В одно чудесное солнечное утро две девушки неторопливо прогуливались по парку Измайлово. Разговаривать им не хотелось. Они наслаждались прекрасной погодой, стоявшей в Москве в конце апреля 1984 года.

На некоторых деревьях лопались набухшие почки, и из них показывались нежно салатовые кончики молодых листиков, наполняя парк незабываемым ароматом пробуждающейся природы.

Вид слегка зазеленевшихся деревьев завораживал и настраивал на радостное ожидание чего-то восхитительного.

Обеим подругам было около двадцати лет. Обе были хоть и по-разному, но хороши собой. Девушки дружили с детства, вместе учились в школе, вместе в институте.

У более высокой Маши Разговоровой, светлые от природы волосы были слегка завиты, ресницы и брови аккуратно подкрашены. Судя по светлому плащу с легким перламутровым отливом и шарфу, завязанному вокруг воротника затейливым узлом, девушка шла в фарватере моды. Её романтический образ довершали бордовые, в цвет шарфа, лодочки на небольшой шпильке и миниатюрная светлая сумочка.

Её спутнице – яркой брюнетке Кате Лебедевой не было никакой необходимости подводить ресницы и брови. Она это понимала и явно предпочитала натуральность. Черные полуботиночки с «солдатским» каблучком, классического покроя серые брючки, трикотажный черный жакет в серую мелкую полоску и маленькая черная сумочка больше говорили о практичном стиле их хозяйки, чем о стремлении выглядеть модно.

– Катюш, я хотела про Макса поговорить, – начала Маня, теребя в руках подобранную веточку.

Манюня специально вытащила свою ближайшую подругу на прогулку, очень уж ей хотелось пообщаться «тет-а-тет». Вариант поговорить по душам в транспорте по дороге в институт девушка отмела сразу. Ни в институте, ни дома приватный разговор был просто невозможен. Оставалась только нейтральная территория в выходной день.

– А что про него говорить? Вот придёт, сыграете свадьбу, – Катя аккуратно отщипнула от Машиной веточки набухшую почку, размяла её в руках и с наслаждением вдохнула аромат молодой зелени.

Предмет разговора Максим Губкин скоро должен был вернуться из армии. Он уже написал, что до первого мая точно будет дома. Получалось, что до приезда оставалось максимум два-три дня.

Данный субъект был большой головной болью обеих подруг. Официально его девушкой считалась Маша. Именно с ней он переписывался все два года службы и именно её звал в жены ещё до ухода в армию, а потом и в письмах. Катюшку, в силу проживания с самого раннего детства в соседних квартирах и в силу многолетней дружбы их родителей, молодой человек привык считать практически сестрой. Со временем у Катюшки их детская дружба переросла в серьёзную влюблённость. Парень же отчего-то в качестве второй половинки выбрал ближайшую подругу своей соседки. И хотя два года назад Машка сама была безумно влюблена в Губкина, но открывшееся на каком-то этапе обстоятельство, что Катя также грезит о Максе, не давало ей быть полностью довольной жизнью.

Поскольку Губкин в последних письмах постоянно писал о свадьбе, Маша понимала, что в ближайшее время ей придётся поставить точку в давно мучавшем её вопросе, выходить за него замуж или нет. Но прежде, чем принять окончательное решение, девушка хотела посоветоваться с Катей.

– Кать, я ещё ничего не решила.

– Маш, ну что значит – не решила? Ты его два года ждала. Он тебя любит.

– А ты?

– А что я? Ты переедешь жить к нему. Станешь моей соседкой, и я буду ходить к вам в гости каждый день, – Катино паясничание получилось каким-то ужасно грустным. – Осенью придёт Сашка, позовёт меня замуж, мы тоже сыграем свадьбу.

– Но ты же не любишь его.

– Люблю – не люблю, какая разница. Мне кажется, я вообще никого полюбить не смогу. Так уж лучше выйти замуж за хорошего парня, родить детей и жить, как все нормальные люди, чем до старости ждать принца…

– Особенно, если принц женат на другой, – закончила за подругу Машка. – Ты не забыла про тетю Иру? Она своего сыночку просто так не отдаст. Маменька крепко держит Шурёнка. Тебе еще повоевать за него придется.

