Ева не верила себе, своим ушам, своим глазам. Ей казалось, что всё это происходит не с ней. Чувствуя, что вот-вот упадёт, что ей не хватает воздуха, поставив злополучную тарелку на комод, она открыла дверь на балкон и вышла. Свежий воздух ударил Еве в лицо, приводя её в чувство и отрезвляя сознание. "Да, так хорошо, так намного лучше". Она закрыла глаза, подставив лицо беспощадной стихии. Она встряхнула головой, резинка, державшая хвост, лопнула и шоколадный шёлковый поток волос хлынул на тонкие плечи. Ветер тут же подхватил их и принялся трепать во все стороны. Ева стояла не шевелясь, позволяя ветру хлестать себя по щекам, забираться под одежду, успокаивая её тело и душу своим холодным порывом.

Вслед за ней на балкон выглянул Евгений и сказал:

– Пройдём в дом, я думаю, нам есть о чём поговорить.

Ева не хотела разлучаться со своим другом-ветром: он так усердно пытался её успокоить и привести в чувство, но она понимала всю безысходность ситуации, развернулась и вошла внутрь.

Она поняла, почему ей было так трудно дышать: воздух в комнате насквозь был пропитан запахами пота, кожи, секса и терпким ароматом духов той женщины. Весь этот зловонный клуб резким наплывом ударил по обонянию Евы и, не желая находиться здесь ни минутой больше, она пошла на кухню. Евгений последовал за ней. Подойдя к окну, она развернулась и подняла глаза на своего мужа. Сердце её билось в безумном ритме. Сто тысяч обвинений и упреков были готовы сорваться стремительным потоком с её языка. Но она молчала. Лишь смотрела в глаза этому человеку, тому, которого считала неотъемлемой частью своей жизни. Десять лет назад она отдала ему свою любовь, отдала всю себя без остатка, сгорела в нём.

Видя в её глазах гнев, который нарастал с каждой секундой, Евгений скрестил руки на груди и произнёс:

– Не вздумай закатить мне истерику, ясно?! Я не собираюсь оправдываться перед тобой и тем более извиняться. Ты сама всё видела. Я такой, какой есть, и меняться не собираюсь.

"Боже мой! Кто этот человек, что стоит передо мной? – думала Ева. – За последнее время он изменился до неузнаваемости! Он превратился в чудовище, каким я раньше его не знала". Он заводился по малейшему поводу, и кричал, обвиняя во всём жену, раздавая звонкие пощечины.

– Женя, скажи мне, что не так? Что случилось? Ведь раньше у нас всё было хорошо. Ты всегда говорил мне, что любишь, а тут такое… Как ты мог? Это же наш дом! НАШ! – её голос сорвался на крик. – В конце концов, тут живет наша дочь! В тебе нет ничего святого! Ты, ты…

Ева не смогла договорить, горячие слёзы покатились по её щекам, обжигая кожу.

– А я? Всё ещё люблю тебя… Просто своей идеальной любовью ты меня задавила. Ты слишком правильная. У нас всё как в рекламе, счастливая семья за завтраком, все улыбаются. Разве что собаки не хватает.

– Так разве это плохо? Чего тебе надо?

– Этого! – закричал Евгений, указывая рукой на дверь, напоминая о том, что она увидела.

Ева зажмурилась от боли, вспоминая сцену, которая навсегда оставит след в её душе.

– Ты не такая, Ева. Но это и неплохо. Меня почти всё устраивает. Осталось немного кое-что поправить.

От волнения матовая кожа на лице девушки порозовела, зелёные глаза стали цвета тёмного опала.

– Неужели ты думаешь, что после всего этого я останусь с тобой? Ты с ума сошёл?

– Потише, детка! Я уверен в том, что останешься. Куда ты денешься? Ты же мышь серая! Ничего женственного в тебе нет! Думаешь, для чего я отправил тебя учиться танцевать пол дэнс? Чтобы ты вертелась на шесте для меня, чтобы в тебе появился женский лоск. Ну ничего, теперь нам придётся пройти ускоренное обучение, и я выведу тебя на новый уровень наших отношений. Раз тебе всё стало известно, будешь учиться удовлетворять меня другими способами.

– Ты что говоришь такое? – прошептала Ева, не веря своим ушам, – на какой уровень? Да меня тошнит от тебя! Кто ты такой, что решаешь за меня?

– Я – твой муж! Твой господин! – в два шага он приблизился к ней, и тяжёлая ладонь обрушилась на лицо девушки.

От сильного удара, не устояв на ногах, Ева упала перед ним на колени, держась одной рукой за щёку. В голове звенело, из разбитой губы потекла кровь.

