Корридон осмотрел комнату, чтобы убедиться, что он ничего не забыл.

– Конечно. Ведь ты знаешь о деньгах со слов Хоммера, а он мог и наврать, чтобы вы получше искали Менворти. – Корридон взял со стола серебряный портсигар. – Это мне подарили в полку, когда я уходил в отставку.

– Хватит болтать про свой полк! – взорвался Роулинг. – У меня есть все основания думать, что это ты был ночью в Форлайте, у Менворти.

– Поэтому ты так серьезен? Знаешь, у тебя иногда бывают дикие идеи.

Роулинг безнадежно вздохнул:

– Ты ездил туда?

– О, Боже! Конечно, нет!

Роулинг сел и начал терпеливо объяснять:

– У Менворти была лодка. Он собирался отплыть на ней. Потом неожиданно передумал и покончил с собой. Почему?

– А я откуда знаю? Может, ему не нравится французская кухня! Может, его начала мучить совесть и он решил побыстрее отправиться к праотцам. Я не знаю!

– Он мог решиться на самоубийство, если внезапно лишился своих денег… Я уверен, что кто-то «освободил» его от этих пятнадцати тысяч.

– Очень неразумно с его стороны. – Корридон покачал головой. – Ну все, старина, я тороплюсь.

– Ты не будешь возражать, если я обыщу твой чемодан? Я почему-то думаю, что деньги взял ты…

– Пожалуйста, обыскивай… если у тебя есть ордер.

– У меня его нет, – упрямо произнес Роулинг. – Но ведь ты должен помочь полиции!

– Вот как раз сегодня мне этого не хочется! Кроме того, у меня случайно есть свои деньги. Поверь мне на слово.

– Так ты их взял?!

– Я же сказал тебе – нет!.. – Корридон явно издевался над инспектором. – Жаль, что ты никому не доверяешь. Ну, тебе пора!..

– Я не прощаюсь. Встретимся в таможне, – сердито пробурчал Роулинг, – там тебя обыщем голенького.

– А я утром принял ванну, так что стыдиться мне нечего. Ну, пока. Не думаю, что в ближайшие год-два мы с тобой увидимся. – Роулинг молча последовал за Мартином к выходу. – Я покидаю эту дыру. По-моему, я достоин жить в лучших условиях. Надеюсь, я привезу из Парижа много денег и заживу как джентльмен.

– Я тоже надеюсь, – огрызнулся Роулинг, – увидеть тебя в новой квартире – с решетками на окнах!

– Ты что, опиума накурился? Иди-ка выпей чаю. Это обойдется тебе всего в шесть пенсов.

Роулинг покраснел. Корридон похлопал его по плечу, закрыл за ним дверь и, насвистывая, поднялся в квартиру.

Через окно он видел, как Роулинг медленно направился к машине.

Три сотрудника спецслужбы сидели в таможне, когда туда вошел Корридон. Он весело поздоровался со всеми и предложил обыскать вещи, а заодно и его самого.

– Боюсь, бедняга Роулинг страдает манией подозрительности, – заявил он, снимая пиджак. – Ему давно пора в отставку.

За все время обыска детективы не проронили ни слова. А когда Корридон поднялся на борт корабля и помахал им рукой, они переглянулись, понимая, что Корридон их одурачил, и их успокаивало только то, что точно так же он одурачит и французскую полицию, которая ждет его в Дьеппе.

Так оно и произошло.

Но Корридон смог облегченно вздохнуть только после того, как поезд прибыл в Париж. Полиция в Дьеппе оказалась не на высоте, но все же доставила ему несколько неприятных минут. Зато его утешало воспоминание о том, как Лорин Фейдак уверенно прошла мимо Роулинга, который и не подозревал, как его одурачили!..

На парижском вокзале Корридона встретил целый наряд полиции – словно министра иностранных дел. Пока он любезно знакомился с представителями французской Фемиды, Лорин спокойно покинула вокзал.

Полтора часа спустя Корридон расплатился с шофером такси возле шикарного отеля. У клерка он осведомился о мисс Фейдак и с радостью обнаружил, что еще не забыл французский язык.

Мадемуазель Фейдак ждала его с нетерпением.

– Все в порядке? – спросил он.

– Они были заняты только тобой! Подожди немного, сейчас достану…

– Не спеши – половину можешь оставить себе. Ты их честно заработала. По крайней мере, у тебя есть возможность с чего-то начать.

– Спасибо, дорогой! Как раз этого я и боялась! Смешно, да?

– Почему?

– Потому что… ты ведь хочешь уйти отсюда… один?

– Да. Не расстраивайся! Ты недолго будешь одна. В Париже тебя ждет большой успех.

Она исподлобья взглянула на него.

– Может, проведем хоть неделю вместе? Потом я попытаюсь утешиться. Вот видишь, какая я стала бесстыдная…

– Ты же знаешь, я не из тех мужчин, которые любят, чтобы рядом с ними девушка чувствовала себя несчастной. Поэтому, Лорин, как только я продам бриллианты, мы с тобой расстанемся. Ты не хуже меня знаешь, что я должен работать.

– Все дело в этой девушке, Мэрион… – задумчиво произнесла она. – Ты ведь любишь ее?

– Не знаю, – хмуро ответил Корридон. – Во всяком случае, она в Лондоне, а я в Париже… Доставай-ка бриллианты. Мне надо найти оптового покупателя.

Она легонько подтолкнула его к спальне.

– Хотя бы неделю! А потом расстанемся… – жалобно попросила она. – Я не буду устраивать тебе сцен.

– Бриллианты, мадемуазель!..

Она скрылась в спальне, а Мартин подошел к окну и посмотрел на залитую солнцем улицу. Весна! Сейчас все женщины кажутся красавицами. Через неделю, возможно, все решится. А пока… пока он с Лорин. В Париже можно быть одиноким, как и в Лондоне, если вы предоставлены самому себе, но это не может длиться вечно.

Он решительно выбросил из головы Мэрион и после небольшого колебания вошел в спальню, где его с надеждой ждала Лорин…