Перед глазами всё ещё мелькали картинки обыска. А вместе с ними подкатывало осознание, что на их головы свалилась беда. Артём всегда с готовностью делил беды с друзьями пополам, помогал им всеми силами. Они должны были сделать так же, вот только… Как они могли помочь? В душе всё свернулось от осознания безысходности и неправильности ситуации, колючие слёзы подступили к глазам. Сдерживать их становилось всё труднее и труднее. Варя вжалась ладонями в лоб и тихонько всхлипнула.

– Варь, ты чего? – с заботой и тревогой коснулся её плеча Фил.

От этого нежного касания стало как будто легче, и Варя беззвучно выдохнула, проглотила слёзы: она не одна. Их, как минимум, двое (да и Машка с Виктором едва ли останутся в стороне), они вместе. Им надо разделить беду на всех, как они делали всегда. Варя опустила ладони на парту и невзначай скользнула пальцами по руке Фила, ощутив шарик шрама между большим и указательным пальцами. А потом выдохнула, как приговор:

– У Артёма нашли наркоту…

– Чего-о-о? – взвился Фил.

На этот тихий вопль мгновенно отреагировали и Виктор, и Машка. Маша швырнула ручку, резко поворачиваясь. Виктор захлопнул задачник и медленно обернулся. Варя шёпотом, по слогам, рассказала всем о пакетике наркотиков в рюкзаке Артёма.

Фил тихо ругнулся, и по классу невольно покатились шёпотом сплетни и предположения. Варя, накинув на плечи пиджак Артёма, осуждающе покачала головой. Наверное, стоило рассказать обо всём позже, но держать в себе было тяжело. Ведь их Артём, рассудительный и правильный Артём, совершенно не сочетался с этим злосчастным пакетиком порошка. Наркотики и Тёма сочетались так же, как снег и Сахара – вероятность один к миллиону; невероятно, но факт.

А факт, как известно, вещь очень упрямая. И опровергнуть его можно только другим фактом, более весомым и серьёзным. Такого не было ни у кого.

– Это точно? – убито переспросил Фил.

Варя проигнорировала. Она понимала сомнение Фила: если бы ей такое кто-нибудь сказал, она бы тоже не поверила. Да и сейчас не хотела верить своим глазам, хотела надеяться, что всё это ложь. Чья-то глупая шутка или постановка. «Это как раз постановка, – поджала прокушенную губу, – этих ментов!»

Тихое шуршание голосов в классе разбивал треск часов и хруст клавиатуры под ногтями с бордовым зимним маникюром. Янина Сергеевна писала отчёт медленно, то и дело хмурясь и качая головой. Ей, скорее всего, тоже не верилось, что её ученик, в которого она не только знания на дополнительных занятиях вкладывала, но и душу, оказался связан с преступностью. Да никто в классе не должен был верить, что Артём Родионов, лучший командир класса, верный друг и просто хороший одноклассник, ответственный, собранный, притягивающий к себе людей, как фонарь мотыльков, вдруг торговал наркотиками. Однако сомнения всё-таки вспыхивали («Ну у него всегда ведь можно было в долг стрельнуть»; «Да он бы нам предложил, ты дурак?») и, подобно детской игре «Море волнуется», внезапно замирали на полуслове. Обрывались. Таяли в тишине.

Фил, уткнувшись затылком в шершавую стену, нервно покачивался на стуле и барабанил по столу. Очевидно, как и Варя, размышлял. Он ведь тоже знал Артёма слишком долго, чтобы так легко поверить в мистификацию с наркотиками. Они многозначительно понимающе переглядывались и пытались приободрить друг друга вымученными полуулыбками. Варины мысли то и дело сводились к Илье, и она была уверена, что мысли Фила тоже. Только связи между сверстником из другой школы и представителями ОБНОНа Варя не находила, и это было главной проблемой. Она вновь и вновь перебирала в уме всю информацию, известную ей об Илье, но каждый раз терялась. Стук пальцев Фила настойчиво и громко бил в самые мысли, больше даже раздражая, нежели отвлекая.

– Фил, прекрати барабанить! – Варя с силой накрыла ладонь парня своей.

– Ау, – пропищал он, глядя на красное пятно от удара. – Не психуй.

– Это ты успокойся!

