– Сиры, – обратился граф к соратникам, – перед вами сын проставленного разведчика, которого я встречал только раз в своей жизни. Так давайте же выпьем упокой души его отца графа Иоана де Гиза.

Когда рыцари молча выпили, Карл продолжил:

– Иоан мог без оружия, только руками убрать секрет из трех бойцов, хорошо вооруженных, он работал двумя руками, в правой палаш, а в левой секира.

– Будучи в Крестовом походе его дед с группой крестоносцев в пустыне наткнулись на десяток мертвых арабов, на половине из них не было ран, но его дед, будучи немного врачом, сказал, что они умерли не своей смертью. Среди них нашли странного человека, одетого в черный костюм, он был коротко подстрижен и выбрит, в отличии от арабов, которые никогда не брились, и без головного убора, его желтая кожа выдавала в нем жителя Китая, но крупные, черные глаза говорили об обратном, он был ещё жив, и крестоносцы забрали его к себе в лагерь, в качестве трофея с мертвых дед забрал знаменитую секиру. Петр взялся его лечить, так как тот потерял много крови, он давал ему верблюжье молоко, смешав его со своей кровью. Вскоре странный человек пришел в себя и на ломанном арабском языке назвал свое имя: Ким Чир, его стали звать просто Ким.

Он рассказал, что вышел из племени живущей в горах западного Китая, его соплеменники зарабатывали себе на жизнь охраной караванов и богатых людей, они нанимались за деньги для устранения неугодных, другими словами это было племя убийц ассасинов, заработанные таким способом деньги они отдавали старейшинам и те распределяли средства среди нуждающихся соплеменников, а так как дед поил его своей кровью, то он считает того своим побратимом, и в качестве долга предложил убить любого на кого укажет Петр. Врач отказался, тогда Ким сказал, что научит его своему искусству, с условием, что тот передаст знание только своим детям. Ким исчез, как только передал все, что знал.

С тех пор нет лучших воинов чем потомки Петра, по крайней мере в Европе, хотя некоторые приемы их боя противоречат кодексу чести рыцарей, но достаточно эффективны.

Вновь были наполнены кубки, выпили за Францию и короля. Сервирован стол был гораздо лучше, чем у Мишеля, в центре красовался целиком зажаренный поросенок с яблоком во рту. От него, в знак уважения и отрезал ножку и положил на тарелку молодому воину, граф Карл.

Кто-то из рыцарей попросил показать технику боя на двух мечах, остальные его поддержали. Граф кивнул Пьеру и тот быстро принес палаш и секиру.

Встав в центр зала, воин показал несколько приемов защиты и нападения, клинки с гулом слились в один сверкающий круг.

Вдруг в харчевню вбежал полностью экипированный рыцарь, оставленный на стене для наблюдения за окрестностями, забрало шлема открыто, в одной руке он держал стрелу с наколотом куском кожи, где что-то было написано выжженными буквами.

Мишель со стуком воткнул лезвия в деревянный пол и вытирая пот чистой белой тряпицей, используемой вместо носового платка, оглянулся.

– Ваше сиятельство, – обратился вошедший к командиру, – напротив ворот постоялого двора пушки, а это послание вам.

Граф взял из рук рыцаря стрелу и, развязав веревку, удерживающую письмо на древке стал читать:

– Господа, вы окружены, нам не нужны ваши жизни, выдайте виконтессу и её приданое и можете убираться куда хотите, мы даже ославим вам оружие если вы дадите слово не преследовать нас, в противном случае мы разнесем эту крепость в пыль. Думать вам после выстрела, пока горит свеча, около тридцати мнут.

Где-то на одним из островов южной Америки.

Солнце освещало зеленую поляну. Окруженную невиданными деревьями, цвели цветы и летали бабочки, все сверкало, как будто только что омыто весенним дождем. Легкий ветерок с океана чуть колышет листву. Цветов было столько, что казалось, что пыльца так насытила воздух, что, казалось вздохнув его можно было насытиться, не принимая пищи.

