Утреннее море сверкало и манило. Подруги практически бежали к нему по улице. В мечтах они уже плескались в волнах. Оставалось только достичь берега. Пляж открылся перед ними неожиданно. От променада он был отгорожен невысокими бетонными блоками, на которых тут и там сидели отдыхающие.
– Маш, чего это они на блоках сидят? Дядя Сеня говорил, что где-то здесь должен быть шикарный песчаный пляж, – обеспокоенно поинтересовалась Катя.
Когда подошли ближе, картина прояснилась. Пляж действительно был. Он тянулся влево и вправо на сколько хватало глаз. Вот только песка практически не было видно. Все пространство было плотно устелено разномастными покрывалами, на которых лежали расслабленные человеческие тела. В некоторых местах покрывала практически соприкасались и казались единым цветастым ковром. Но кое-где между покрывалами оставались дорожки, по которым отдыхающие аккуратно пробирались к морю. Дорожки не были прямыми, они причудливо огибали разноразмерные тряпочки, закрепляющие за людьми кусочки земли.
– Похоже, мы пришли к шапочному разбору, – Маша бросила свою сумку на бетонный блок, – располагайся, матушка. Нам все равно некогда сегодня лежать. Быстро искупаемся, а вещи здесь полежат.
– А не украдут?
– Понятия не имею. Смотри, у других вещи прекрасно лежат без хозяев.
– Может, по очереди идти купаться? – Катюшка никак не могла свыкнуться с мыслью, что придется оставить без присмотра свою сумку, платье, босоножки.
Мария молча взяла подругу за руки и решительно вступила в лабиринт пляжных покрывал, особенно аккуратно обходя натянутые на уровне чуть выше колен простыни, под которыми копошились дети.
Со старшим Разговоровым встретились после пляжа. Он немного показал город, кафешки и столовые, концертный зал, куда им предстояло прийти вечером. После обеда зашли в санаторий за его вещами и поехали на вокзал.
Проводив дядю Сеню, Маша с Катей отправились в железнодорожные кассы. Увидев километровые очереди из страждущих добраться до касс, подруги засомневались, успеют ли они купить обратные билеты на поезд до начала концерта. Но, прикинув, что у них в запасе есть целых три часа, решили рискнуть.
– Девушки, вы последние за билетами? – в очередь за ними пристроились два высоченных парня лет двадцати трех – двадцати пяти.
Мария, кокетливо кивнув им, что да, они последние, отвернулась и глазами показала Кате, что начало отпуска многообещающее. И действительно, ребята, оценив обстановку, приступили к процедуре знакомства. По ходу дела они немного рассказали о себе. Оказалось, что оба инженеры, родом из Подмосковья, но работают в Москве, тоже только приехали, планируют побыть в Крыму с месяц, все зависит, на какие числа сейчас купят обратные билеты в Москву.
Студентки также немного рассказали ребятам о себе, учебе, институте. Единственное, о чем Разговорова сразу попросила Лебедеву не говорить, так это о Максиме и о том, что Мария без пяти минут замужняя женщина.
Более высокого звали Димой. На нем, как влитые, сидели светло голубые «варенки» Levi’s и желтоватого цвета батник на кнопках. Светлорусые волосы парня были коротко и стильно подстрижены, аккуратные усики довершали щегольской образ. Второй, Вадик, был не только немного пониже, но и попроще, хотя ни синие джинсы, ни голубая рубашка явно советского производства не могли скрыть его накачанную спортивную фигуру.
Словоохотливая Машка сразу непринужденно разговорилась с ребятами. Катя поначалу отмалчивалась, но уже через час стояния в очереди, когда молодые люди приступили к совместному строительству планов на предстоящий отпуск, она активно предлагала свои варианты возможного времяпрепровождения. Часа через два девушки купили себе билеты в купе. Ребята, немного пошушукавшись, попросили кассира продать им билеты на ту же дату и в то же купе. Отдых действительно обещал быть интересным.
Распрощались с Дмитрием и Вадимом, подруги побежали на концерт, у них в запасе было целых тридцать минут. Как ни странно, уже после двух-трех песен студентки влились в атмосферу зала, начали веселиться и получать настоящее удовольствие. Певец исполнял как знакомые, так и новые песни, много шутил. Зал, состоящий в основном из зрителей среднего и старшего возраста, активно откликался на шутки и подпевал известные песни, отчего обстановка на концерте была празднично-домашней.
