Я шел за гоблином Томасом. Это я его так называю, а на самом деле он Тоумашшос. Я называю, а он откликается.

Вокруг был лес. Тропа огибала густые заросли акаций. Часть деревьев как раз цвела, распространяя одуряющий аромат. При каждом вдохе сначала запах казался нежным и изысканным, потом – сладким и приятным, а в конце чувствовалась приторная нотка пресыщенности.

Томас шагал по тропе плавной походкой, перекатывая ступни в мягких мокасинах с пятки на носок.

Был он чуть ниже среднего человека, сухощавый, с выбритой головой с торчащей из макушки косичкой. Его зеленовато-коричневую кожу украшали рисунки из шрамов. Вот на спине, например, уверенными разрезами, в которые была втерта краска, была нарисована лобастая морда зверя с синими глазами и клыкастой пастью. Выглядел он свирепо. Это не просто рисунок – это чтобы хищники не понимали, где у гоблина лицо, а где спина. Говорят, помогает иногда.

На самом деле кожа у гоблинов не зеленая, а просто смуглая, цвета сильного загара. Но охотники перед выходом в лес мажутся соком травы, который придает коже болотный оттенок. Сок полезный – насекомых отпугивает, запах маскирует, а еще – зеленого гоблина в кустах заметить сложнее, чем загорелого.

Выглядел Томас не опасно, но это пока не увидишь его в бою. По сравнению с человеком он был резким, как удар хлыста, а его жилистые мышцы позволяли, при некотором навыке, свернуть шею оленю. Я видел.

Идти без объяснений почти час по тропе, глядя на смуглую спину, мне надоело.

– И где твое «странное», хитрый гоблин? – не выдержал я.

– Будет тебе странное. До берега речки дойдем – и будет. Вы, люди, не умеете ждать – когда нужно ждать, и не способны делать быстро – когда надо быстро. Как вы не вымерли?

– Мы уже вымираем, – буркнул я.

– Жаль. С вашим приходом жить стало интересней. Раньше только Богиня приходила, и то – редко. А теперь начали появляться мягкомясые людишки, и странное стало появляться. Весело!

***

Скоро Томас сошел с тропы, и походка его изменилась: он начал при каждом шаге медленно ставить ногу на землю, ощупывая ее подошвой. Чтобы не треснуть сухой веткой. Иногда замирал, не доведя шага до конца, и переносил ногу в другое место. Так он прошел еще сотню метров, сойдя с тропы в сторону. Я шел за ним и тоже поглядывал под ноги, осторожно ставя свои ботинки, стараясь попасть в его следы – там-то точно нет сухих веточек, которые могут выдать звуком.

Гоблин подкрался к полосе кустарника, опустился на землю и змеей втянулся под ветки. Мне пришлось повторить его действия и лечь рядом, между корнями кустов.

В таком положении, если чуть приподнять голову, через траву был виден берег небольшой речки. Вода прогрызла в грунте глубокое, метра на два ниже уровня берегов, узкое русло.

– Видишь на краю пятно травы вытоптано?

Я промычал, подтверждая, что вижу. И достал флягу с водой – пить хотелось немилосердно.

– Оно там сидит иногда. Сейчас нет, будем ждать. Странное. Зверь, а может и не зверь.

– Это как?

– Ну, вот ты не гоблин. Ты зверь?

– Нет, я человек.

– А Богиня – зверь?

– И Богиня человек.

– Но еще и богиня.

– Угу.

– Вот и оно – не гоблин, выглядит как зверек, а ведет себе странно. Выглядит тоже странно. Цвет у него светло-алый.

– Розовый?

– Нет, розовый – холодный оттенок, а тут – теплый, как грудка снегиря, – гоблин посмотрел на меня, как на недоразвитого, его удивляло – как можно не понимать таких различий?

Мы замолчали на следующие полчаса. Лежать в засаде – занятие ответственное. На ветки над нами прилетел какой-то щегол и стал щебетать. К нему присоединилась самка, щебет удвоился и перерос в птичий скандал. Потом улетели.

***

Странное появилось из-за поворота оленьей тропы, бегущей вдоль берега.

