– Разберись ты, – скомандовала жена.

По форме она была неправа. Мужчину надо просить, а не приказывать. Но по сути, мне пора уже было вмешаться.

– Я ничего не понимаю в этой физике, – зло сказала дочка.

– Вот и прекрасно. Сейчас мы с ней разберемся.

– Это дурацкая наука, которая мне не будет никогда нужна.

– Я понял, – сказал я и открыл учебник в самом начале, – пот тут три формулировки выделены жирным цветом. Выучи их.

– Зачем я буду учить, если я не понимаю?

– Потому что ты получила три двойки.

– Поэтому я как обезьяна должна учить не понимая?

– Да именно потому, что ты получаешь плохие оценки и нервируешь семью.

– Значит мои знания тебе пофиг. Тебе лишь бы тебя не беспокоили.

– Когда дома скандалы я не могу нормально работать. Если я не могу работать, то всех нас ждут большие проблемы. Поэтому надо эту проблему решать.

Она фыркнула, взяла учебник и скрылась на полчаса. После этого с грехом пополам она рассказала формулировки. Я выслушал ее сбивчивый ответ и отправил учить снова. Она разревелась, но пошла. Через час формулировки были выучены. С формулами к ним, было проще, она запомнила их за двадцать минут.

– Зачем мне все это? Я все равно ничего не понимаю, – злилась дочка.

– Чтобы решать задачи.

– Какие еще задачи?

– Которые мы будем с тобой решать.

Я разобрал с ней самую простую задачу придуманную мною самим. Потом переставил числа и попросил решить ее. Она решила.

– Теперь понимаешь?

– Нет, – отрезала дочка.

– Но задачу сможешь решить?

– Смогу, но все равно я физику не понимаю.

Мы решили еще пару задач. Был вечер пятницы, мы занимались уже четыре часа и она и я сильно устали.

– Ладно, иди спать, – согласился я.

Утром я сам разбудил дочку.

– Иди завтракать, потом будем заниматься.

– Чем заниматься?

– Физикой, конечно.

– Ненавижу ее.

Я промолчал. После завтрака мы еще шесть часов занимались физикой и перерешали все задачи к тем главам, которые они учили в школе. Настало время обеда.

– Теперь понимаешь? – спросил я.

Дочка промолчала.

– После обеда, отдохнешь часик, и снова будем заниматься.

– Как? Опять? Мы же все выучили.

– Ошибаешься. Мы прошли всего три главы учебника. А физика, знаешь, какая большая?

– Но нам дальше не задавали и не объясняли.

– Я тебе объясню.

– Я не буду учить то, что нам не объясняли.

– Будешь

– Почему?

– Потому что ты получила три двойки, – не вдаваясь в лишние объяснения отрезал я.

После обеда, когда она часок отдохнула, мы прошли еще два параграфа нового материала и я ее отпустил.

В воскресное утро я снова разбудил ее.

– Чего еще? – недовольно спросила она.

– Пойдем решать задачки по новым параграфам.

– Ты с ума сошел. Мне надо и другие уроки делать.

– Ты права, мы занимаемся физикой только часик, потом делаешь другие уроки.

Дочка что-то неопределенно буркнула в ответ.

– Я должен быть уверен, что ты поняла то, что мы учили по физике. Иначе после обеда опять приступим к ней.

Дочка молчала.

– Так ты поняла, что мы с тобой учили?

– Поняла, я все поняла. Только отстань.

– Вот и отлично. Надеюсь, теперь проблем не будет.

Действительно на следующий раз она принесла пятерку по физике, а потом еще одну.

С тех пор изредка просматривая дневник и натыкаясь на тройку по какому-то предмету или на замечание. Я коварно спрашивал:

– Ну что доченька, тебе помочь? Или ты, может быть, справишься собственными силами?

– Папа, не надо мне помогать, я все сделаю сама.

– А может, мы вместе сядем и позанимаемся?

– Что как в тот раз? Нет только не это. Я исправлю.

– Я тебе верю.

Вот так на взаимном доверии у нас с ней и строилось отношение к школе. А Вы думали проблемы школьной успеваемости можно решить банальным подзатыльником? Любовь это когда ты не щадишь ни себя, ни ребенка…

Но такая тактика работала у меня с собственным ребенком.

С Мишей все было сложнее – там в процесс вмешивалась Марина и чаще всего не на моей стороне.

Мы садимся с Мишей делать уроки, раскладываем на столе тетради и учебники.

