– Это просто профилактика, Олег Николаевич, – Светлаков мотнул Вариным рюкзаком в воздухе с самым честным выражением лица. – У нас приказ от Евгения Анатольевича. Вы можете проверить. Это не наша инициатива. Мы бы никогда, если бы…

– Варя, иди в машину, – папа говорил спокойно, но Варя почувствовала нехороший морозец, который скользнул в этой будничной фразе.

Варя решительно забрала из рук Светлакова рюкзак и, прижав его к груди, как драгоценность, не оборачиваясь, заторопилась к машине. До её слуха долетали обрывки диалога и так и подмывало обернуться и всё разузнать. Сдержалась.

Двери машины щёлкнули прямо перед её носом. Забравшись на переднее сидение, Варя глянула в окно. Почему-то не было радостно. Было какое-то разочарование: опять папа всё смог и всё решил, а она… На что способна она, кроме как хлюпать носом и мучиться в сомнениях? «Может, попросить папу Тёмке помочь? – Варя прикрыла глаза, упираясь затылком в подголовник. – Да ну. Это придётся всё про парней рассказывать, их недобанду. Они ж меня не простят. Скажут, вот, что за подруга, слила нас мэру… – Варя фыркнула и тихонько рассмеялась собственным мыслям. – Если это Илья… Не, ну в смысле «если» – больше-то некому. Илья. А с ним мы с Филом сами справимся».

Телефон в кармане вжикнул и чуть не вывалился на пол. Варя ругнулась на неотключенное уведомление у игры и расстегнула рюкзак. Надо было переложить телефон на своё место, пока не разбился.

Стало жарко.

Поверх розового пенала лежал полиэтиленовый пакетик с белым порошком. Сбоку, зажатый тетрадками, валялся ещё один. Точно такие же, как нашли у Артёма.

– Что за фигня?! – почти по слогам просипела Варя, дёргаясь, как от змеи.

Один вжик, взмах руками – Варя нервно запнула рюкзак подальше, словно он был куском раскалённого металла. Она неслышно дышала. Одной рукой подкрутила громкость радио, пытаясь вникнуть в шутки ведущих. Другой рукой приоткрыла окно, впуская в раскалённый терпкий аромат машины немного мороза.

«И что делать?!» – озадаченно потёрла лоб Варя. Хлопнула дверь водительского места, Варя подпрыгнула и посмотрела на папу. Он многозначительно приподнял бровь, и его карие глаза показались совсем-совсем чёрными:

– Ты чего такая дёрганая?

– Меня остановили два мужика, чтобы проверить сумку, – пришлось ногой подтянуть рюкзак поближе, – это ж совсем не страшно!

Папа хмыкнул и провернул ключ в замке зажигания:

– Варя… Не ври мне. Я тебе не враг.

– Да вообще никогда не рву, – хохотнула Варя. – Правда испугалась. Это ж такие мордовороты. А я девочка.

Папа завёл старую пластинку о том, что ей всего восемнадцать, а уже собралась в СПбГУ-МГУ, да ещё и общагу, ворчал, что такая маленькая и большой город её поглотит. Варя слушала отца одним ухом, а сама думала, как избавиться от наркотиков и надо ли об этом кому-нибудь говорить. Решила, что скажет Филу (в конце концов, это же он раздраконил Илью!) и попросит помощи: нельзя же было вот так просто смыть наркотики в унитаз. Надо было, наверное, разобраться, что к чему.

– Кстати, а вообще зачем они приходили?

– Понедельник же. Час Просвещения. Проникались жизнью всех нарко…

Сарказм выходил отвратительным, но это было всё же лучше, чем трястись, как замёрзшая собачка. Папа сдержанно кашлянул и вздохнул. Замолчали. Варя прислонилась виском к окну, рассматривая знакомые пейзажи: отделение банка, аллейка, пара желтоватых пятиэтажек, магазин, полупустая остановка. Варя усмехнулась: за одиннадцать лет пейзаж, конечно же, приелся, но то и дело рождал улыбку. В зоомагазин они с Артёмом заходили погреться в прошлом году, когда у них отменили занятия из-за пурги. А в том ларьке с выцветшими бордовыми буквами «ХЛЕБ» Фил покупал им перекус по понедельникам, если у них был шестой урок. Варе всегда брал творожные плюшки или пирожки с яблоками, а им с Артёмом – картофельные. А потом подкармливал Варю своим.

– Чего улыбаешься? – спросил папа, притормаживая на светофоре.

