Собственный выбор так называемых моралистов.

Но, так или иначе, сейчас нам было не до размышлений.

Я уже сидела на полу в дешево обставленной квартире. Из мебели здесь находились только диван и парочка тумб, а также стол, загроможденный разного размера коробками с непонятным содержимым. В другом углу поместилась еще пара студентов: двое парней. Я их не знала. Но узнала лицо Джозефа, бывшего бойфренда Лу. Он стоял напротив нас и улыбался.

Мой мозг не понимал, как интерпретировать его улыбку: казалось, он чего-то ждал. Сбоку меня обнимала бледная ручка Лу. По-моему, она уже уснула. Или парила в другом измерении. Интересно, по какой планете она путешествовала в этот раз?

Лицо Джозефа расплывалось и танцевало яркими огнями. Он был похож на единорога. На вселенную. На бога.

В тот момент существовало все.

Казалось, я поверила в любовь.

Мне просто хотелось быть всем и ничем одновременно. Я желала стать богиней жизни и демоном разрушения. Уши слушали отдаленный звук ритма неизвестного мне саундтрека. Он отдавался землетрясением в голове. Его эхо проходило сквозь живот и опускалось ниже. А потом исчезало. И мне было так досадно от этого.

Важный момент.

Существуют те, кто считает траву чем-то безвредным, а в некоторых случаях даже полезным, позволяющим погрузиться в самих себя, пофилософствовать и разобраться в собственной жизни.

Если я скажу, что согласна с ними, то совру.

Вещества, изменяющие сознание любым способом, бесспорно пагубны и, говоря начистоту, мое мнение таково: вышеупомянутые люди лишь безуспешно обманывают себя. Они подобно страусам прячут головы в песок, не желая открыть глаза, бросая вызов реальности.

Как бы ни пыталась усмирить эмоции, я не могу отделаться от мысли, что эти «обманщики» и являются теми несчастными, что набирают кучу кредитов в банке, убежденные в исключительности своих способностей.

Мораль такова: если занимаешься саморазрушением, будь честен с самим собой.

Тем временем неуютная комната продолжала деформироваться на глазах: коробки, казалось, мягко парили в воздухе; пол проваливался; рука Лу водила по моему плечу; цвет неба из темно-синего превратился в черный, на нем появилось множество звезд и…

Меркурий?

Нет, то была луна, вводящая сознание в гипноз своей непостижимостью.

Истинная Геката кричала, стучалась наружу, пыталась выбраться из клетки исказившегося восприятия.

– Джозеф… – я не узнавала собственный голос.

– Да?

– Что ты дал нам на этот раз?

Ухмылка в ответ.

– Показать?

– Да.

Я смутно помнила тот вечер по вполне очевидной причине. Тем не менее то, что произошло дальше, даже мне казалось неадекватным. Мозг словно стер промежуток между двумя отрезками времени.

Потому что поначалу я просто сидела на полу вместе с Лу, мы и двое незнакомцев пришли, чтобы развлечься. Ничего не предвещало беды.

Однако следующий фрагмент поверг в шок: я осознала, что лежу на кровати, прижатая громоздким телом Джозефа.

Ощущая горячие поцелуи, штурмующие шею, мне вдруг стало омерзительно. Все мое естество сопротивлялось, но то ли из-за страха, то ли из-за действия непонятных веществ тело не могло дать должный отпор.

Хотелось кричать, но эту способность словно украли. Глаза готовились пустить слезы в знак бессилия, однако как будто утратили эту возможность. Мучительная дрожь окутала вялое тело, и я впервые почувствовала себя беззащитной овцой, загнанной в угол.

Как все докатилось до этого момента?

Оставалось лишь размышлять.

Вы когда-нибудь думали, что происходит в голове насильников, когда они собираются осуществить желаемое?

Кто-то предположит, что большинство из них – психически больные изверги, однако я убеждена, что эти люди полностью понимают степень ответственности и вины, что следует за совершенным преступлением.

Они все знают. И все равно делают.

Они сильнее. Сильные пожирают слабых.

Ну а я попалась. Проиграла.

Мое тело и рассудок действовали против воли. Постепенно ко мне приходило осознание, что дали нам нечто более серьезное, нежели обычную траву.

