29. Он заведовал банком, но однажды раскритиковал существующую систему обучения, полагая, что людям вообще не надо много знать; иначе они поймут, что заведующий сам грабит вверенный ему народный банк, как известный герой Сергея Михалкова.

30. Он отвечал за благополучие людей, но выпустил ипотеку, разорившую людей до нитки; теперь этим людям не в чем стало ходить на выборы, чтобы голосовать против «благодетеля».

31. Он ввёл ЕГЭ, и ученики перестали думать, играя в «угадайку»: какой из пяти ответов выбрать; но и в этой «вольности с выбором» он увидел общественную опасность и модернизировал систему обучения: ввёл только один и «самый правильный» ответ.

32. Стало модно критиковать руководство, и большой руководитель установил ограничительный стандарт на критику: чтобы в стране оставались хоть какие-нибудь образцы для почитания и подражания; но возникла проблема со стандартом: сами эти образцы, как оказалось, мыслили и поступали нестандартно.

33. Он достиг успехов во многих направлениях деятельности: в науке, став доктором наук; в преподавательском искусстве, став профессором; в спорте, став мастером спорта и чемпионом мира; в литературе, опубликовав несколько книг и десятки стихотворений – за что был принят в союз писателей России; но его огорчало то, что он не достиг главной цели: жить в благополучной и процветающей стране.

34. Он хотел быть успешным во всём: государственным деятелем, как Пётр Первый, полководцем, как Филипп Второй, оратором, как Цицерон, философом, как Сократ; но затем он прочитал, что Петру не повезло с сыном, к Филиппу его жена подослала наёмных убийц, Цицерона казнили за измену, а Сократа обвинили в идеологическом совращении молодёжи (по-современному – в экстремизме), и он вынужден был выпить яд; и наш герой принял решение не гнаться за выдающимися людьми и оставаться самим собой.

35. Успешный менеджер завидовал Двуликому Янусу, который открывал ворота для прибыли и закрывал их для убыли; но его смущало то, что Янус смотрел не только в будущее, но также и в прошлое, которое наш герой хотел бы скрыть от властей и общества.

36. В критике он был почти Белинским, но предпочитал критиковать сталинское время, а в это время ближние коррупционеры оставались в тени: так как именно они оплачивали его разоблачения.

37. Он так часто менял любимых женщин, что любимая собака не успевала к ним привыкнуть и лаяла невпопад.

38. Он искал в женщинах полное совершенство и не находил его; ему не приходило в голову, что совершенные женщины далеко обходили его.

39. Он любил красивых женщин и «не очень», и ему в итоге досталась женщина, которая «не очень».

40. Он досконально знал конструкцию женщин, но всякий раз эта конструкция удивляла его и приводила в любовный трепет.

41. В любви она знала толк и доставляла своему партнёру массу наслаждений; но его смущал её успешный сексуальный опыт, и он стал искать неопытную женщину.

42. Она переживала за героиню песни, которую «погубили так неумело», и ждала момента, когда её тоже погубят, но умело.

43. Все деньги (и свои, и чужие) он тратил на свою любимую женщину, а она не захотела жить с вором (стыдно!) и ушла к другому мужчине, не забыв прихватить все деньги.

44. Она обожала французские духи, но, зная, что мужчину больше притягивает природный дух женского тела, заказала для себя французские духи на основе аромата собственного тела; но мужчины не поняли этого аромата, и деньги пропали вместе с мужчинами.

45. Он имел положение почти такое же, какое имел громовержец Зевс – неограниченная власть; услужливые исполнители – богини судьбы Мойры, которые старались исполнять даже невысказанные требования; кузнец Гефест, который неохотно, но ковал цепи и тюремные решётки для настоящих и будущих Прометеев; богиня правосудия Фемида, которая своевременно принимала нужные для громовержца постановления; в то же время земного Зевса смущало то, что Мойры проявляли ненужную инициативу и искажали его решения, а красавица Пандора, подкупленная олигархами, слишком часто открывала свой ящик с бедствиями в сторону и так бедного населения – что могло вызвать озлобление народа и снизить рейтинг главного бога; и он закрыл ящик Пандоры, обвинив её в злоупотреблении служебным положением.

46. Она любила красиво одеваться, но не заботилась о красоте мысли и отпугивала мужчин «отсутствием присутствия»; она не прочитала В. Маяковского: «Ах, к такому платью бы да ещё бы голову!»

47. В ней всё было прекрасно: и лицо, и душа, и мысли; но её лицо требовало постоянного косметического воздействия, душа уносилась в чужие райские кущи, а мысли прекрасной дамы крутились вокруг имущества, которого у нашего героя не было.

48. Вначале он защищал людей, находясь во власти, но со временем понял, что люди не заслуживают его защиты, и получилось, как всегда.

49. Один экономист пришёл к выводу, что стратегия не нужна, а нужен некий «живой документ» (который при необходимости можно «живо» убрать); возможно, что чиновник читал Наполеона («главное – ввязаться в драку, а потом будет видно, что делать»); но он не учитывал, что у французского полководца был живой ум, который не передается по блату при назначении на должность.

50. Он жил, наслаждаясь жизнью и местными красавицами, никогда не теряя головы; но ему не хватало славы, и в глубине души он сожалел, что не встретил на своём пути красавицу Юдифь и не потерял голову, как полководец Олоферн – и, таким образом, не прославился на полотнах величайших живописцев мира.

Родился в деревне, когда ещё в ней не было электрического освещения, и уже с детства по ночам видел превосходный звёздный купол над головой. Красота яркого неба заворожила, и он влюбился в звёзды навсегда, а потом книги о звёздах, фантастика, а затем и астрофизика стали его увлечением. Он узнал, что можно не только любоваться звёздами, но и путешествовать среди них, колонизировать другие планеты, населяя их разумной жизнью. У него сложились определённые взгляды на будущее земной цивилизации, на её астроинженерную деятельность, на контакты с внеземным разумом, на сам внеземной разум, что он и отражает в своих книгах: «Страж», «Посланник», «Портал», Тургер» и многих других.

– Всем звеньям! – громкий голос коммандера заставил ведущего первого звена лейтеров Максима Нартова и его ведомого Антона Мартынова ещё больше сосредоточиться. – Силаи только что совершили дерзкое нападение на транспорт Земной Федерации, который едва стартовал с космодрома колонии. Транспорт серьёзно пострадал, груз удалось спасти. Напавших летательных аппаратов было два. Один уничтожен, но второй ушёл. Найти и уничтожить!

Коммандер умолк. Выполняя его приказ, Максим Нартов невольно механически закрутил головой, всматриваясь в атмосферу планеты через прозрачное стекло кокпита своего летательного аппарата.

Над этой территорией планеты висела низкая тяжёлая от воды облачность, шёл дождь, и потому дальность визуального обзора была невелика, что никак не способствовало поиску ушедшего из-под обстрела враждебного летательного аппарата, но всё же Нартову неожиданно повезло – он увидел скользнувшую снизу вверх блёстку, которая скрылась в нависшей над планетой тёмной облачности.

– Вон он! Справа! – выкрикнул он.

– Где? Не вижу! – тут же раздался в кабине его лейтера голос Антона Мартынова.

– В облака нырнул, гад!

– Командир! Ты можешь сказать точнее?

– Справа от нас низкая дождевая облачность. Лаггер Силаев нырнул туда.

– А откуда он появился?

Транспондер промолчал: большие помехи из-за грозы.

– Не знаю, – Максим Нартов механически мотнул головой. – Я его увидел уже входящим в облака. Может, оттуда и появился, а увидев нас, нырнул обратно.