Учтиво поклонившись Лу, он любезно произнес:

– Миледи, мы отлучимся ненадолго. Мне очень жаль, что я краду вашу верную подругу.

Слове «верная» он подчеркнул, будто бросая в мою сторону упрек. Это акцентирование было настолько прозрачно и неуловимо, что я до конца не понимала, действительно ли колкость прослеживались в его интонации? Или же я сама себя накрутила?

Так или иначе, засорять голову, когда возможность перемен и новых перспективных знакомств наконец открылась, совсем не хотелось.

Мой мозг был сыт тревожностью из-за чужих проблем и постоянного вторжения в личное пространство. Однако этому человеку хотелось позволить приблизиться ко мне, так как предчувствие чего-то хорошего не отпускало сердце.

Неужели Лаос – именно тот, кто выведет меня из оков нескончаемого гнета?

Слегка покачивая хрустальный стакан цепкими пальцами, спутник внимательно разглядывал консистенцию вина. Затем он не спеша поднес хрупкий сосуд к носу и сдержанно вдохнул.

Казалось, он абсолютно забыл о моем существовании в ту минуту, а единственное, что было важно в этот момент – хмельная жидкость, отдающая нотками липы и лаванды. «Настоящий ценитель», – пронеслось в голове.

Лаос в это время уже сделал глоток и мечтательно прикрыл глаза, мысленно улетая в пленительные райские оранжереи.

Несмотря на то, что я уже давно познакомились со вкусом родительского вина, рецепт изготовления манящей субстанции оставался загадкой. Возможно, родители попросту не доверяли мне (в чем я была более чем уверена), но это не отменяет факта неповторимости аромата вина, произведенного по тайному рецепту.

Более того, с каждым смакованием в нем ощущается отчужденный намек на нечто новое: на лесные травы, на хвойные деревья, на запах после дождя и на то, что счастье – просто быть.

– Вино твоей матушки просто чудесно, моя дорогая, – прокомментировал Лаос, проглотив жидкость. – Мое тело переполняется живительной силой!

Он безмолвно протянул мне другой бокал, как бы предлагая выпить.

Я же, не осмеливаясь произнести ни слова, повиновалась и тоже сделала глоток. На выжидательный взгляд собеседника же, улыбнувшись, ответила:

– Да, вино просто чудесно.

– Итак, Геката, – облокотившись на столик, начал собеседник, – колись! Какие ингредиенты туда добавляете?

Я отвела взгляд и буркнула:

– Не знаю.

– Не знаешь? – удивленно повторил Лаос, но тут же вернулся к прежней восторженной интонации. – Не беда, голубушка! Тебе, наверное, очень обидно от недоверия близких?

Последние слова он произнес крайне осторожно.

Я кивнула.

– Моя мать думает лишь о личных проблемах, не развивая бизнес от слова «совсем». Про отца и говорить не стоит, он всегда был ненадежным.

Он подвинулся ближе и отметил с частичкой сопереживания в голосе:

– Моя бедняжка, ситуация действительно тяжелая… Но ты уверена, что твоя матушка настолько эгоистична? Я общался с ней и…

– Да, она полная эгоистка.

Еле заметный огонек промелькнул в теплых карих глазах.

– Человек в общем эгоистичен по своей натуре. Думать в первую очередь о себе – совершенно нормально. Но и требовать повышенного внимания к собственной персоне от других – тоже эгоизм! Буквально любому действию можно прикрепить ярлык «эгоизм»! Несправедливо, согласна?

– Может и несправедливо.

– Получается, ты несправедлива к своей маме?

– Нет, это другое…

Он самодовольно хмыкнул и вернулся к вину.

Пораженная столь нахальным поведением, я вскрикнула:

– Она не уделяет мне внимания вообще! Повышенное внимание и минимальное количество внимания – разные вещи!

Лаос вновь с интересом поглядел на меня.

– А ты уверена, что не уделяет?

– Полностью.

– Тогда для кого организован этот вечер?

– Для чертовых аристократов.

– Ошибаешься.

Минута тишины.

– Для человека свойственно не замечать заботу со стороны других, – вздохнул Лаос. – Малейшее собственное усилие всегда в наших глазах предстает неким подвигом, а вот помощь окружающих – что-то само собой разумеющееся. Знакомо?

