Сестра, узнав точный адрес, где ты находился, приехала в Чиатуру, устроилась временно на марганцевую фабрику и стала готовить план похищения. Выкрав тебя и зная, что её будут искать по всем вокзалам, она не поехала поездом и автобусом, а на перекладных из Чиатуры, через Кутаиси и Зугдиди, добралась по Поти, а там морем на теплоходе перебралась в Белореченский район Краснодарского края. Вот так у сестры появились неожиданно враги, которые как-то распознали, что ты ей неродной и грузинские родственники твоего отца, рыскали по всему СССР в поисках Тамары. Родственники твоего отца, не смогли её найти, так как не знали ни твою родную мать в лицо, ни мою сестру, сестре пришлось срочно покинуть Грузинскую ССР и тайно, на пароме сообщением Баку-Красноводск по Каспийскому морю, она вывезла тебя в Туркмению в город Казанджик.
– Да, приезд в Туркмению я хорошо помню, это было в 1960 году, а где она со мной была три года до Туркмении?
– Ты не забыл, что мать твоя имела патологическую страсть к перемене мест и больше чем на полгода-год вы нигде не задерживались? Этим вероятно и объясняется чехарда с твоими годами рождения и сменой фамилии. Тебе грузины дали свою фамилию Мадебадзе, а имя сменили на Сандро. И возможно страсть к перемене мест появилась у неё не просто так, а в целях личной безопасности. Если бы вас нашли его родственники, тебя просто отобрали, а её где-нибудь по-тихому удавили. Так начались ваши скитания по СССР, сбор табачных листов в Белореченском районе на Кубани, сбор мандаринов в Гагринском совхозе в Абхазии, сбор яблок в дагестанском Хасавюрте, сбор чая в Лазаревском районе Краснодарского края, работала она на обработке рыбы в Дагестане, вербовалась на Дальний Восток на рыболовецкий сейнер, тебя отправляла на лето в санаторий на озере Рица в Абхазии, и уже с тобой работала в Туркмении в воинской части. Потом переехали в Чарджоускую область Туркмении, в Саят, где успела поработать в свиносовхозе, через три месяца переехала в 1967 году в посёлок Сакар, где работала с корейцами на луковых полях. И только потом вы переехали в Узбекистан в город Д. Это ты должен уже помнить.
– Да, это время я помню, мне было уже 14 лет, и помню своё голодное детство и нищенский быт.
– Не переживай, я всегда была рядом с вами и те золотые самородки, что мне оставил в тайнике мой муж Вадим, поддерживали и меня, и вас на протяжении 15-ти лет. Помнишь, мнимую зарплату матери, несуществующую премию, прогрессивку, продажу мандаринов на рынке, эти деньги я оправляла ей каждый месяц и зная сестру, как несусветную транжиру, суммы старалась отправлять небольшие. Я старалась не привлекать ненужное внимание. Нигде твоя мать не прописывалась, везде устраивалась временно, заработала денег и опять – ищи ветра в поле. Ранняя беспризорная жизнь двадцатых годов, потом немецкий плен, дальше сталинские лагеря, научили её в совершенстве заметать следы, такие люди никогда не сдаются перед трудностями, этот специфический опыт порой очень выручал нас в щекотливых ситуациях. Также не стоит забывать мой бесценный опыт работы в спецслужбах и во внешней разведке. Мы стремились только к одному, сохранить свои жизни и твою. И нам это удалось.
– Так, ну с нами всё понятно, а что побудило вас переезжать с место на место, вслед за нами?
– На то были другие причины, но ты об этом узнаешь несколько позже.
– Тёть Шур, можно я вас буду называть только этим именем?
– Не можно, а нужно, Агния Зотова уже давно сгинула в сталинских лагерях и её не существует.
– Так вот, почему моя мать, – я запнулся при слове «мать», – такая сказочница? Пока я был несмышлёнышем, рассказывала мне такие небылицы, что братья Гримм удавились бы от зависти! Она, не мудрствуя лукаво, беззастенчиво пользуясь моим малым возрастом, рассказывала мне увлекательные и героические истории о моем отце, мол, он был, то лётчик, то полярник, потом моряк-подводник и утонул в одном из морских походов. И будучи уже взрослым, я понял, что ещё не построили столько подводных лодок, самолётов и кораблей, чтобы все бестолковые отцы, которые бросили своих жён с детьми, могли дружно уместились в этой коллективной могиле. И уже в наше время, когда я сам начал обхаживать таких же разбитных вдовушек, их истории, о погибших и пропавших мужьях, поразительно напоминали те, которые рассказывала мне ваша сестра. Правда уже в современных реалиях, горе-мужья предпочитали гибнуть исключительно в локальных войнах, военных самолётах, танках, кораблях и исключительно на секретном задании нашего правительства.