– Да так, – Варя вздохнула, доставая телефон и приглашая Фила к ней в четыре. – Детство вспомнила.

Папа рассмеялся, коротко, чуть глуховато, но искренне. И Варя усмехнулась в ответ.

У дома они оказались быстро. Варя и забыла, что дорога домой может быть такой короткой и уютно-тёплой. Зевнув, выскочила из машины, закидывая жёсткий тканевый рюкзак на одно плечо. Он показался особенно тяжёлым и словно обжигающим руки и спину до неприятного зуда. Варя поморщилась, отмахиваясь от противного поскрёбывающего чувства на душе. Нагнала папу, пару раз едва не растянувшись на заледеневшей дорожке, и повисла на его руке:

– Ой, – снова чуть не навернулась. – Я так упаду когда-нибудь. Мама звонила?

Папа качнул головой, щёлкая Варю по носу рукой с ключами:

– Это я как раз у тебя хотел спросить.

Варя тоже отрицательно мотнула головой и рассудила, что мама, наверное, ещё спит. Не вставать же ей в семь утра, хотя и в Москве! Папа открыл тяжёлую дверь, пропуская Варю. Она юркнула в тёмный неуютный подъезд и не удержалась, чтобы не пожаловаться на отсутствие нормального освещения под лестницей. Папа где-то нащупал выключатель и щёлкнул. Затрещала круглая лампа слева. Но светлее не стало. С тяжёлым вздохом папа то ли пообещал, то ли отметил для себя простимулировать ЖЭК.

– Когда уже наш дом отстроят? – буркнула Варя, поднимаясь по лестнице. – Земля есть, фундамент заложен, Джамшуты-Равшаны наняты, что ещё?!

– За полгода дом не строится. Строится только каркас. Нужна ещё облицовка, ограда, сигнализация. Мы ж до маминого отъезда туда мотались, – папа вздохнул и вдавил кнопку вызова лифта.

– Без меня? Ну я так не играю, – с полушутливой обидой Варя скрестила руки на груди и выпятила пухлую нижнюю губу, как капризная принцесса.

– А у кого там с Машей в это время были Твари? – улыбнулся папа. – Вот и дуйся. Если коротко, то к лету, наверное, переедем. Мы. А ты в общагу, как хотела.

– А собака?.. – протянула Варя, в мольбе приподнимая брови.

– А собака будет у того, кто остаётся дома, здесь, – папа притопнул носком ботинка по полу и тут же махнул рукой в сторону лестницы, не давая Варе возмутиться: – А ты иди-ка лучше проверь почтовый ящик. Квитанции поймай.

– Ну па-ап… – лениво начала Варя; двери лифта с грохотом распахнулись. – О, пойдём, квитанции же никуда не убегут, да?

Папа лишь мягко усмехнулся, вошёл в лифт вслед за ней. Варя, подождав, пока лифт дёрнется и лениво поползёт вверх, обняла папу, прижавшись щекой к его жёсткому пальто.

– Пап, ты как чувствовал, что мне твоя помощь нужна.

– Я же твой папа, – отец легонько потёр её плечо, – а родители всегда знают, когда их детям нужна помощь. Даже если дети этого ещё не осознают.

Варе померещился в его голосе упрёк, и совесть застучала в подсознании с новой силой. Варя с улыбкой вздохнула: «Не о чем волноваться. Это лишь мелкие неприятности. С этим мы должны сами справиться».

Варя, конечно, подозревала, что услышит о себе много нового и неприятного, когда положила перед ещё не успевшим даже расстегнуть куртку Филом два пакетика порошка, похожего на муку, и засунула руки в карманы толстовки. Фил замолчал. Хмурился, переводя взгляд с пакетиков на Варю и обратно. И Варя буквально кожей чувствовала, как медленно нагревается воздух вокруг них. Фил хриплым полушёпотом спросил, что это. Варя ответила так, как думала.

Снова повисла тишина. Звук расстёгивающейся молнии распилил тишину противным вжиком, словно вилкой по стеклу. Варя содрогнулась и приподняла одну бровь. Фил скрипнул зубами:

– Зачем?

– Что «зачем»? – наморщилась Варя, невольно отшатываясь: от парня веяло какой-то угрозой.

– Зачем ты притащила эту дрянь сюда?! – вскрикнул Фил, взъерошивая волосы.

Варя сжалась. Показалось, что из-под кожи выступили тысячи малюсеньких острых игл, готовых разить каждого, кто посмеет её коснуться. Рыкнула: