Однако, здравствуй. Позволь поинтересоваться – ты совсем идиот? Давай-ка, дружочек, я кое-что тебе скажу:

УБЕРИ К ЧЕРТУ ЭТУ КНИГУ. Особенно:

ЕСЛИ тЫ РЕБЕНОК

ЕСЛИ тЫ БЕРЕМЕННАЯ МАМОЧКА

ЕСЛИ У тЕБЯ НЕУСТОЙЧИВАЯ НАХРЕН ПСИХИКА!!!

Эта книга: воплощение моей больной фантазии. Здесь возможно будет секс, возможно, будут наркотики, возможно, будет кровь, грязь и много мата.

Но, если тебе на все насрать и ты, весь такой крутой и бесстрашный, готов отправиться со мной в это сумасшедшее приключение, то милости прошу.

И ПОЖАЛУЙСТА.

Не рассказывай никому об этой книге.

Если ты читаешь ее в маршрутке – выключи экран.

В своей комнате – спрячься под одеялом с фонариком и сходи с ума вместе со мной.

На мониторе компьютера – ты что, вообще придурок? Увидят же!

Читаешь вслух друзьям – ой, ну тебя нахрен…

Все имена и события вымышлены, любые совпадения случайны, но, если вы вдруг знаете людей, которые похожи на персонажей моей книги… познакомьте меня с ними. Пожалуйста. Я должен их видеть.

НАЧИНАЕМ.

Чертов будильник…

Будильник?

– Вставай, зайчонок!

Чего, бля?

Открываю глаза, и меня тут же целует в щеку какая-то кудрявая бабенка. Это не моя Люси, но тоже хорошенькая.

– Завтрак внизу! – она улыбается своей белоснежной улыбкой, игриво тормошит меня по макушке и покидает комнату. Я невольно обращаю внимание на мышцы ее упругих бедер и кругленький зад, что обтягивает коротенький шелковый халатик.

Стоп. Комнату?

Я оглядываюсь вокруг и совершенно нихрена не понимаю. Белоснежный натяжной потолок, бирюзовые обои с узорами и с постерами каких-то гейских супергероев… что за хрень вообще тут происходит?

– ДАМОЧКА! – кричу я той круглозадой. – Можно вас на минутку?

Но никто не отвечает. Я со злостью скидываю с себя одеяло с какими-то рождественскими оленями и уже хочу выйти за дверь и набить морду Люси за такие тупые шутки, но тут же остолбеваю: мои ноги похожи на две ссохшиеся соломинки, покрытые светлыми волосинками, а причиндал прячется под какими-то детскими семейными трусами с рисунками. Я медленно оттягиваю резинку трусов.

– Ёб твою мать!

Мой приличного размера причиндал сейчас был похож на новорожденного ежика, что высунул свою мордочку из норки.

Я отпускаю резинку и тупо смотрю перед собой. В дальнем конце комнаты, возле письменного стола, на котором разложены тетради, учебники и карандаши, стоит рюкзак.

– Деннис, спускайся уже! Завтрак стынет! – вновь голос круглозадой.

Я оглядываюсь вокруг еще раз. Осматриваю свое тело. Ощупываю лицо. Аккуратная бородка пропала и нет и намека на щетину. Кожа на руках не тронута чернилами зоновских мастеров. Она нежная, как задница младенца и сияет абрикосовым цветом.

Что со мной, блять, произошло?

Я замечаю на двери комнаты зеркало и медленно спускаю ноги-соломинки с кровати. На трясущихся ногах я медленно приближаюсь к двери и осторожно смотрюсь в свое отражение.

На жестокого убийцу, которого разыскивает вся полиция, смотрело отражение запуганного прыщавого подростка.

Картина Репина: "Приплыли"…

Странно, обычно в это время у меня звенит будильник.

Ладно, посплю еще.

Хотя… что это за странный запах? У мамы что-то пригорело на кухне?

– Ты что, уже проснулся, зайчик? Смотрю, твой малыш уже колом стоит…

Чья-то рука проскальзывает ко мне в трусы (это точно не мама!) и хватает меня за… это самое!

