Людские сады
Где роздых изыскать, что захоронен белым поднебесьем?
Застать, изречь, изменживать, что корни
мои угодили в ветошь.
Где никто не переберёт слепое обличье…
И никто не проронит: «Он был наверняка излишек…»
Где бы урочище мне изыскать,
Что ухитит плюгавым холстом,
Где раздольно можно шагать,
И никто не наложит свой гонор?
Где бы смог разустаться, склониться,
И ничто не проникнет в Сион.
Где пустынное марево катит
Жнивьё отмерших хлебов.
Где покорно цепляют зажор.
Тленный глаз – большинству новизна.
И не ведают больше ростков,
Ведь в уклад не пущают лжеца.
Ранним утром за чашечкой чая
Вкусив тихий звон пустоты,
Утвердительно принимаю:
– Не вернусь я в людские сады!
Голиаф
Катарсис, боль и отречение…
Вчера зияла пустота.
Как Голиаф, бреду вдоль моря и жду, что вскоре голова
моя окажется у ног Софии, которая давно ждала меня.
– Родная, я шагами землю мерил…
И вот явился пред тобой.
Прости, конечно, что не прежний, цельный,
но по-другому я не смог.
Оставил душу я в пустыне,
Где Моисей бродил годами.
А тело бренное моё там, где воцаряет Сатана…
Я предал родину и лица позабыл
Детей, и матери слова:
– Ты должен помнить любящих и то,
что есть обратная дорога…
Но я забыл… Не без причины…
Вина – инверсия души.
Теперь для грусти места нет.
Я выменял всё на надежду обрести…
Как Голиаф, стою я на вершине…
Готов сражаться с тысячной ордой.
Но знаю: неизбежен тот,
кто все мои мечты гранитным камнем обречёт…
Любовь прошла…
Я вдруг решился написать тебе.
Не знаю, что сподвигло на такую глупость.
Моя любовь практически иссохла по тебе,
Я заново учусь любить и быть любимым.
Как видишь, я пишу стихи,
А о тебе пишу впервые.
Нет. Не забыл я о тебе,
Как раз наоборот: всё это время помнил.
Наверное, не знаешь ты,
Какое это было время.
Я всем твердил, что больше нет любви
И что моё уж сердце позабыло!
Я не звонил и не писал
С надеждой, что тебя забуду вскоре.
И каждой ночью перед сном мечтал,
Как будешь рядом ты со мной.
И благодарен я тебе,
Что не звонила, не писала.
Вот только думается мне,
Что ты меня не вспоминала.
Не думала о том, как я любил,
Как был не против провести с тобою жизнь.
Как завели с тобою бы детей
И в старости могли гордиться ими.
Мы встретились уж слишком рано,
И мне сквозь боль пришлось уйти.
Но опыт, что унёс с собой я,
Навеки будет течь в моей крови.
Йонас Вайткунас
Родился в Литве 25 апреля 1945 года. Когда ему было три года, семья переехала в Сибирь. Там он и научился русскому алфавиту. В 1958 году вернулись на родину, пришлось изучать литовский язык.
Написал 20 книг, из них 3 на русском языке. Издал 8 книг.
Сейчас занимается земледелием.
Йонас мысль
(Три страницы из книги, выпущенной в серии
«Современники и классики»)
Кто читает, тот поймёт,
Кто не читает, пропадёт.
Мы в тупике
Не тот канал, Йонас, смотришь.
Ну точно чёрт опять поселился.
Вот так МОИ родные, греки, итальянцы,
Пора счёт сводить, придётся зелень сажать.
Это наши предки, передовики, однополчане,
Курс на восток бери, жаль, карты нету под рукой,
Меридиан, может, и тот, но до Индии не надо.
А почему, Йонас, Рим да Ватикан пропустил?
Да там наша история.
Твоя, Йонас, история и россиян под Атлантом.
Но это не доказано, это лишь версия,
Но и не опровергнута (может, не то слово).
Значит, 50x50, это как весы, ТЕБЕ половина,
Да и мне хочется хоть один процент.
А ты на какой стороне, Йонас?
Хороший вопрос, даже мудрый, Ватикану конец.
Не спеши, Йонас, ты удочку только забросил.
Неужель до россиян ещё не дошло, что крест –
Это не только смерть, но его ещё надо нести.
А когда и почему на нашем, то есть на Итальянском
Кресте, ещё один внизу по центру и искоси?
Ты, Йонас, спроси у Недоносцева и узнаешь.
Так что он нёс и не донёс, что-то не пойму.
Трудно, Йонас, когда до мужика не доходит.
Мужиком и я могу быть, но как с крестом быть?
На башнях да и на куполах пусть стоят,
Историю не поменяешь, а новую построишь.
Конечно, Йонас, не ты один, но будешь господин.
Сперва чёрт, потом крест, а потом господин.
Ну вот, Йонас, и ответ получил, а три, Йонас,
Твоя самая счастливая цифра.
А если не понял, разберётесь в тупике.
Ослы не читают
Ну где ты, Йонас, так долго застрял,
Да и поднять тебя невозможно: спишь как осёл.
Раз ослом будешь называть, не буду писать.
А чем осёл хуже тебя? Он думает, как и ты.
Попробуй, поставь его на две ноги, тогда сравняй.
Ну ладно, Йонас, ты не осёл, ты умный, умнее всех.
Вот это ТЫ и переборщил, слыхивал и умнее.
Ты что, Йонас, сплетни собираешь?
Надо слушать, а не слышать.
Разницы не вижу, не услышишь, не будешь слушать.