– А сама-то, – пробурчал Фил, а потом выдохнул: – Блин, бред какой-то…

– Да! Бред, бред, но…

Договорить Варя не успела: дверь в класс с грохотом распахнулась, и на пороге возникла знакомая широкоплечая фигура с тёмной бородой и сверкающей лысиной. Варя сразу забыла, что хотела сказать, и невольно сжалась: это был папа Артёма, дядя Саша, хороший мамин друг. Он пропыхтел, что Артём отправил ему сообщение о неприятностях, узнал, где сын, и ринулся в кабинет директора так же шумно и стремительно, как появился.

После грохота двери тишина показалась особенно тяжёлой и гнетущей, стучащей в уши, как кувалда о наковальню. Янина Сергеевна, крутанувшись на кресле, вдруг с нескрываемой иронией выдохнула:

– Вы мой первый класс, ребята. В плане классного руководства. Смотрю на вас и думаю, что буду потом, лет через дцать рассказывать своим детям о вас.

– А в хорошем или плохом ключе? – спросил кто-то нарочито задорным голосом.

– Смотря как всё обернётся, – небрежно пожала плечами Янина Сергеевна. – На самом деле, что бы ни случилось – в хорошем. Вы ведь меня всегда удивляли: такие дружные, позитивные и умные.

– Это заслуга классного руководителя, – встрял ещё кто-то.

– Нет, – Янина Сергеевна мягко улыбнулась уголком губ, – моя заслуга тут минимальна. Я ведь взяла вас только в седьмом классе. Вы чудесный выпуск, Золотой просто, потому что воспитали себя сами. Артём стал отличным командиром класса и скооперировал вас всех.

– Жаль только, что оказался таким… Двуличным! – внезапно подал голос кто-то из пацанов.

Варя дёрнулась. Она была уверена, что знает одноклассников лучше всех, со всеми их демонами и тараканами, но это сказал кто-то совершенно чужой. Варя нахмурилась и завертела головой в поисках этого человека. Не нашла.

Фил же вдруг взвился и подорвался, словно бы эта фраза перерезала последнюю тонкую нить, сдерживающую его гнев. Сзади него всё же упала крышка парты и его стул. Филу было плевать: он обвёл класс негодующим взглядом, в котором едва ли не сверкали молнии. В воздухе запахло дракой, и Варя невольно впилась пальцами в плечи, убивая дрожь. Казалось, стукни Фил хоть во что-то – начнётся драка не на жизнь, а на смерть.

И Фил стукнул. Ударил с силой, вновь сбивая едва зажившие костяшки пальцев в кровь. На вибрирующую столешницу шлёпнулась пара алых капель. Варя содрогнулась.

– Да вы офонарели совсем! – хрипло вскрикнул он, сдвигая брови к переносице и игнорируя Янину Сергеевну. – Кто это сказал? Я спрашиваю: кто это сказал?! Давай, выходи, ответь за свои слова. Как человек, а не как крыса. Ну давай. Расскажи, как Артемо… Артём тебе наркоту впихивал. А мы послушаем и, может, даже поверим. Но лучше помолчи. Ты ж ничего не знаешь. Артём мне как брат, вы все это знаете, и я говорю, что ничего подобного не было. Если кто-то уверен в другом, выходи, говори. Со мной.

Фил скрестил руки на груди и свысока глянул на одноклассников. Желающих подраться или поспорить с ним не нашлось. Лишь откуда-то раздался шёпоток, мол, друзья Артёма наверняка в этом же замазаны. Фил рванулся, но Варя осуждающе посмотрела на него и едва заметно мотнула головой. На самом деле, она не рассчитывала, что Фил послушается её. Однако он почему-то заискивающе усмехнулся, взъерошил волосы и уселся обратно.

Янина Сергеевна незамедлительно угомонила назревающую бурю разрешением не сдавать тетради. А потом как бы невзначай предложила не разводить пустословие, а терпеливо ждать выяснения обстоятельств. Варя была с ней абсолютно согласна: у них не было сил и средств, чтобы доказать невиновность Артёма, а громкие слова не помогут. Да только сомнения, всплывающие то тут, то там в классе, пусть и едва различимые, поднимали в груди волну жгучего гнева и желание действовать. «Глупо злиться на логичные выводы, – Варя нервно постучала концом ручки по тетради. – Если бы это случилось не с Артёмом, я бы то же самое сказала. А Тёмка… Ну он же не пуп земли, в конце концов!»

Ожидание убивало, словно размазывало катком по асфальту.