек, один из которых неожиданно подошел к Эдварду сзади и похлопал его по плечу.

– Дружище, настал твой звездный час. Я знал, что вы с Женькой хорошо поладите, – сказал Володя. Форма была ему не к лицу. По задумке ее должен носить статный и благородный мужчина, а не какой-то рыжий и тощий червяк.

– Сделаю вид, что я этого не услышал. Мои выходные проходят в кругу порядочных людей. – Эдвард понял, что «пропажа» «Вчерашнего героя» была согласована Женей с полковником Радищевым, но решил на всякий случай сыграть под дурачка: старайся казаться незначительным – может, противник пожалеет на тебя стрелу.

– Самые порядочные люди – это граждане Молдовы, живущие на Ферганской улице, с которыми ты проводишь свое свободное время, да, Эдвард? – Владимир уже собирался опять пойти по своим делам, как вдруг ему захотелось ужалить побольнее. – Эх, какой же ты смешной. Галстук поправь, тебе же перед камерой выступать. – После вышесказанного у Володи возникло желание поскорее смыться, что он вскоре и сделал. Фингал под глазом не входил в его планы.

Эдварду было не впервой выслушивать гадости в свой адрес, поэтому он в очередной раз проглотил обиду и пошел в кабинет к Кравчуку, у дверей которого его встретил Голубев.

– Эдвард Анатольевич, проходите быстрее. ОРТ уже почти настроили аппаратуру, – испуганно произнес лейтенант. Секретарь Кравчука был безликим во всех отношениях человечком. Единственное, что у него хорошо получалось, это прислуживать хозяину. Внешне он был совершенно обыкновенным и ничем не примечательным мужчиной средних лет. Единственной его особой приметой были очки.

Войдя в кабинет, Эдвард увидел сидящего за столом в парадном кителе генерал-полковника милиции Кравчука и целую орду съемочной группы, которая готовилась взять интервью у стражей порядка.

– Присаживайтесь, товарищ майор. Мечтали ли вы в детстве, чтобы вас показали по телевизору? – шутливо поинтересовался Кравчук.

– Врать не буду – мне всегда хотелось, чтобы как можно больше людей знали, какой я… – «Хороший» захотелось сказать Эдварду, но он вместо этого сделал паузу. Ему не хотелось демонстрировать незрелость своей личности перед таким большим количеством людей.

– Вот и отлично, – посмеялся Кравчук, – присаживайся на диван, сынок, и продумай, что ты скажешь уважаемым телевизионщикам.

Тем временем съемочная группа настроила камеру, и Кравчук начал свою речь.

– От имени всей милиции города я заявляю, что каждый сотрудник МВД сделает все, чтобы найти «Вчерашнего героя». Я выделю на поиски своих лучших людей. Мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы картина вернулась на свое место. На кону произведение искусства. На кону честь мундира. На кону честь России. Почетную обязанность возглавить расследование я передам своему лучшему сотруднику – Эдварду Анатольевичу Алимурадову. – Кравчук сказал все это максимально пафосно, чтобы и российский, и британский обыватель поверил в то, что ему действительно небезразлично это злодеяние.

– Золотые слова, Анатолий Иванович, – льстил режиссер. – Давайте теперь передадим слово вашему, как вы сказали, лучшему сотруднику.

Спустя несколько минут все камеры переключились на Эдварда, который морально приготовился к выступлению.

– Сперва я хочу сказать, что эта кража ужаснула меня даже не столько как офицера милиции, сколько как культуролога, кем я являюсь по первому образованию. Я не могу представить себе, насколько гнилая душа должна быть у человека, который позволил себе покуситься на этот, не побоюсь этого слова, шедевр. За семь лет службы в органах внутренних дел я увидел много страшных вещей, но эта напугала меня сильнее всего. Я не успокоюсь, пока преступники не понесут заслуженное наказание. – Каждое слово Эдвард произносил эмоционально, с надрывом, местами переигрывая. Ему было стыдно за то, что он фактически находился в сговоре с похитителями.

– Мне жаль, что меня не видят мои бабушка с дедушкой, они бы мной гордились. Я надеюсь, что Дарья поймет, что я заслуживаю того, чтобы меня любили. Мне хочется верить, что мои родители вспомнят о том, что я существую, – захотелось дополнить Эдварду. Но он прекрасно понимал, что говорить такое публике некорректно, поэтому он решил оставить эти слова при себе.

– Вы были настолько эффектны, что мне тоже захотелось, чтобы эти негодяи горели в аду, – сказал режиссер.

– Если вы услышали от нас все необходимое, то не могли бы вы, пожалуйста, покинуть мой кабинет? Мне нужно обсудить с коллегой детали расследования. – Кравчук посмотрел на часы и понял, что время не ждет. Нужно было заняться поисками как можно быстрее.