Проклятье.

Доверяя малознакомым, следует быть готовым к подобным выходкам.

От собственной наивности стало тошно.

Из груди вырвался слабый шепот:

«Какая же я… слаб…»

Следующие воспоминания: громкий хлопок, крики, облегчение. Кто-то снял грузное тело Джозефа с меня, так что я могла дышать свободно.

Прежняя пелена перед глазами.

Отдаленные звуки падения.

Кажется, кто-то свалил коробки на столе. Видимо, в них было что-то тяжелое, так как раздался испуганный голос проснувшейся Лу и незнакомцев.

Крик. Такой знакомый. Где я слышала этот голос?

Снова крик. Другой.

Просьбы прекратить.

Тишина.

Не знаю, сколько я проспала. Но, когда проснулась, за окном уже светало. Что произошло? Когда это было? Как я оказалась дома?

Вопросов было больше, чем ответов. Головная боль не позволяла трезво оценить обстановку, меня неотрывно сопровождало ощущение, словно мое тело сбросили со второго этажа.

Но нет. Это лишь головная боль.

Вернулись ли родители? Знают ли, что произошло?

Мне не хотелось думать о бремени и наказании, которые были неоспоримо заслужены.

Кто-то открыл окно.

Игривый луч восходящего солнца ласкал щеки, и я прищурилась, впитывая природную энергию света. Можно было слышать привычные нотки беспечной мелодии, ласкающей ухо и говорящей, что я в безопасности. Угроза миновала. «Кошмар закончился, ты проснулась, Геката», – так и норовила пропеть она.

Перевернувшись и взглянув в окно, я заметила несколько птиц, устремляющихся высоко в небо. Выше, еще выше…

– Уже проснулись, миледи?

Дыхание сперло. Отец. Он вернулся? А мама? Как давно?

– Папа…

Я соскочила с постели и села, выровняв спину.

Знает ли он?

На всякий случай я старалась не подавать виду и, как мне показалось, держалась весьма неплохо.

Но он мог догадаться обо всем, заглянув в глаза…

В голову полезли все проходимые лекции по психологии общения. Мне пришлось бесцеремонно впиться взглядом ему в лоб, целясь между бровей, в область третьего глаза. Сосредоточив всю внутреннюю энергию на одной идее, я отчаянно пыталась внушить отцу: «Я в порядке. Все хорошо. Ничего не произошло».

Казалось, прошла вечность до того, как леденящая кожу тишина развеялась смехом мужчины.

– Ты чего такая растерянная ни свет ни заря? Я лишь зашел сообщить, что мы с мамой вернулись. Она просила зайти в кабинет.

Мне нужны были ответы. Мозг совершенно ничего не понимал и не сознавал. Неужели то, что произошло вчера, было лишь сном?

Я никогда не имела особенно теплых отношений с отцом. Все наше общение, начиная с самого детства, казалось больше формальным, чем семейным. Моим воспитанием в основном занималась мама, а он принимал участие лишь в финансовых вопросах.

Более того, помимо полного отсутствия какой-либо близости, я всегда его немного страшилась, особенно будучи ребенком. Имея достаточно плотное телосложение, отец представлялся моему сознанию в виде устрашающей статуи с вкрадчивым взглядом, который, казалось бы, имеет некие темные секреты.

Маленькая Геката всегда чувствовала, что «папочка» держит парочку скелетов в шкафу, но, честно говоря, никогда не хотела проверять эту теорию. Единственное, что она старалась замечать – его силу и успех.

И их с мамой винное дело.

Кстати о маме.

В детстве я часто гадала, как родители вообще могли сойтись, представляя из себя совершенно разных личностей и характеры?

Ведь в сущности, она являлась полной противоположностью отца: взгляд ее был открытый, а смех – звонкий и искренний. Такому человеку хочется доверять.

Я всегда чувствовала, что она ценит меня. И сердце посещало великое сожаление при осознании суровой реальности, заключающейся в том, что видеться мы можем очень редко.

Скучаю ли я по ней в периоды отсутствия? Думаю, что нет. Как-никак, отсутствие внимания компенсируется неплохой суммой карманных денег, которые можно потратить на что-то стоящее.