Я понимала, к чему он клонит.

Все его слова воспринимались как нападение, так что я тоже не могла ответить ничем, кроме агрессии.

– Проповедника из себя строишь, а сам пришел напиться вина нахаляву.

Он громко рассмеялся, поправляя галстук.

– Я тебя явно недооценил, принцесса! И, к великому сожалению, ты не угадала. Пришел я сюда не для того, чтобы, как ты выразилась, напиться, а для получения нового опыта! И кое-чего еще. Но это ты узнаешь, если поедешь со мной в бар недалеко отсюда.

– За дуру меня держишь?

– Что ты имеешь ввиду?

– Я никуда с тобой не поеду.

Глубокое сожаление отразилось на безупречном лице молодого человека. Поставив пустой бокал обратно на столик, он подхватил рядом лежащий мини-бутерброд с икрой и целиком закинул в рот.

Все это время я ждала, когда он закончит, буквально закипая от ненависти к бесцеремонному нахалу.

Прожевав, он вернулся к беседе:

– Мне очень жаль, повторяюсь: я не имел намерения зацепить тебя, голубушка. Да и с твоей стороны не очень обдуманно принимать сказанные мной слова близко к сердцу, ведь ты не одна такая. Я такой же. Все это говорит лишь об одном факте.

Я полностью потеряла нить его рассуждений.

– Каком еще факте? – спросила, уже окончательно решая уйти.

Он уверенно посмотрел перед собой, как бы готовый к возможным последствиям.

– Это говорит о том, что мы с тобой – совершенно обычные живые люди со своими слабостями. Но даже будучи слабыми, мы хотим, чтобы нас считали полноценными.

Я задыхалась от нахлынувшей ярости. Вдруг лицо некогда столь приятного собеседника стало мне отвратительно.

Круто развернувшись и бросив парочку бранных слов напоследок, я побежала к лавке, на которой должна была сидеть Лу.

И она была там. Еще более унылая и печальная, чем до моего ухода.

Не желая терять ни минуты, я на бегу крикнула:

– Лу, мы уходим!

И схватила подругу за руку.

Но она продолжала сидеть, устало смотря на меня своими несчастными красными глазами.

– Почему ты ушла?

– Что?

– Мне надо было сказать кое-что…

Я в недоумении обернулась, намереваясь ответить что-то.

Но тут некто начал звать меня в крайне неприятной манере.

Все поплыло перед глазами.

– Геката, вот ты где! Я тебя искал! Ты как? Прости, я не хотел обидеть тебя, я…

– Закройся уже!

Стив замолчал и пристыжено уставился в пол. Лу, вздохнув, закрыла глаза в преддверии ужаса.

– Вы двое…

Я замерла.

Внезапно в поле зрения появилась знакомая фигура, лениво плетущаяся в сторону алкогольных напитков.

Часть присутствующих, особенно еще совсем молодые девушки, громко ахнули, разбегаясь в стороны от пугающего зрелища. Более старшие гости старались унять буйного, но тот отбивался и нападал в ответ на предложенную помощь.

Даже стоя на довольно большом расстоянии от этого ужаса, можно было слышать крайне грубые фразы, брошенные в адрес присутствующих. Фразы, режущие уши и заставляющие их кровоточить.

Это было неописуемо и попросту непозволительно.

Слезы навернулись на глазах.

«Отец», – вырвался невольный всхлип.

Оставив Лу и Стива, я немедля побежала в сторону мужчины, которого уже держала нанятая охрана.

Мама и Карла подоспели на место происшествия. Пока вторая учтиво приносила извинения пострадавшим, мама молча смотрела на меня сожалеющим взглядом. Легонько касаясь моего плеча, она мучилась в бесполезных попытках успокоить дочь.

– Вот каким ты стал! – кричала я, захлебываясь собственными слезами. – Вот какой у меня отец! Любуйтесь все! Смотрите дальше! Чудовище пьяное!

Казалось, он не узнавал дочь, стоящую прямо перед ним и бурно жестикулирующую.

Невразумительно мыча, он махнул рукой перед собой, намереваясь ударить девушку, семнадцать лет живущую рядом с ним, семнадцать лет растущую с ним под одной крышей…