Выглядело оно, как крупный кролик. Розовый. Ну, или светло-алый – мне такие нюансы не понятны. Шел этот кролик на задних лапах, опираясь только на пальцы. Из-за этого ноги его вытянулись так, что манекенщицы обзавидовались бы. В целом фигурка была комичной – толстенький розовый кролик на длинных лапах, грустно опустивший голову, и даже уши его поникли. Еще и передние лапки он за спину заложил, завершая образ задумчивости и грусти.

Дошел до места своей лежки, сел там, повернувшись мордочкой к реке, спиной к нам. Сидит, на воду пялится. Уши обвисли, фигура излучает мировую скорбь. Вот как такого убивать?

Я выбрался тихонько из-под кустов. Пистолет направил ему между ушей.

– Чего грустим? – спрашиваю.

– Женщину мне надо. Тяжко мне без женщины, – отвечает кролик.

Тут мы оба замерли. Я осознал, что кролик, оказывается – говорящий. А кролик – что он не один.

Звереныш уши насторожил, медленно голову повернул. Смотрит на меня испуганно.

Я пистолет опустил – не выглядит он чем-то ужасным. Да еще и говорящий, значит – разумный.

Нет, я не сторонник сохранения жизней всех разумных. Я считаю, что некоторых не только можно, но и нужно убивать. Преступников некоторых, и даже если они справкой о невменяемости прикрываются. Или вот врагов, которые тебя хотят убить. Такое у меня мнение. Но говорящих розовых кроликов убивать – как-то это не по-мужски.

Подошел я к нему, рассмотрел поближе. Кролик, он и есть кролик. Хоть и цвета странного. Когтей страшных на лапах нет.

– Зубы покажи.

Показал. Обычные плоские резцы. Такие, как и должны быть у грызунов всяких. Никаких окровавленных клыков не наблюдается.

– Людей убивал?

– Нет! – кролик даже вскинулся. – Да и как бы я убивал? Хвостом защекотал бы?

– Давно тут бродишь?

– Месяц уже. Ни одной крольчихи или зайчихи вокруг. Что за место такое?

– Мир «Ночной кошмар» это. Тут всех зайчих по мере эволюции хищники схарчили. Вымерли они тут. Здесь есть только ужасные хищники и травоядные, которые способны от них обороняться.

– Хищников видел. Жуть!

– Как спасался все это время?

– Я пугаться умею.

– Пугаться? Это как?

– Я просто так не могу показать, это надо меня испугать.

Я наставил ему на лоб пистолет и заорал:

– Замер, сука! Быстро испугался!

Дальше все произошло очень быстро. Мгновенно. Кролик присел от неожиданности. Его шея удлинилась на метр, поднимая голову на уровень моей груди. Уши растопырились в стороны. Глаза выпучились. Рот открылся и… зверек завизжал. Нет, он ЗАВИЗЖАЛ‼! Вы слышали, как визжит кролик, которого подняли рукой за уши? И я не слышал – откуда мне, квартирному ребенку? Но читал, что визжат. Так вот, сейчас визжал целый полк кроликов.

От шока я отшатнулся, споткнулся и сел на задницу.

Со стороны кустов прилетела дубинка гоблина и врезалась прямо в лоб кролю. Тот упал с берега вниз, в воду. Визг прекратился.

В правом ухе звенело. Левое ничего не слышало. Из него вытекла струйка крови.

– Грёбаный кроль!

Я подошел к берегу. Под ним по пояс в воде сидел зверек. Мокрый, облепленный шерстью, несчастный, со ссадиной на лбу.

– На обед будет крольчатина? – поинтересовался гоблин, вставший рядом.

– Не убивайте меня! – попросил жалобно кролик.

– Вылезай наверх, чудовище. Не буду я тебя убивать.

Слух в правом ухе восстановился, хотя и не полностью. Левое восстановится позже, через сутки. Тут все повреждения персонажа полностью восстанавливаются за сутки. А если убьют – то воскреснешь на ближайшем кладбище. Тоже через сутки.

– Если крольчатины не будет, я пойду птицу собью на обед, – предложил практичный гоблин. – Тут фазан неподалеку курлыкал.

***

Через полчаса мы сидели у костерка. Томас следил, как запекается фазан над углями. Кролик высох и теперь начесывал себе лапками мех на толстой заднице. На лбу у него выросла шишка.