– Тише, – сказал другой, – смотрите, луна скоро освободится от облаков, которые плывут между ней и землей. Вот, она снова сияет свежестью, скоро в гробу появится жизнь, и наша работа будет сделана.

Так и произошло. Облака открыли лунный лик, и с внезапной вспышкой великолепия она снова засияла, как и прежде.

Мертвая тишина воцарилась теперь над всей этой сценой, и те, кто частично эксгумировал тело, стояли неподвижно, как статуи, предвосхищая событие, которого они с таким нетерпением ожидали.

Красота и интенсивность лунных лучей увеличивались с каждым мгновением, и весь окружающий пейзаж был освещен совершенным потоком мягкого, серебристого света. Старая церковь выделялась прекрасным рельефом, и каждое дерево, и каждый дикий цветок, и каждая травинка на церковном дворе были видны в ее самых прекрасных и изящных пропорциях и конструкции.

Крышка гроба была приподнята с одной стороны примерно на шесть дюймов, и эта сторона была обращена к луне, так что некоторые лучи, это было совершенно ясно видно, нашли свой путь в это печальное вместилище для мертвых. Однако прошло четверть часа, и ничего не происходило.

– Вы уверены, что он – один из нас? – прошептал Варни.

– Совершенно верно, я знал это еще много лет назад. На нем была отметина.

– Достаточно. Смотри.

Из могилы донесся глубокий и страшный стон, но его трудно было назвать стоном, он больше походил на вой, и крышка, которая была приоткрыта, заметно задрожала.

– Он идет, – прошептал один из них.

– Тише, – сказал другой, – тише, наш долг будет исполнен, когда он встанет на ровную землю. Тише, пусть он ничего не слышит, пусть ничего не знает, потому что мы не должны ему помогать. Смотрите, смотрите.

Все они смотрели вниз, в могилу, но не выказывали никаких признаков волнения, хотя зрелище, которое они там увидели, было таким, какое, как можно было бы предположить, вызвало бы волнение в груди любого человека, вообще способного что-то чувствовать. Но мы не должны рассуждать об этих странных ужасных существах так, как мы рассуждаем о человеческой природе, в нашем обычном представлении.

Крышка гроба с каждой минутой дрожала все больше и больше. Глухие страшные стоны усилились, а затем труп вытянул свою ужасную руку из открытой расщелины и отчаянно схватился за влажную землю, которая была вокруг.

На одной стороне гроба еще оставалось достаточно плесени, чтобы его можно было задержать, но по мере того, как покойник боролся в своем узком последнем пристанище, она все больше отваливалась в сторону, так что его задача высвобождения с каждой минутой становилась все легче.

Наконец он издал странный воющий вопль, и с огромным усилием ему удалось откинуть крышку гроба, затем он сел, и выглядел таким ужасным и отвратительным в погребальной одежде, что даже вампиры, которые стояли вокруг этой могилы, немного отпрянули.

– Готово? – спросил Варни.

– Еще нет, – сказал тот, кто призвал их к страшному обряду и таким образом взял на себя некое руководство ими, – пока еще нет. Мы не будем помогать ему, но мы не можем и оставить его, не сказав ему, кто он и что он.

– Сделай это сейчас.

Труп встал в гробу, и лунный свет упал на него.

– Вампир восстань, – сказал тот, кто только что разговаривал с Варни. – Вампир, восстань и делай свою работу в этом мире, пока не завершится твоя участь. Восстань вампир – восстань. Преследуй своих жертв в особняках и в коттеджах. Будь ужасом и опустошением, иди куда хочешь, и если рука смерти поразит тебя, холодные лучи луны вернут тебя к новой жизни. Вампир восстань, восстань!

– Я пришел, я пришел! – закричал труп.

В следующее мгновение пятеро вампиров, выкопавших его из могилы, исчезли.

Стеная, крича и охая, он сделал еще несколько попыток выбраться из глубокой ямы. Он тщетно цеплялся за нее, земля рассыпалась под ним, и только когда в конце концов он дотянулся до верха и скинул внутрь выкопанную землю, которая лежала кучей по бокам, так что она образовала холмик, на который он смог встать, он наконец смог выбраться.