– Ну надо же, я никогда не думала, что мне понравится слушать допотопного Хиля, – веселилась Маша, выходя из концертного зала.
– Мне тоже очень понравилось. Жаль, что на концерте были мы, а не наши маманьки. Моей Хиль очень нравится. – Катя показала на две маячившие напротив входа фигуры, – смотри, пришли и ждут. Я так понимаю, ты с Димой уже спелась? Смотри, не балуй. Я, конечно, не буду жаловаться Максиму, но ты всё же немного помни о нем.
– Катька, ты реально дурёха. Тебе сейчас больше всех надо хотеть, чтобы я увлеклась кем-нибудь другим и забыла про Макса, – весело отпарировала Машуня, направляясь к ребятам.
Увлекшись своими новыми знакомыми, девушки совершенно забыли про смену жилья, а потому, вернувшись к себе, решили плюнуть на все и остаться в этом доме. Он находился минутах в пятнадцати неспешной ходьбы от пляжа, рядом были несколько кафе и магазин. Сирануш, уже вернувшаяся из своего санатория, оказалась милой армянкой лет сорока. Она легко разговорилась с девушками, и впоследствии они решили, что наличие постороннего человека в их комнате имеет своё преимущество. Во всяком случае, это намертво пресекало все возможные попытки их новых знакомых напроситься в гости.
Катя пошла к хозяйке отдать всю оставшуюся до окончания отпуска сумму. Клавдия Федотовна тщательно пересчитала деньги и показала девушке дом. Передние его части, выходившие на улицу, занимала она сама с семьёй. Части дома слева и справа от дворика не были соединены между собой. Это были отдельные комнаты, сдаваемые летом отдыхающим. Каждая комната имела собственную дверь во внутренний двор. Самая дальняя часть дома представляла собой общую кухню, в которой самим можно было готовить, крытую столовую, душ и туалет. Хозяйка объяснила девушке правила пользования душем, показала курительную скамейку рядом с туалетом.
Катерина с усмешкой подумала, что, по идее, им это надо было смотреть до того, как заплатили деньги, а не после. Однако, дело было сделано, и вполне неплохо.
Недели через две, когда пляж и море поднаскучили, молодежь решила съездить на какую-нибудь экскурсию. Долго спорили, куда пойти. В итоге купили билеты на поездку в Ялту. Она как бы состояла из двух частей – путешествие по морю на скоростной ракете, курсирующей между городами, утром Евпатория – Ялта и вечером обратно, а в самой Ялте их встречал экскурсовод, который и должен был познакомить отдыхающих с жемчужиной Крыма.
Поскольку ракета в Ялту отправлялась в семь часов утра, а будильника ни у кого не было, Маше пришлось просить Клавдию Федотовну разбудить девушек в половине шестого утра, чтобы у подруг было время спокойно позавтракать и привести себя в порядок. Последнее особенно важно было именно для Разговоровой – если темноволосой Катерине не было нужды красить глаза, то белобрысая Манюня просто не могла себе позволить гулять по Ялте «без бровей и ресниц, с паклей вместо волос».
Осталось неизвестным, кто кого не понял в этой беседе, но Клавдия Федотовна разбудила их не в половине шестого, а в шесть тридцать. Маша и Катя, быстро всунулись в платья, благо, их приготовили накануне, и пулей выскочили из дома. О завтраке и «приведении себя в порядок» не могло быть и речи.
– Маш, у меня такое ощущение, что по ногам что-то болтается.
В этот момент девушки пробегали по безлюдному утреннему парку, и Катя безуспешно пыталась разглядеть, что там касается её ног ниже расклешенного сарафанчика.
Маша взглянула на подругу:
– Ну да, у тебя нижняя юбка из-под сарафана торчит.
Катерина остановилась и оглядела себя. Действительно бежевая кружевная юбка наискосок торчала из-под бордового сарафанчика. Девушка попробовала её поднять, но выяснилось, что лопнула резинка, и подъюбнику нечем было держаться на теле, а потому, когда девушка остановилась, нижняя деталь туалета сползала вниз прямо на глазах.
