Далее меня позабавило то, что многие ребята принялись меня похлопывать по плечу и жать мне руку.

Я же сказал, ботан, что заставлю других тебя уважать…

– Ден, это было потрясно!

– Давно пора было утереть нос этому ублюдку Тэтчеру!

– Вы слышали? Тэтчер отсосал Деннису прямо в столовой!

Примерно такие реплики звенели по всей школе весь день. Последним уроком была физкультура и маленький толстый азиат, одетый в какой-то фиолетовый спортивный костюм вновь подбежал ко мне, словно помпон, когда мы были в раздевалке. В "своем рюкзаке" я нашел какие-то желтые треники и синюю безрукавку.

– Деннис, братишка! – воскликнул Джинджинг. – Я слышал, что произошло в столовой! Респект!

– Об этом вся школа узнала три урока назад, а ты только сейчас услышал?

– Ну, прости…

Его маленькие глазенки превратились в две дрожащие пуговки, и я подумал, что он вот-вот заплачет. Уголки его губ сползли вниз и задрожали.

Боже мой… Скажи мне, кто твой друг и скажу тебе, кто ты.

– Ладно тебе, дружище, – я приобнял его за плечи и прижал к себе. Видимо, придется вытаскивать всех неудачников вокруг. – Прости меня, что-то я сегодня не в духе.

– Да все в порядке, братишка! – толстячок аж засиял.

– А это че за нахрен… – мы вышли из раздевалки и, зайдя в спортивный зал, я заметил помимо нашего класса еще один. Среди толпы чужих ребят я заметил Тэтчера. Забавно, что его не окружала толпа таких же туповатых "крутых" ребят, как в школьных комедиях – он стоял один в стороне и разминал мышцы ног.

Мышцы рта ты уже размял…

– Сегодня же соревнования, – пояснил Джинджинг. – Наш класс против параллельки.

– Этот здоровяк что, из параллельного класса? – удивился я, глядя на того здоровенного кабана.

– Он же второгодник, Деннис, – в глазах моего азиатского друга вновь зашевелилось сомнение. – Он два раза оставался в четвертом и один раз в восьмом классе.

– Ну, оно и видно.

Я оглядел зал. Вдоль правой стены стояла деревянная лазейка с турниками, на одной половине зала стояли какие-то флажки – видимо, для бега. На другой половине с потолка свисали канаты и чуть дальше стояли "козлы" с матами.

И нахрена мне все это надо…

– Слушай, Джинджинг.

– Джин.

– Что?

– Джин, – повторил толстячок и взглянул мне в лицо, внимательно меня разглядывая. – Ты всегда зовешь меня Джин. С детства. С тобой точно все в порядке?

– Да все ништяк, – отмахнулся я. – Я хочу немного повеселиться на этих ваших соревнованиях. Скажи, с чего они обычно начинаются, и знаешь ли ты какие-нибудь уязвимые места Тэтчера?

– Ты хочешь над ним опять подшутить? – глазки хитрого азиата загорелись озорным огоньком.

– Ну, если это так можно назвать.

На самом деле – я хотел крови. Жажда накатила на меня хищной волной после инцидента в столовой.

– Ну, на сколько я помню, – он задумчиво оглядел зал. – То Тэтчер не в ладах с канатом. Бегает он хорошо. На своем любимом турнике он подтягивается отлично. Через козла…

– Что ты сказал? – перебил его я. – На "любимом" турнике?

– Ну да, – кивнул Джинджинг. – Вон на том. – он указал на один турник, самый высокий, перекладина которого обмотана красной изолентой. – Это, кстати, первое упражнение.

– Просто превосходно…

В моей голове уже крылся план.

– А ну бегом строиться, щеночки мои! – бабка, лет шестидесяти, в салатовом спортивном костюме свистнула в свисток. Готов поклясться, что из-под подола ее спортивной куртки я заметил ее свисающие морщинистые сиськи… буэ. – Девки – туда! Пацаны – туда! Бегом, мать вашу!

Черт возьми, а бабка-то с огоньком! Ей бы вертухаем работать в одной из тюрем.

– На первый-второй рассчитайсь… а, похрен! Девочки – на шпагат, пацаны – на турник! Встали в очередь и парное соревнование, кто больше подтянется – тот молодец, а у меня перекур! Артурчик и Изольда, вы за старших!

