Новый страх вспыхнул в ее сердце. Она застыла, хотя юноша пытался повести ее дальше к обрыву. Она пыталась отодвинуться, но его хватка была крепкой. Она могла надавить на его суставы пятью разными способами, чтобы он упал на колени, и она представила это. Но она не могла сделать этого… да? Это же был гость принца!

— Что такое, нежная венатрикс? — спросил юноша с улыбкой, грозящей ослепить ее. — Эта песня вам не нравится?

Ее ничто не радовало. Но, хоть она открыла рот, она не смогла объяснить это. Что она сказала бы? Как могла признаться, что не знала, как танцевать? Все эти сложные шаги, повороты…

— У меня кружится голова, — сказала она. Это не было ложью. Страх из-за танца сжал ее сильнее, чем этот виконт, и платье вдруг показалось тесным.

Ее спутник не поверил.

— Не стесняйтесь, — он потянул ее снова. — Я покажу шаги, и вскоре вы поймете…

— Полагаю, леди сказала, что ей нездоровится.

Ледяной голос над головой Айлет пронзил виконта ду Ландриарда между глаз. Юноша побелел и отпустил ее, глядя поверх ее плеча.

Айлет хотела выругаться. Она знала этот голос. Она не хотела такое спасение.

— Простите, венатор ду Балафр, — сказал юноша с поклоном, но без взмаха рукой. — Мы с леди…

— Довольно, — Террин шагнул ближе. Она ощущала его за собой, тепло его тела не сочеталось с холодом тона. — Поищи другого для танцев.

Юноша взглянул на Айлет, а потом бодро пошел по залу по прямой, обходя пары, словно рыцарь на лошади, пробирающийся сквозь бурную реку.

— Мне не нужна была твоя помощь, — буркнула Айлет, не оборачиваясь. Если повезет, Террин тихо уйдет, как и пришел. — Ситуация была под контролем.

Террин не ушел, а шагнул к ней. Он легко вел себя в нарядной форме, правая ладонь сжимала левое запястье на пояснице. Жаль, леди не могла так встать! Айлет не могла понять, что делать со своими локтями.

— Ты должна танцевать, — сказал он. — Иначе выглядишь подозрительно.

— Не понимаю, почему всех может встревожить, танцую я или нет, — ответила Айлет. — Никто не заметит.

Музыканты в галерее сверху закончили мелодию. Айлет смотрела, как пары закончили кружиться, подняв руки. Нужно было смотреть сверху, чтобы понять их движения. Ей хотелось даже пройти в галерею, чтобы лучше видеть.

— Ошибаешься, — сказал Террин.

— Что? — Айлет посмотрела на него. Танцующие отходили, минуя их, а он шагнул ближе, чтобы его не унесло от нее в давке. Он стоял так близко, что задевал ее руку своей, и когда он посмотрел на нее, она увидела блеск огня в центре его черных зрачков.

— Я сказал, ты ошибаешься, — повторил он. Танцующие вокруг шумели, и Айлет приходилось читать слова по его губам, она почти его не слышала. — Ошибаешься, что тебя не заметят. Ты привлекаешь взгляды всех в комнате.

Айлет не могла ответить. Она все еще смотрела на его рот.

Новая песня зазвучала сверху. Она началась медленно, будто вечерние тени собирались с ветром. Мелодия взывала к глубинам души, как чаропесня. Но эта песня была создана смертными для смертных ушей и душ. И смертных чар.

Террин взял ее за руку. К ее удивлению, Айлет не боролась, когда он повел ее за другими парами, готовыми танцевать. Он не сводил с нее взгляда, и когда она вдруг охнула, поняв, где стояла, он сказал:

— Не переживай. Этот танец довольно простой. Я поведу тебя.

Барабаны забили ритм, нежный, но четкий, в такт с духовыми. А потом одна низкая нота лютни направила всех в танец. Террин сжал ладони Айлет, поднял их и развернул ее. Ее юбки развевались, как крылья или огонь, без клетки, удерживающей ткань на месте. Айлет вдруг ощутила себя опасной и дикой. Огненной птицей.

И почему Террин решил поймать ее?

Айлет яростно улыбнулась. Музыка танца текла в ее душе как песня вокоса, и она поняла ее зов. Она звала не управлять собой, а биться. А Айлет не отступала от боя.