– А тетя Надя просто спит и видит тебя своей невесткой! – Катерина не смогла удержаться от ехидной ухмылки.

– Ой, лучше не надо!

Вспомнив о будущих свекровях, девушки развеселились. Обе им казались настолько проблемными, что даже волноваться не имело смысла.

***

Все они с детства жили в одном доме. Этот ведомственный дом заселялся молодыми семьями строителей, которые приехали в Москву по «лимиту» из разных городов России. У кого-то из них первенцы были только на подходе, а основная масса семей уже имела на руках маленьких детей, но, получив квартиры, большинство из них пошли по второму, а кто и по третьему кругу. Так и получилось, что в доме одной большой дружной семьёй жили хорошо знакомые между собой люди приблизительно одного возраста. Их дети, также плюс-минус одинакового возраста, росли, стайками перетекая с этажа на этаж, бегая из квартиры в квартиру. Взрослея, они то собирались в маленькие компашки по интересам, а то объединялись в огромные тусовки.

Года четыре назад небольшая группка, состоящая из двух друзей Максима и Александра, а также двух подруг Марии и Катерины, решила проводить время отдельно ото всех. Ребята поняли, что им скучно в большой и разношерстной молодежной тусовке, гораздо интереснее им было проводить время в таком камерном составе. В их неразлучной четверке ведущей парой были влюбленные друг в друга Маша с Максом. Оба бойкие и открытые, они представляли собой образец безоблачного счастья. По сдержанным отношениям второй пары наблюдательному человеку становилось ясно, больших чувств у Алекса и Катюшки не было. Зато была искренняя дружба и желание поддержать компанию.

***

– Знаешь, Катюш, я не уверена, что у меня к Максу такие же сильные чувства, как у тебя. Мне страшно, что соглашусь выйти за него, а окажется пшик. У меня ощущение, что не своё беру.

Пока Максим был в армии, Маша старалась не вспоминать о нем в разговорах с подругой. Поначалу-то у нее еще была надежда, что всё как-нибудь за два года рассосётся. Однако, хотя Катерина в отсутствие Сашки, который должен был вернуться из армии осенью, и встречалась периодически с парнями, но постоянного, который заставил бы её забыть Губкина, так и не встретила. Катя аккуратно переписывалась с Алексом, и они продолжали считаться «как бы парой».

– Маш, ну какое своё – не своё. Это не ты берёшь, а он тебя зовёт. Он тебя выбрал. И если ты откажешься от Максима, то это совершенно не значит, что он бросится ко мне.

– Катька, да он после двух лет воздержания готов броситься на любое бревно, а не то что на меня или тебя, – засмеялась вдруг Маня. – Знаешь, что! Давай после сессии в июле поедем на море. Пусть Макс побудет один. Вдруг передумает, может, ещё кого найдёт. А мы с тобой проведём месяц на пляже где-нибудь в Ялте или Сочи.

Катерине направление Манюниных мыслей очень даже понравилось. И подруги, бросив неприятную для обеих тему, перешли к обсуждению, куда именно поехать, как найти жильё. Маша очень к месту вспомнила, что её папа едет в Евпаторию по путевке, которая закончится тридцатого июня. Девушкам пришла в голову блестящая мысль, что Машкин папа сможет снять им комнату, встретить их на вокзале и отвезти на место. Это сразу решало проблему поиска жилья в незнакомом городе с чемоданами в зубах. Надо просто попасть в Евпаторию до отъезда папы.

Ехать решили непременно на поезде. Точнее, на поезде настояла Мария. Она с детства плохо переносила самолёты. Поскольку продажа билетов на поезд начинается за сорок пять дней, у девушек было две недели, чтобы определиться с датами, деньгами и уговорить папу помочь с жильём.

От пришедшей так вовремя идеи с поездкой настроение Маши Разговоровой резко улучшилось. И без того солнечный день засиял пуще прежнего.