После этих слов, она достала из кармана своих спортивных штанов пачку сигарет и вышла из зала, а Артурчик – здоровенный паренек из нашего класса, который по габаритам ничуть не уступал Тэтчеру, вышел вперед. Кто из девчонок Изольда я так и не понял, потому что никто не стал командовать и девки тупо столпились возле стены и о чем-то болтали.

– Пары, на турник, готовиться! Давай!

Видимо, с постановкой речи у него вообще были проблемы.

Тэтчер, естественно, вызвался первым.

Я, протиснувшись между острыми локтями многочисленных малолеток, тоже вышел вперед и встал в пару с моим кабанчиком. Кульминация моего озорства зависела только от меня. Пока куча ребятни толпилась и разговаривала между собой до свистка бабки-физрука, я заскочил в ее кабинет, нашел отвертку и немного поколдовал над турником Тэтчера. Сработать должно идеально.

– Так, первая пара, начало? – Артурчик, кажется, вообще не понимал, что говорит.

– Да начинай уже, – буркнул Тэтчер, косо глядя на меня. – С тобой я еще после школы разберусь, кусок говна.

– Поехали, марш всем! – махнул рукой Артурчик, и мы с Тэтчером полезли на турник.

Я полез на самый ближайший к Тэтчеру и, схватившись за перекладину, мы начали подтягиваться. Мой вес был легкий, а вот ручонки слабенькие: на втором подъеме я понял, что от силы смогу подтянуться еще раза два. Зато Тэтчер выжимал из себя всю мощь, то и дело втягивая с шумом воздух в свои ноздри.

Ну же… уже пора…

– Деннис, не надо замирать! – голос Артурчика меня изрядно раздражал. – Надо тянуться! Пошел!

Я сделал еще одно подтягивание и понял, что сил совсем не осталось, но тут произошло то, чего я так долго ждал.

Я немного подкрутил шурупы на турнике Тэтчера и как скоро он должен был рухнуть – вопрос нескольких подтягиваний.

И вот эта свиноматка летит вниз.

– МА-А-АМА!!!

Огромная туша падает на спину с глухим грохотом и тяжелый турник, который он по-прежнему сжимал в руках, бьет его по лицу, от чего Тэтчер взвизгивает как свинка. Весь пол, казалось, затрясло от этого огромного тела и звук гулкого удара эхом разлетается по залу. Из носа Тэтчера потекла кровь, но мне этого мало.

До меня вдруг дошло, совершенно неожиданно, откуда я узнал имя моего друга Джинджинга. Мое тело это знает. Память и чувства, которые хранились в этом теле, передались и мне. Поэтому вся та злость, вся та ненависть к Тэтчеру, которая долгие годы копилась в теле этого ботана-Денниса, сейчас бурлила во мне. Поэтому я потянулся из последних сил и сделал вид, что мои руки соскользнули с перекладины, и я полетел вниз, предварительно мотнув телом немного вправо, – туда, где лежал Тэтчер.

Я приземлился прямиком на турник, на это железо, которое лежало на лице стонущего от боли Тэтчера. Металлическая перекладина под моим весом расколола кость, и нос Тэтчера хрустнул, словно поленья в горящем костре. Железо резко вошло в лицо парня, от чего его глаза, налитые кровью от лопнувших капилляр, готовы были вылететь из орбит.

Я осторожно встал с Тэта и с наигранным ужасом на лице уставился на беднягу.

– Училка, училка! – Артурчик в ужасе вылетел из зала, а пара ребят осторожно сняли тяжелый турник с лица Тэтчера.

Его нос сейчас напоминал два верблюжьих горба: V-образный проем в его носу сочился кровью и за ошметками розовой кожи белела кость. Парень застонал от боли, выплевывая изо рта сгустки крови, а вместе с ней и осколки нескольких зубов. Вокруг Тэтчера, по мимо багровой лужи, столпилась шокированная публика.

Как-то вот так я вычеркнул Тэтчера из списка обидчиков Денниса.

На пороге из школы меня ждал сюрприз. Я же хотел свалить отсюда нахрен, к моей Люси, да вот настойчивый сигнал автомобиля привлек мое внимание.

Папуля…

– Сынишка, дорогой! – этот дятел весело помахал мне рукой. – Куда ты собрался? А ну-ка, давай-ка живенько в машину. Мамуля приготовился замечательный вишневый пирог! Пальчики оближешь.