– Где Литвинов? – спрашивают командира части, приехавшие нквдшники.

– Пьянствует, где-то, – отвечает командир части.

– Некогда нам его по кабакам разыскивать.

– Так что вы будете делать?

– Возьмем вас.

– За что?

– Там разберемся.

Они конечно разобрались, и командир части через два дня допросов сознался, что он польский шпион. Так пьянство деда спасает его от ареста. Видимо Бог уберег его за смелость и веселый нрав. За то что он любил детей, а было у него их пятеро, и ни когда ни одного из них он и пальцем не ударил. Судьба была к нему благосклонна, даже когда он теряет какие-то секретные карты, его адъютант через несколько дней находит их и тем спасает деда от расстрела. Во время войны дед был и окружении и честно на фронте заработал множество орденов и медалей. А вот после войны ему не повезло. Когда в его дивизию приехал на проверку маршал Жуков, комдив срочно ушел в отпуск, оставив командовать деда. Но что-то во время учений пошло не так, что вывело знаменитого маршала из себя. Жуков взялся сам руководить войсками и в результате кто-то погиб. Дед что-то сказал маршалу, тот, как рассказывают, вышел из себя и в ответ, ударил. В общем в результате деда срочно уволили из армии и генералом он не стал.

Когда я родился то до года жил вместе с мамой у деда в Одессе. А потом она меня отвезла к бабушке в Ивано-Франковск. Сама же поехала к моему отцу. Он тогда служил на Севере. Расставание далось ей нелегко. Она до самой последней минуты кормила меня молоком. Потом ехала в поезде и из глаз лились слезы, а из груди молоко. Попутчики как могли пытались ее подбодрить, но она прорыдала всю дорогу до Мурманска.

Бабушка была там заведующая детским садом, имела большой опыт воспитания детей, и я прожил у нее до трех лет и даже называл ее некоторое время мамой. Видимо поэтому у меня с родной мамой остался некоторый осколок отчуждения и на всю жизнь.

Однокомнатная квартира Людмилы Борисовны была на первом этаже двухэтажного дома. Купила она ее совсем недавно, даже в парадной еще чувствовался запах краски, которой совсем недавно покрасили пол. Марина позвонила в дверь.

– Кто там?

– Мама, это я.

Мама Марины была симпатичная, невысокая и деятельная женщина. Хотя Мише она приходилась бабушкой, но в свои пятьдесят с чем-то лет она на бабушку походила мало и внешне была очень привлекательна.

– Мама, мама, – радостно закричал Миша, прыгнув на шею Марине, от чего она охнула и чуть не свалилась на пол.

Рядом прыгал и огромный черный ризеншнауцер. Я посматривал на него с некоторой опаской.

– 

Он еще в общем-то щенок, – заметив мой взгляд сказала Людмила Борисовна.

– 

Сколько ему?

– 

Нет еще и года, хотя выглядит как взрослая собака.

Мы вчетвером – я, Марина, Миша и ризеншнауцер, по имени Джек, отправились на прогулку. Взяли с собой санки и специальную пластмассовую подставку под зад, чтобы ездить с горки. Отправились мы к морю. Если вы бывали в Одессе, то знаете, что в по большей части, перед пляжами достаточно крутые склоны. Вот их-то и используют отчаянные лыжники и саночники зимой для катания с горы.

Миша на склонах катался самым головоломным способом – лицом вперед закрыв глаза. Иногда это кончалось тем, что он на всем ходу врезался в дерево. Поорав и похныкав с минуту он с новой силой бросался вперед. Пес прыгал вокруг него, Марина бросала в них снежки, а немногие прохожие шарахались от нас. Тем более, что и я и они были все в снегу. Мише и Марине удалось пару раз столкнуть меня с горы вниз. Они веселились от души, морозный воздух румянил щеки и Марина была отчаянно хороша тогда. Не скрою, что и меня захватила эта безудержная вакханалия.

Часа через три мы отвели Мишку и собаку опять к бабушке. Был канун Нового года, и я договорился с братом, что праздник мы будем встречать у него, вместе с его женой Лялей и тещей.

У брата, Марина вела себя образцово. Помогала резать оливье, накрывала на стол, а главное улыбалась и молчала.