Я открываю глаза и с ужасом отскакиваю от незнакомых мне рук. Перед моими глазами нависла девушка с голой грудью и хищной улыбкой на лице. Ее тонкие пальцы с бардовым маникюром пробежались по ее полным грудям, затем медленно обхватили их и принялись мять.

– Котик не рад меня видеть?

– В… в-вы… вы кто?!

Я бегло огляделся вокруг: это точно не моя комната. Больше похоже на гостиную, в которой не прибирались около года. Возле кровати, на которой я спал, стоял журнальный столик, весь в крошках, корках от пиццы, пустых бутылок из-под пива и переполненной пепельницы на старых журналах. По всей комнате были разбросаны вещи, напольный светильник лежал на наполовину сожженном ковре, и воняло чем-то едким, противным.

– Ооох… – протянула незнакомка, улыбаясь еще шире. – Котик хочет поиграть… Ррр…

Незнакомка, – Люси, – пронеслось в моей голове. – Ее зовут Люси, – Выгнула спину (Боже мой, она же абсолютно голая!) и вновь попыталась схватить меня, но я перевернулся на кровати и упал на пол.

– Лес! – расхохоталась она. – Прекращай уже! Иди ко мне…

– Простите… – я встал с пола и ошарашенно глядел на то, что торчало у меня между ног: трусы, которых мама мне никогда не дарила, выгнулись огромным холмом, словно из них вот-вот вырвется пробудившийся монстр. Этот "монстр" зудел от какого-то желания, которое меня пугало и, в то же время, манило.

Нет-нет-нет!

– Кончай уже, – голос незнакомки стал серьезнее. – Этой ночью ты так нажрался, что не смог меня нормально трахнуть, а я хочу как раньше… как ты умеешь…

– Тра… что вы себе позволяете? – Я отмахнулся от ее вновь вытянутых рук. – Отстаньте от меня! Где мама?

– Я буду для тебя кем захочешь, малыш… – она вновь попыталась накинуться на меня, но я вовремя отскочил, и дамочка с грохотом рухнула на пол.

Пора валить. Бегло оглядевшись вокруг, я увидел на полу синие джинсы и черную футболку. Схватив их, я направился к выходу, удивленно оглядывая свое тело: во-первых, ноги мои были покрыты большим количеством волосяного покрова, которого у меня в помине не было. На торсе виднелись кубики, а на руках откуда-то взялись татуировки.

– Лес, твою мать, ты совсем обдолбался? – девушка выдохнула и обессиленно рухнула на кровать. – Иди умойся, а? Приведи себя в порядок и возвращайся в постель…

– Ага, сейчас…

Запрыгивая на ходу в джинсы, а после, накинув на себя футболку, я пулей вылетел в коридор.

Что это со мной происходит?!

Мне и правда нужно ополоснуть лицо и взглянуть на себя. Может, это сон такой? Осознанный? Бывают же такие…

Найдя дверь в ванну, я распахнул ее и тут же в нос ударил тот мерзкий запах с удвоенной силой.

– Батюшки… – прикрыв нос ладонью, я подошел к раковине и открыл кран. Вонь шла именно от самой ванны, что была по левую руку от меня. Она была закрыта полупрозрачной занавеской.

Ополоснув лицо, я поднял голову к зеркалу и обомлел: На ботаника, над которым издевается вся школа, смотрело отражение маньяка, фотографии которого развешаны по всему городу.

Я с ужасом повернул голову в сторону ванны и сделал к ней осторожный шаг. Затем еще один. Вонь усилилась. Схватившись за край шторки, я отдернул ее в сторону и опустил взгляд вниз.

И заорал от ужаса.

Вот бы намотать его кишки, словно спагетти на вилку…

Так я думал про своего лучезарного "папашку", который вез меня в школу на своей "Хонде". Тачку эту, кстати, я бы себе прикарманил…

"Папуля", прилизанный очкарик в странных цветных брюках с подтяжками почти всю дорогу весело напевал какую-то песенку и тарабанил в такт по рулю своими пальчиками.

Мерзость…

Так вот. Почему я, тридцатишестилетний маньяк в теле пятнадцатилетнего задрота вдруг решил отправиться в школу? Ну, давайте-ка подумаем.