Затем, хотя он вздыхал и время от времени издавал жалобный вопль, занимаясь своей работой, он повинуясь странному инстинкту, начал осторожно засыпать могилу, из которой он только что выбрался, и не прекращал своего занятия, пока тщательно не сформировал над ней холмик из плесени и дерна, так что никто бы и не подумал, что могилу совсем недавно потревожили.

После того как он закончил, им овладело какое-то безумие; он подошел к воротам кладбища, выходящим на Черч-стрит, и, приложив руки к губам, издал такой ужасный вопль, что, должно быть, разбудил всех в Хэмпстеде.

Затем, повернувшись, он побежал, как загнанный заяц, в противоположном направлении и, повернув на перекрестке направо, побежал по переулку, называемому Фрогнал Лэйн, идущему параллельно городу, ибо городом Хэмпстед вполне можно назвать сейчас, но тогда он таковым еще не был.

Следуя этой дорогой, он вышел на окраину вересковой пустоши, а затем снова повернул направо, потому что со странным упорством он всегда старался держаться, насколько мог, лицом к свету луны, он бросился вниз к лощине, где стояла небольшая группа домиков, наслаждающихся таким покоем, так что можно было услышать трепетание крыльев разбуженных им птиц.

Было совершенно ясно, что новый вампир еще не имел ни малейшего представления о том, что он делает, или куда он идет, и что он просто с безумной поспешностью мчался вперед, повинуясь первому импульсу своей ужасной природы.

Место, в которое он попал, называется Долиной здоровья: теперь это место очень популярного курорта, но тогда это было просто скопление нескольких белоснежных коттеджей, которые можно было бы назвать виллами. Сторож как раз совершал свой ночной обход, когда увидел странную фигуру человека, приближающегося к нему с ужасающей скоростью, как будто собираясь взять Долину здоровья штурмом.

Сторож был настолько парализован страхом, что не мог найти в себе достаточно сил, чтобы воспользоваться трещоткой, хотя она была на расстоянии вытянутой руки.

Не обращая на это ни малейшего внимания, вампир дико рванулся вперед.

Оцепеневший стражник хотел было уйти с дороги, но не смог, и в следующее мгновение он был брошен на землю, а ужасное существо, не ведавшее, что творит, накинулось на него.

На луну набежала туча, и вампир в изнеможении опустился у садовой ограды и лежал там, как мертвый, а сторож, уже почти потерявший сознание, живописно лежал на спине неподалеку.

Прошло полчаса, и начался легкий моросящий дождь.

Вампир медленно поднялся на ноги, начал заламывать руки и стонать, но прежняя жестокость его поведения уже прошла. Это был всего лишь первый прилив новой жизни, и теперь он, казалось, более полно осознавал, кто и что он есть.

Он дрожал, медленно ковыляя вперед, пока не добрался до того места, где лежал сторож, и тогда он снял с этого стража долины шинель, шляпу и некоторые другие части одеяния, все это он надел на себя, периодически постанывая при этом и время от времени останавливаясь, чтобы сделать жест отчаяния.

Затем, он прокрался по узкой тропинке, которая снова привела его в пустошь, и там он, казалось, немного заколебался, идти ли ему в Лондон или в деревню. Наконец он, по-видимому, избрал первый путь и быстрым шагом двинулся через Хэмпстед вниз по склону холма к Лондону, огни которого виднелись вдали.

Когда сторож пришел в себя, то первым делом он разбудил всех, кто спал в Долине здоровья, с невероятной быстротой запустив свою трещотку, и к тому времени, как он разбудил всю округу, он чувствовал себя почти готовым снова упасть в обморок при одном воспоминании об ужасном привидении, которое сбило его с ног.

Эта история поутру разнеслась по всей округе, разумеется, с многочисленными дополнениями, и прошло довольно много времени, прежде чем обитатели долины смогли уговорить другого сторожа рискнуть и пойти на эту работу, так как предыдущий свой пост оставил.