– Ну, я пойду. – Эдвард грустно посмотрел на Машу. – Эх, жалко же мне тебя. Ты такая хорошая и на такой ужасной работе.

– Алик, я же сто раз тебе говорила, что меня все устраивает. Это лучше, чем сидеть в родных Сороках и убирать говно за курицами, – посмеялась Маша. – Мне вот больше тебя жалко. Ты ведь умеешь хорошо трахаться, а бабу себе нормальную найти не в состоянии.

– Я никогда не испытываю жалость к себе, – заметил Эдвард.

– И зря. – Маша открыла дверь. – Ладно, в следующий раз поговорим.

– Ну, давай, удачи тебе, береги себя. – Эдвард обулся и вышел за порог. – Пора мне уже завязывать со всем этим делом. Неправильно это.

– Дело твое, – сказала Маша. – Но лучше, конечно, не забывай про меня. – Ей не хотелось терять клиента.

– Пока, – ответил Эдвард, крепко обнял девушку и вышел на улицу.

Главный герой отправился в библиотеку Института культурологии работать над диссертацией. На душе было пусто. По дороге в библиотеку Эдвард проклинал все, на чем стоит мир. Пустой человек заражает тебя своей пустотой. От проститутки нормальному человеку невозможно зарядиться положительными эмоциями.

Библиотеку тоже нельзя назвать местом, которое способно обеспечить душевный подъем. В девяностые годы в России не было денег даже на самое важное – на ремонт дорог и на зарплаты врачам. Что уж говорить про какую-то никому не нужную библиотеку? Очевидно, что все вокруг выглядело очень грустно. Серые, потрепанные стены. Подранный линолеум на полу. Тусклое освещение. Что касается людей, то их было мало, и лучезарностью они не отличались. Угрюмый сторож – отставной военный, который может знать тебя несколько лет и ни разу не поздороваться. Безликая библиотекарша, молча выдающая книги по запросу. Очкастые ботаники, которым небезразличны тексты законов Ману, реформ Солона и жития Сергия Радонежского.

Рабочее настроение у Эдварда отсутствовало от слова совсем. Его не устраивало то, что Даша требовала от него превратить его оригинальное исследование в банальщину. Было ясно, что выбор у него отсутствовал. Либо копирка старых работ, либо оригинальная диссертация, которую ему не дадут защитить. Как говорится, попробуй быть непохожим на других – и тебя предадут анафеме.

На то, чтобы окончательно превратить авторское исследование в типовую каракулю, Эдварду потребовалось потратить три или четыре часа. В этом было нечто крайне символичное. Даша не принимала Эдварда таким, какой он есть. Точно так же она относилась и к его диссертации.

Эдвард пошел домой. Перед тем как войти в квартиру, главный герой решил посидеть на крыше. Это было одно из немногих мест, где ему было комфортно. Любуясь закатом с крыши девятиэтажного дома, Эдвард как будто бы заряжался энергией и вновь обретал желание жить дальше. «Хорошо это или плохо, но жизнь продолжается», – вот его любимый девиз.

Оказавшись у себя в комнате, Эдвард взял визитку, которую ему оставил Женя. Ему было очень интересно поговорить с этим человеком еще раз. Его любопытство подогревали два события: почему Володя рассказал Евгению про него и почему Женя решил познакомиться с Эдвардом лично.

Первый звонок не увенчался успехом. Никто не поднял трубку. Спустя десять минут Эдвард решил позвонить еще раз. Второй раз оказался более удачным.

– Я слушаю вас, – деловито сказал Женя. Он всегда был готов к рабочим предложениям.

– Привет, это Эдвард Алимурадов. Мы разговаривали с тобой рядом с Даниловским ОВД, – поздоровался главный герой.

– Помню-помню. Я уж думал, ты забыл про меня. Как ты? Я как раз вспоминал про тебя, – отметил Евгений.

– Да так, как обычно. Живу… – в голосе Эдварда была слышна боль.

– Догадываюсь я, как ты живешь. Не общайся с людьми, которые тебя не любят, и ты будешь не жить, а наслаждаться жизнью. – Женя любил философствовать.

– Я общаюсь с теми, с кем считаю нужным. – Эдвард считал нужными не тех людей.

– Значит, тебе нужно пересмотреть свои нужды. Так жить нельзя. Не думай, что я просто цитирую дешевую желтую прессу. Мне в свое время тоже пришлось пережить много горя. Да и сейчас не все гладко, – сказал Женя.