Под одним из деревьев на зеленой траве лежал со скучающим видом мужчина, средних лет, с правильными чертами лица, прямые, черные волосы связанны сзади в пучок шерстяной нитью, темные глаза под дугами бровей уставились в одну точку, длинные, не знающие грубой работы пальцы сжимает серебряный, наполненный красным вином, кубок, вторая рука подперла голову. Стройное тело скрывает белая, шелковая, с греческим орнаментом по краям и скрепленная на плече золотой заколкой, накидка, крупные, волосатые ноги скрыты в высокой траве.

Этот оазис создали боги для своего отдыха от земных дел и прозвали его раем. Мужчина был одним их них, бог подземного царства Аид, или как его назвали люди – бог войны Марс. Он только что расстался со своей рабыней и теперь размышлял что он с ней сделает, когда она ему надоест.

У каждого бога здесь была своя поляна и на неё больше никто не мог проникнуть без разрешения. Арес отхлебнул из кубка немного вина и его глаза оживились.

– Ну хорошо, я здесь, Прометей, зачем хочешь меня видеть, – произнес он красивым, сильным голосом, – ты никогда не являешься без дела, заходи.

Воздух в середине поляны сгустился, и в разнотравье шагнул наш недавно знакомый старик, назвавший себя Промом.

Арес скривился от вдарившего в нос мерзкого запаха.

– Откуда ты влез? – Возмущенно спросил он.

– А, это, – оглядев себя произнес старик, и его одежда на глазах превратилась в сверкающий атласом зеленый халат, подпоясанный золоченным поясом, седые волосы, разгладились, поменяли цвет на русый, стан выпрямился, взгляд стал властным, а грязные руки с длинными ногтями превратились в ухоженные, вонь исчезла.

– Разреши занять место рядом с тобой, – спросил он.

– Тебе не надо разрешения, ведь ты Титан, брат Зевса, один из создателей жизни на земле, попробуй – ка этого вина, наверное, после кислятины харчевни оно покажется тебе нектаром, и расскажи где ты был на этот раз, а то со скуки тут можно сойти с ума, за тысячелетия все надоело, хоть волком вой, и ещё эта дурацкая затея Зевса, каждые четыре года проводить гладиаторские бои, – жаловался бог протягивая взятый прямо из воздуха кубок с вином.

– Ты же знаешь, – возразил Прометей, отпивая из протянутого сосуда, – бои проводятся не только для развлечения, по и для выявления сильнейших, которые назначаются посредниками между нами и правителями, и жизнь мы им даем до тысячи лет. А твоя задача развязывать войны между государствами, ведь чем больше люди убивают друг друга, тем больше места нашим потомкам.

– Вот в этом ты не прав, – не согласился Арес, – чем больше они воюют, тем больше их женщины рожают, и набольший прирост населения в воюющих странах. И если, как ты говоришь, война двигатель прогресса, люди все изощрённей убивают друг друга, сотни лет применяли луки и копья, а сейчас ружья и пушки.

– Кстати о пушках, – допил вино Прометей, и чаша в его руках превратилась в пыль, – что за возня с ними на востоке Франции у пограничного постоялого двора. Какой – то наемный отряд блажил обнесенные стеной здание и требует выдать дочь герцога де Гиза, не твоих рук дело?

– Ещё вина, – невозмутимо спросил младший бог, – это один из старых монастырских напитков, его христиане называют кровью Христа, а мы – кагор.

– Хорошее вино, но ты же знаешь, что Христа мы вырастили сами, но мне хватит, но ты не ответил на мой вопрос?

– Я поспорил с Зевсом, что де Гиз потерпит поражение в этой войне, но несмотря на то что правительство не поддерживает его в этой бойне, прекратилось поставка продовольствия и фуража, солдат, герцог продолжает брать город за городом, и если он возьмёт Неаполь, мне придется отдать этому старому развратнику моих лучших рабынь или рабов, на его выбор.

– Ну а если твоя затея удалась, и герцог для освобождения своей дочери отведет войска, Зевс дознается об этом, тебе придется надолго прозябать в какой ни будь дыре, и он не посмотрит, что ты бог войны, – предупредил Прометей.

Он сел на траву и в руке у него появился тонкий хрустальный кубок, наполненный золотистой жидкостью – нектаром.