– Что тебе задано? Почему в дневнике ничего нет?

– Я не успел записать.

– Узнавай задание у девочек из нашего двора.

– Хорошо я пойду к ним домой.

– Нет, позвони по телефону и запиши.

Тут входит Марина и говорит:

– Лучше я сама позвоню и узнаю у их мамы.

– Точно, – радуется Миша, – а я пока побегу во двор поиграю.

– Нет, сиди здесь, пока не сделаешь уроки, на улицу ни ногой, – обрывает его Марина и набирает номер телефона. Через пару минут перед нами лежит листок с заданиями на завтра. Миша корявыми буквами выводит на странице месяц и число. Следующим пунктом надо написать: “Домашняя работа”. В этот момент во дворе слышны крики:

– Молоко, молоко.

Это три раза в неделю тетки из села привозят в наш двор молоко, сметану, творог из села. Так как я отвечаю за снабжение семьи едой то покупать у теток вроде моя задача.

– Ой, Саш, сходи возьми у них молоко и сметану. Вот банки висят.

– Я же уроки с Мишкой делаю. Может быть ты?

– У меня руки в муке. Сходи я пригляжу за Мишей.

Молоко – это святое, к тому же если замешкаться, то соседи все разберут так как цены у теток чуть ниже, чем на рынке, а качество далеко обгоняет магазинные продукты.

Когда через двадцать минут прихожу домой, то выполнение домашнего задания не продвинулось ни на букву а от Мишки и след простыл.

– Где Мишка?

– Не уследила. Мне тут позвонили, а он убежал гулять.

Иду искать Мишу во дворе. Двор здесь большой и найти его нелегко, тем более, что он завидев погоню старается обычно спрятаться. Привожу его домой, мою и усаживаю за стол.

– Пиши: “Домашняя работа”.

– А чем писать? Ручки нет.

Ищем ручку на столе и под столом. Ее нигде нет. Из кухни входит в комнату Марина и с недоумением смотрит на нас.

– Что вы делаете?

– Ручка пропала.

– А это я ее взяла рецепт записать.

– Так надо ж было вернуть. Нам же уроки делать надо.

– Давайте побыстрее, я тут поесть приготовила.

– Ладно.

Мишка получил ручку, но почему-то не пишет.

– Что такое? – спрашиваю я.

– В туалет хочу.

– Сильно?

– Да сильно. Если не пустишь описаюсь.

– Ладно иди.

Я напряженно жду и прислушиваюсь к звукам из коридора. Слышу звук спускаемой воды, потом голос Марины:

– Миша ты уже уроки сделал?

– Да.

– Тогда пойди ведро с мусором выброси.

Я мчусь в коридор и кричу на ходу:

– Он еще уроки не сделал. Не надо его посылать выбрасывать мусор.

– Да. А он сказал, что все сделал. Чем же вы столько времени занимались?

– Пытались начать делать, а потом ручку искали.

– А ну да…

Тут я спотыкаюсь о ведро с мусором. А где же Миша? Он опять сбежал во двор. Привожу его домой, но опять сесть за уроки не получается, – нам приготовили поесть, надо все съесть пока горячее. После еды усаживаемся за стол.

– Пиши: “Домашняя работа”.

– До-ма-ш…, – бормочет Миша, старательно выводя кривые буквы и от напряжения покусывая кончик ручки.

– Ой! Ай, ай, – вдруг вскрикивает мальчик и хватается за живот.

– Что с тобой? – с подозрением смотрю я на него.

– Живот! У меня схватило живот.

– Ты не врешь?

– Ай, как болит, – орет Мишка.

И надо же чтобы в этот момент пришли Мишины дедушка с бабушкой. Это родители бывшего мужа Марины, который пропал без вести. Они медики – с большим подозрением они относятся к стряпне Марины и привозят для Миши колбаску и паровые котлетки. Они конечно догадываются, что так Марина считает мясо вредным продуктом, то до Миши котлетки не доходят, она съедает их сама, приговаривая:

– Мой ребенок трупами убитых животных питаться не будет.

Но эти фразы предназначены только для моих ушей и в за это пол котлетки перепадает иногда и мне. Переубедить Марину, в том, что можно кормить Мишу куриными котлетами, было невозможно. Пунктик о “здоровом питании” прочно засел у нее в мозгу. Тут она стояла на своем прочно как глыба с памятником “вождю мирового пролетариата” на Куликовом поле в Одессе.