–Вот эта девушка, нормальная и достойная, – сказал мне тихонько брат, когда мы вышли с ним на лестничную площадку покурить.

– Полностью согласен с тобой. Она мне очень нравится. А ее странности, только придают ей изюминку.

– Какие странности? Я ничего не заметил.

– Может быть мне только показалась, но порой она абсолютно безбашенная. Хотя я ее слишком мало знаю.

– Возможно и так.

– В одном я уверен.

– В чем же?

– Что она влюбилась в меня.

– Точно?

– Точно, и это главное.

А как же Анастасия? Она, я уверен, тоже любила меня и строила планы на дальнейшее. Я чувствовал себя предателем и обманщиком. Через пару дней после Нового года, во время прогулки с Мариной я попросил ее сходить, что-то купить в ларьке, а сам таясь пошел к телефону автомату и позвонил Анастасии.

Я боялся, что она будет упрекать меня, но нет она бурно обрадовалась звонку:

– Привет, я уж думала, не заболел ли ты.

– Нет не заболел. А как ты?

– Все в порядке, вот сшила коврик для твоей новой квартиры.

– Коврик?

– Да на порог.

– Понятно.

– Когда ты мне ее покажешь?

– Пока не получится.

– Жаль.

– Ну ладно, мне пора бежать.

– До свиданья.

– Пока, пока.

Я хотел тогда соврать, что уезжаю в длительную командировку на полгода. Но как-то язык не повернулся сказать ей это. Да и какие длительные командировки могут быть у торговца со Староконки? Это был мой последний звонок Анастасии. Я себя чувствовал последней сволочью и всю обратную дорогу к дому Марины молчал.

Только мы вошли в квартиру – звонок. Я встревожился. Марина взяла трубку, потом протянула ее мне.

– Это тебя.

Я взял трубку с сомнением. Подумалось: “Неужели Анастасия или кто-то из ее родственников узнал где я нахожусь? Но этого никак не могло быть. А может это моя мама звонит или брат?” Но это были не они.

– Алле, это Александр?

– Да, это я.

– Звонит ваша соседка по коммуналке. Вы оставили номер, где вас можно найти.

– Да. Что-то случилось?

– Да. Вы залили соседа снизу.

– Не может этого быть. Я уходя выключил все краны и перекрыл воду.

– Немедленно приходите и разбирайтесь с ним.

– Ладно я постараюсь прийти, – сказал я повесил трубку.

Подошла Марина и погладила меня по волосам.

– Что-то случилось?

– Да, соседка сказала, что я залил жильца снизу.

– Ты не закрыл кран?

– Нет все закрыл. Это какой-то бред.

– Вот пойди и разберись. Чай будешь?

– Нет – пойду прямо сейчас.

Хорошо, что можно было за пятнадцать минут дойти от квартиры на Канатной до квартиры на Ришельевской пешком.

Соседка – толстая, неопрятная крашеная блондинка лет пятидесяти встретила меня криком:

– Сосед точно тебя пришьет, за то что ты его залил.

– Погодите, как я его мог залить, если уходя я закрыл все краны и отключил воду?

– Да уж не знаю, как залил, но он отправит тебя на поля орошения тебя точно.

Я открыл то помещение, где у меня был умывальник, ванна и туалет. Там было сухо.

– Вот видите у меня сухо.

– Бакланит шо сухо у него? Больной на всю голову, – обратилась она, к высунувшимся из своих закутков, домочадцам и соседям. Те согласно закивали поддерживая ее.

– Но ведь на самом деле сухо и все закрыто, – растерянно произнес я.

– Зенки разуй. Не там глядишь.

– А где же еще?

Соседка вошла в помещение, которое было рядом и ткнула в пол пальцем.

Там под досками и слоем из опилок оказывается проходила общая труба к которой были присоединены отводы всех соседских водопроводов и мой в том числе. Там действительно была влага, но все коммуникации были под полом и разглядеть где там именно течет было невозможно.

– И откуда вы знаете, что это именно мое соединение течет?

– А чье же еще? Тебя ведь никогда дома нет. Вот твой кусок трубы и замерз.