Он склонился над ней, крепко обхватил пятерней её подбородок, поворачивая голову вправо и влево, рассматривая результаты своей работы, и прошептал:

– Ты без меня никто и будешь делать то, что я скажу. Ясно? – его глаза потемнели.

Еве стало страшно. Она попыталась отвернуться, но он всё ещё держал её лицо железной хваткой.

Она понимала, что не сможет противостоять ему. Она слишком слабая по сравнению с ним.

"Пусть говорит, что хочет, лишь бы успокоился. С ним это и раньше срабатывало. Надо просто молчать". Но для себя она уже всё решила и твёрдо знала, что будет делать дальше. В этот раз она не сможет проглотить эту боль!

Видя её смирение, он понемногу разжал пальцы и отошёл в сторону. Окинув взглядом стол, на котором стояли принесённые продукты, произнёс:

– Ты собиралась накрыть праздничный стол? Замечательно. Я уйду ненадолго. Ты приведёшь себя в порядок и подготовишься к моему возвращению. Вечером из школы вернётся наша дочь и мы отпразднуем юбилей, как и собирались. Слышишь, Ева? Не смей мне перечить!

В ответ Ева смогла лишь слабо кивнуть головой.

– Ну вот и славно, – сказал Евгений уже спокойным голосом, развернулся и вышел, громко хлопнув за собой дверью.

Ева поднялась с колен и на дрожащих ногах направилась в спальню. Смахивая горькие слёзы, она старалась держать себя в руках и не думать сейчас о случившемся. "Потом, всё потом". Зайдя в комнату, она окинула её взглядом. Это место уже давно не было уголком её счастья и покоя, как раньше. Это было зловещее место, насквозь пропитанное похотью и грязью.

Наспех вынув из шкафа большой чемодан и несколько дорожных сумок, она начала бросать в них всё самое необходимое: вещи, обувь. На улице стояла осень, поэтому пришлось брать и тёплую одежду тоже. Ева металась из комнаты в комнату, открывая шкафчики и вываливая на пол их содержимое. "Так, деньги, документы".

Ева опустилась на пол перед шкафом и с нескрываемым отвращением отшвырнула в сторону вещи мужа. За ними располагался вмонтированный в заднюю стенку металлический сейф. Быстро набрав несложную комбинацию, она дёрнула дверцу, и та послушно открылась. Ева достала нужные документы и деньги. Взяв в руку стопку купюр, Ева нахмурилась. Денег в пачке оказалось значительно меньше, чем было недавно!

После продажи квартиры её мамы, большая часть ушла на лечение, а всё то немногое, что осталось, решили не тратить и положить в банк неприкосновенным запасом. Евгений всё собирался сходить и открыть депозит, но, видимо, так и не дошёл до банка.

– Вот сволочь! – с обидой бросила Ева.

При воспоминаниях о маме, Ева всё-таки не выдержала и дала волю слезам.

"Мама, мамочка! Как же так? Тебя нет со мной, когда ты мне так нужна!" – в мыслях обращалась она к своей маме, которой не стало год назад. Диагноз приговором «рак молочной железы» настиг внезапно и ударил по самому больному. А дальше всё по схеме: лучевая терапия, мастэктомия, химия. И лишь одному Богу известно, кому повезёт выиграть в лотерею, под названием судьба. Но, видимо, фортуна оказалась не на их стороне. Она показала себя как жестокая тварь, которая уносила с собой в могилу самого дорого человека, ту единственную, которой была нужна. Маме удалили вторую грудь. Но и это не помогло. Вообще ничего не помогло, ни деньги, ни связи мужа, который доставал дорогие лекарства и договаривался с самыми престижными докторами. Как в тумане. Большую часть времени Ева проводила больнице, а оттуда бегом домой, где её ждали муж и ребёнок. Как она тогда сама не свалилась с жуткой депрессией или от истощения? Но как ни боролась она, как ни прыгала выше головы, костлявая всё же сделала своё дело: мамы не стало. Тогда в её груди погас огонь, который мама поддерживала все эти годы. Для неё перестал существовать мир как таковой. Было дико смотреть на людей, продолжающих как обычно заниматься своими делами, которые сидели в кафе, улыбались, дышали. Она грызла по ночам подушку и выла от бессилия, понимая, что уже не вернуть, ничего не сделать. Как заливалась истерическим хохотом, когда звонили родственники тех, кто лежал с мамой в одной палате с таким же диагнозом. За какое-то время не стало их всех. Один за другим затухал свет их миров, как выключаются фонари с наступлением утра. Но она держалась. До последнего не разрешала себе пойти за мамой следом, а ведь так хотелось! Из-за Лизы. Знала, что кроме неё, ребенок никому не нужен, ни мужу, который ещё больше отдалился, отгородился от семьи, словно её горе его не касалось, ни свекрови, этой старой змее, которая любила лишь своего сыночка.