– Всем молодой человек хочется романтической и незабываемой любви, а потом доброй памяти
– Что я родился в каком-то исправительном лагере в Сибири, где она отбывала какую-то повинность. И что мой возраст был уменьшен на два года, чтобы подольше получать кое-какие деньги от государства как мать одиночка, малый возраст помогал ей выбить мне путёвку в элитный санаторий на озере Рица в Абхазии. Фактически, по липовым документам, я был рождён в 1955 году. Впоследствии, только по достижению мною 18 лет, мать вновь изменила мой год рождения на 1953 год. Зачем это было нужно, так и осталось для меня загадкой. Теперь я понимаю зачем. Она и себе что-то перемудрила с документами. Уже, будучи взрослым я много раз пытался узнать её точный год рождения, но так и не получил вразумительного ответа. То она говорила, что родилась в 1918, то в 1924, то в 1928гг. Более достоверно выглядела только средняя дата, но оказалось, что это не так.
– Моя сестра 1910 года рождения, уж я-то помню точную дату её рождения.
– Мне кажется, что она и сама не знала точного года своего рождения. Была гражданская война, на Украине было чёрт знает, что – то белые, то красные, а то и серо-буро-малиновые в крапинку. Власть менялась каждую неделю. После Гражданской войны с документами был полный бардак, кто что хотел, то и писал в бумажке выданной местным сельсоветом. Архивы сгорели и зачастую полностью отсутствовали. Но войну между белыми и красными она прекрасно помнила и всегда мне рассказывала, как она чудом спаслась от расстрела, будучи подростком. В тот день белые, всех сочувствующих советской власти согнали на центральную площадь для последующего уничтожения. И проходя колонной под охраной белых за околицу, ваша тётка схватила мою мать за шиворот и мгновенно перебросил через забор в чей-то сад. После прихода Красной Армии, мою мать оправили в детский дом, и… понеслась жизнь бедовой девчонки под откос. В конце двадцатых, при грабительской коллективизации, есть стало нечего, одеваться не во что и стала она от безысходности подворовывать, попалась она по статье, так называемой, «статье о трёх колосках» и поехала она по Указу 2.2.2 с десяткой в зубах, строить железную дорогу Тайшет-Братск. А вот о военном времени она хранила гробовое молчание. И теперь я знаю почему. Что интересно, мать моя, насколько я помню, всегда работала и не переставала мне повторять, что работать человеку надо всегда. Как жаль, что скорость звука – довольно странная штука. Родители что-то дельное говорят тебе в десять лет, а доходит только в тридцать, когда уже поздно пить Боржоми.
– А как ты хотел, чтобы она рассказывала тебе о воровской жизни, о невообразимых тяготах в сталинских лагерях, что там человек человеку зверь? Для чего, чтобы окончательно угробить твою неокрепшую психику? И ещё, она по-прежнему тебе мать, я обратила внимание, что тебе сейчас стало трудно произносить это слово, но поверь мне – мать не та, которая тебя родила, а та, которая воспитала и по-видимому воспитала она тебя неплохо. В тебе нет вредной лжи, ты добрый, ответственный и довольно грамотный мальчишка, а то, что ты по большому недоразумению случился вором, это не её вина – это издержки вашей полуголодной скитальческой жизни и уверяю тебя скоро ты перестанешь быть вором. Пятнадцать лет спустя эти пророческие слова сбылись.
Глава пятая.1972 год. Моя неутолимая печаль.
Едва переставляя ноги, я нехотя плелся домой, эти ошеломляющие новости услышанные от тёти Шуры, меня окончательно лишили сил. Что делать? Как теперь обращаться к моей матери, которая оказалась мне не матерью? Я столько лет жил рядом с человеком, который просто усыновил меня, а я даже не подозревал об этом. Лишь только одно обстоятельство нашего разговора с тётей Шурой для меня осталось загадкой, почему она, не единым словом, не обмолвилась о своём муже Вадиме? Ведь их вместе посадили в одно и тоже время. Почему она об этом промолчала, что кроется за этим молчанием? Показался наш дом, я устало опустился на лавочку у своего подъезда – на душе было мерзко и пусто. Все эти ошеломляющие новости о прошлой жизни двух сестёр и о том, что я по сути им оказался чужим человеком, не изменили моего отношения к матери, а наоборот, я даже был несказанно рад, что у меня нежданчиком появилась такая героическая тётка. Но, теперь это чему-то меня должно обязывать, эти две немолодые женщины мне стали дороги вдвойне. Теперь я за них в ответе и мне пора обуздать свою неуёмную энергию. Вдруг открылось окно на втором этаже и раздался зычный голос матери, – Сынок, ты что там сидишь, давай поднимайся, тебя дома ждёт сюрприз!