Ее ноги шагали, ведомые Террином, но только до первого кружения. И она стала отодвигаться от него, импровизировать. Она нарушила танец, которого придерживали остальные, но это было не важно. Они продолжали без нее, и она создала свой танец, сновала между ними, красные крылья взлетали. Она парила, вернулась к Террину, но не касалась его ладони. Они оказались грудь к груди, лицо к лицу, их разделял лишь дюйм воздуха.

Музыка звала. Она повернулась ответить, но Террин поймал ее за талию, притянул к себе, пока она не нарушила танец. И они вдруг оказались одни в центре танца, кружились в такт барабанов, его ладонь лежала на ее пояснице, другая была поднята.

Его победа. Но ненадолго.

Улыбка Айлет стала шире. Она смотрела, как его выражение лица дрогнуло. Он знал, что соперник был достойным. Другие дамы не понимали этот танец. Ни одна душа не понимала. Они слушались своих партнеров, парили грациозно, как воздушные змеи на нитях. Но Айлет не была такой. Она была жар-птицей, и она полетит свободно.

Песня вдруг стала быстрее, будто вспыхнула тьма, покалывая звездами. Айлет подняла руки над головой, закружилась, вырвавшись из хватки Террина. Он не отпустил ее далеко, двигался напротив нее, а потом приблизился. Другие танцующие встали кругами, и Айлет присоединилась к одному из них, позволила ритму унести ее от Террина. Но круг двигался.

И они снова оказались лицом к лицу, последние ноты песни были как вспышка солнца в темной мелодии, озарившей все.

Грудь Айлет вздымалась, было тяжело дышать из-за тугого корсета. К ее удивлению, Террин тоже запыхался, его ноздри раздевались. Она взглянула в стороны, другим танец не показался таким тяжелым. Они вежливо похлопали, улыбаясь партнерам, мужчины увели дам из центра.

Террин не протянул руки. Он заговорил голосом ниже барабанов:

— Не так этот танец исполняют.

— Возможно, — ответила Айлет, хитро улыбаясь ему, тяжело дыша. — Но так танцую я.

Она победила, развернулась и оставила его стоять на месте. 

Обрамленная двумя жрицами в роскошных одеяниях, Великая мать Дидьен прошла в бальный зал. Гости расступались перед ней, кланялись, словно королеве, и она величаво шла между ними, кивая и чертя знаки благословения. Она оставила свою трость из рябины в комнате, опиралась на руку сестры, тихо проклиная хрупкость тела с каждым шагом.

Она должна была найти носителя младше и сильнее. Но такой носитель в Дюнлоке привлек бы меньше всего внимания мерзких венаторов.

Ее небольшая процессия добралась до платформы, где сидел в роскоши король Гвардин над празднующими. Рядом с ним стоял его брат, Фендрель ду Глейв. Старое сердце в груди матери Дидьен заболело от ненависти при виде них.

«Тихо, — шепнула она силе, которую подавляла внутри своего духа. — Не привлекай внимания врагов. Мы тут не для мести. Не этой ночью».

Дух в ней послушался, склонил голову и сжался в комок, слишком маленький, чтобы привлечь внимание внимательных венаторов.

— Великая мать, — король Гвардин величаво протянул руку старой жрице, когда она остановилась перед его троном. — Вы и сестры Сивелин почтили нас своим присутствием. Я благодарен, что вы прибыли сюда для свадьбы моего сына.

— Все ради Избранного короля и его дома, — ответила мать Дидьен, хотя слова были ядом на ее языке. Она поклонилась и сжала руку сестры, чтобы она увела их от платформы.

Для высшей жрицы подготовили стул вдали от короля, и она благодарно опустилась на него, тело устало. Ругаясь в голове, она поклялась избавиться от старой оболочке при первой возможности. Но сейчас… сейчас прикрытие было хорошим.

Она отклонилась на стуле, посмотрела утомленно на празднующих. Ее взгляд привлекла высокая фигура, красивая в форме с красной лентой. Она с горечью улыбнулась.

— Мой милый маленький раб, — пробормотала она.

— Что-то не так, Великая мать? — одна из жриц рядом с ней склонилась с долей тревоги на лице. — Вам что-нибудь нужно?

— Нет, нет, — Дидьен отмахнулась от женщины и устроилась удобнее на стуле. Хоть она поглядывала на юношу, она заставляла себя изучать взглядом все лица в зале.