– Люди сами виноваты в своих бедах, – безапелляционно заявил Эдвард.

– Не всегда. Иногда виновниками ошибок выступает неопытность, а иногда просто плохое окружение. – Мнение Евгения было немного иным.

– Извини, но я не согласен с тобой. За все ошибки в этой жизни стоит злиться только на одного человека – на себя, понимаешь, только на себя, – сказал Эдвард с нескрываемой горечью в голосе. – Если бы не моя глупость, то я бы провел три года не в этом поганом морском флоте, а в аспирантуре. Был бы уже доцентом. Даша бы ко мне по-другому относилась. – Эдварду хотелось быть хоть кому-то нужным.

– Мы же с тобой уже обсуждали эту особу. Забудь про нее. Она садистка. Ей нравится смотреть на то, как ты мучаешься. Будь ты хоть почетным академиком всех академий мира, она бы все равно нашла, к чему придраться. – Женя хорошо разбирался в людях. Он чувствовал, что эта Даша и гроша ломанного не стоит.

– Нет, она не такая. Мне кажется, что она просто хочет проверить, люблю ли я ее. – Эдвард был совершенно один в этой жизни, но ему до последнего не хотелось в это верить.

– Знаешь, что? Во-первых, так любовь не проверяют. Если бы у нее были к тебе хоть какие-нибудь чувства, она бы уже давно была рядом с тобой. Во-вторых, если бы ты ее любил, то ты бы не спал с другими женщинами. В этом плане у тебя дурная репутация. – Евгений много знал.

– А что еще мне остается делать? Где ты найдешь праведников? Сейчас в девятнадцать-двадцать лет редко у кого есть девственность. А у меня, между прочим, скоро четвертый десяток пойдет. – Мужчины поймут главного героя.

– Прости, но я сейчас услышал какую-то глупость. Ты умнее. И с твоим высказыванием про то, что за ошибки стоит злиться только на себя, я не согласен. Злиться на себя не стоит. То, что было, не исправить. Так или иначе, жизнь продолжится. Нужно просто учитывать негативный опыт и стараться не повторять его. Вот если дважды, а то и трижды наступишь на одни и те же грабли – вот тогда точно стоит злиться на себя. А так… Ты просто учишься. На самом деле мы учимся всю свою жизнь, – ободрил Женя.

– Я тебя услышал. Доля истины в твоих словах есть, – согласился Эдвард.

– Так, ладно, хватит лирики. Жду тебя завтра в 14:30 в клубе «Третий путь», что на Пятницкой улице, дом четыре. Есть несколько рабочих предложений, – сказал Евгений.

– Конечно, без проблем. До завтра? – спросил Эдвард.

– До завтра, – ответил Женя и положил трубку.

Вот так прошла суббота Эдварда. Немного грустно, немного патетично. Сложно судить, с пользой или нет. Единственным толковым действием был звонок Евгению. Что еще сказать? Остается лишь догадываться, какие «рабочие предложения» будут озвучены им на следующий день.

Глава 5

Воскресенье. 19 апреля 1998 года

Чем старше становятся люди, тем реже им хочется общаться просто так, ради дружбы. Эдвард прекрасно понимал это. Он осознавал, что рабочее предложение Евгения так или иначе связано с его должностным положением в МВД. Он был морально готов к чему угодно. Ему часто поступали интересные предложения. На каждое из них он отвечал решительным отказом. Скорее всего, именно поэтому Эдвард был на таком хорошем счету у Кравчука.

Не вижу смысла подробно описывать то, как прошло утро Эдварда. Все как обычно. Душ и кусок черного хлеба на завтрак: из-за слабой вестибулярки Эдварда часто тошнило по утрам, а поесть чего-нибудь в дорогу было нужно. Одеться он решил поскромнее: джинсы и старенькая рубашечка с футболкой под низом. Надев свой любимый плащик, он вышел на улицу и сел в машину. Дорога не была долгой. Во-первых, путь к месту назначения был коротким, а во-вторых, не было пробок. Начало дня было очень хорошим. Несмотря на всеобщую разруху и неприветливость, свойственную Москве конца девяностых, все вокруг выглядело миленько: солнышко по-прежнему светило своими лучиками, а по ярко-голубому небу плыли белые облака.