В девять часов путники остановились, чтобы передохнуть. Гора предстала перед ними, видимая от подножия до вершины. Она состояла из двух ярусов – первого, высотой в две тысячи пятьсот футов, и возвышающегося над ним конусообразного второго яруса.

Расположенные уступами гребни предгорий представляли естественную дорогу к этому конусу.

Сайрус Смит и его спутники начали подъем на первый уступ. Извилистый гребень его, постепенно возвышаясь, вел к первому ярусу горы.

Неровности почвы свидетельствовали об ее вулканическом происхождении. Повсюду были раскиданы куски пемзы, обсидиана14. Там и здесь встречались отдельные группы деревьев, которые в нескольких сотнях футов ниже образовывали густые леса, почти непроницаемые для солнечных лучей.

Герберт обратил внимание на свежие следы, видимо, каких-то крупных животных, возможно даже хищников.

– Вероятно, эти звери не так-то охотно уступят нам свои владения, – заметил Пенкроф.

– Что ж, – сказал журналист, охотившийся на тигров в Индии и на львов в Африке, – мы сумеем отделаться от них. А пока что будем настороже!

Тем временем экспедиция поднималась понемногу в гору. Извилистая дорога удлинялась еще вследствие необходимости кружным путем обходить некоторые препятствия. В полдень был сделан привал для завтрака в сосновой рощице, вблизи ручейка, сбегающего каскадом в долину; экспедиция прошла только полдороги до первого яруса и, очевидно, раньше сумерек не могла до него добраться.

В час пополудни восхождение возобновилось. Пришлось несколько уклониться к юго-западу от прямой и пробираться сквозь густые заросли.

Выйдя из зарослей, альпинисты, взбираясь друг другу на плечи, одолели крутой откос, футов в сто высотой, и добрались до площадки, где росли редкие деревья. Отсюда им нужно было идти на восток по зигзагообразному пути, делающему менее заметной крутизну подъема. Приходилось ступать с величайшей осторожностью.

Наб и Герберт шли в голове отряда, Пенкроф – в хвосте, Сайрус Смит и Спилет – в середине. Следы крупных животных встречались очень часто.

Несколько раз в отдалении мелькали какие-то четвероногие.

Пенкроф вдруг воскликнул:

– Глядите – бараны!

Отряд остановился в пятидесяти шагах от полудюжины крупных животных с густой шелковистой шерстью рыжего цвета и с большими рогами, загнутыми назад и приплюснутыми на концах.

Это были не обыкновенные бараны, а их разновидность, встречающаяся в гористых местностях умеренного пояса. Герберт назвал их муфлонами.

Пенкроф вдруг воскликнул:

– Глядите – бараны!

– А можно ли из них сделать жиго15 и отбивные котлеты?

– Вполне.

– В таком случае для меня это бараны! – заявил Пенкроф.

Стоя неподвижно среди обломков базальта16, животные удивленно смотрели на исследователей, словно впервые в жизни видели двуногих. Потом неожиданно всполошились и мгновенно исчезли, прыгая с камня на камень.

– До скорого свидания! – крикнул им вслед Пенкроф с такой комической интонацией, что все расхохотались.

Восхождение продолжалось. Часто на склонах встречались следы лавы, застывшие серные потоки и просто отложения кристаллической серы, залегающие среди веществ, выбрасываемых вулканом перед началом извержения лавы: пуццолановой17 земли с пережженными, неправильной формы кристаллами и белого пепла, состоящего из бесчисленного множества мельчайших кристаллов полевого шпата18.

По мере приближения к первому ярусу восхождение становилось все более трудным.

Около четырех часов пополудни экспедиция миновала зону распространения деревьев. Лишь кое-где стояли отдельные сосны, сгорбившиеся от борьбы с ветрами, которые неистовствуют на этой высоте. К счастью для инженера и его спутников, погода была безветренной; поднимись ветер, восхождение было бы еще более затруднительным.

Не более пятисот футов по прямой отделяло исследователей от площадки первого яруса, где они хотели сделать привал на ночь. Но эти пятьсот футов выросли в две мили, так как дорога все время шла зигзагами.

Ночь уже наступила, когда усталые путники добрались до площадки. Среди скал, в изобилии разбросанных на ней, легко было найти удобное место для ночевки. Правда, кругом было мало горючего, но все же удалось собрать достаточный запас мхов и кустарников.

Пенкроф высек искру из кремня на трут, и Наб быстро раздул яркое пламя под защитой скалы. Костер был разведен только для того, чтобы согреть путников. Ужин состоял из жаркого из водосвинки и нескольких пригоршен миндаля. В половине седьмого вечера исследователи кончили ужинать.

Сайрус Смит решил теперь же выяснить, можно ли будет найти обходный путь к вершине, если слишком большая крутизна подъема не позволит взобраться в лоб на конус.

Пока Пенкроф, Гедеон Спилет и Наб устраивали ночлег, инженер с Гербертом отправились на разведку.

Была прекрасная тихая ночь. Сайрус Смит и Герберт в продолжение двадцати минут молча шли рядом; неожиданно перед ними встала стена, вздымавшаяся вверх под углом в 70°. Ни обойти это препятствие, ни одолеть его не было возможности.

Сайрус Смит уже решил возвратиться, как вдруг заметил расселину в скале, служившую, очевидно, во время извержения стоком для лавы. Не колеблясь ни минуты, он и Герберт вошли в эту расселину. До вершины конуса оставалось около тысячи футов. Инженер решил продолжать восхождение, пока это будет возможно. Попутно он убедился, что вулкан давно погас.

Несмотря на кромешную тьму, Сайрус Смит и Герберт медленно, но неуклонно поднимались все выше и выше. Инженер начал надеяться, что им удастся беспрепятственно добраться до самой вершины.

На небе горели великолепные созвездия. В зените сиял Антарес Скорпиона, рядом с ним Бета из созвездия Кентавра, которую считают самой близкой к Земле звездой. Возле Южного полюса величественно сверкал Южный Крест.

В восемь часов вечера Сайрус Смит и Герберт неожиданно для себя добрались до самой верхней точки конуса. При тусклом свете молодого месяца Сайрус Смит осмотрел горизонт.

– Это остров, – сказал он.

Через полчаса Герберт и Сайрус Смит возвратились в лагерь. Инженер коротко сказал своим спутникам, что они находятся на острове. Затем «островитяне» устроились кто как мог в своей базальтовой пещере, расположенной на высоте двух тысяч пятисот футов над уровнем моря, и уснули глубоким сном.

На следующее утро, 30 марта, инженер предложил своим спутникам снова взобраться на вершину потухшего вулкана, чтобы при дневном свете осмотреть остров.

– Быть может, – сказал он, – нам предстоит провести здесь всю жизнь… Остров может ведь лежать вдалеке от обитаемой земли и в стороне от путей кораблей, поддерживающих сообщение с южными архипелагами…

На этот раз инженера сопровождали все участники экспедиции. Все они хотели рассмотреть получше остров.

Около семи часов утра они покинули место ночлега. Никто из них не был удручен невеселым настоящим. Каждый был полон веры в будущее. Но следует отметить, что эта вера имела разные источники у Сайруса Смита и всех остальных его товарищей.

Инженер без страха глядел вперед, потому что чувствовал себя в силах вырвать у этой дикой природы все необходимое для него самого и его товарищей.