Сначала он видел родителей, которые улыбались и махали ему руками, стоя на высокой, крутой скале. Он бегал у её подножья, стараясь найти возможность забраться к ним, но ничего, даже отдалённо напоминавшего путь наверх, не было. Ники кричал им, спрашивал, где дорога, как туда, к ним попасть, но они не слышали. Потом между родителями появилась Рина и они уже втроём звали его поскорее лезть наверх.
И пока он бегал из одной стороны в другую, как маленький зверёк, провалившийся в глубокий колодец, за спинами близких появилось огромное красное чудовище. Оно неслышно надвигалось на них с открытой пастью, из которой на землю стекала мерзкая, желтая слюна. Надрывая горло и подчистую уничтожая голосовые связки, он старался докричаться до них. Но родители и Рина ничего не слышали и не замечали, всё так же жизнерадостно улыбаясь, звали Никанора к себе. Тогда он подошел к основанию скалы и схватился за небольшую выпуклость, стараясь вскарабкаться наверх. Из едва заметного выступа тут же, будто рог, вырос острый каменный шип, насквозь пронзив ладонь Ники. От жуткой боли мальчик упал на спину, горячие слёзы брызнули из глаз и он, катаясь по земле, истошно завопил, умоляя о помощи. Теперь смеющиеся родители, так же как и Рина, будто бы издеваясь, кричали о том, какой же он жалкий, беспомощный, маленький мальчишка.
Ядовито-алое чудовище, затмевающее небо, уже вплотную подобралось к его родным людям. В этот миг вся боль из руки ушла и он снова побежал к скалистой стене, беспомощно пытаясь взобраться по гладкой, как полированный минерал, поверхности. Он прыгал снова и снова, отбегал и хрипел порвавшимися связками, предупреждая об опасности и уговаривая чтобы они бежали. И когда голос совсем пропал, когда Ники даже шёпотом не смог издать ни единого звука, став немым и бессмысленно шевелящим губами, тогда чудовище на скале открыло свою пасть ещё шире, обнажая страшные чёрные зубы. Занеся над головами родителей и Рины огромную лапу с большими, как шпиль доконвенционной башни, когтями, жуткий монстр, словно несколько лёгких пушинок, смахнул всех со скалы.
За спиной у Никанора раздалось три хлопка. Три таких ужасающих, по своей простоте, хлопка, будто несколько человек одновременно хлопнули в ладоши. Но Ники не мог, не решался повернуться. Он не мог оставить серую гладкую поверхность скалы, на которую ему во что бы то ни стало нужно забраться. Он не верил что всё, что осталось от самых близких в его жизни людей, это три глухих, мерзких хлопка.
Мальчик начал биться головой о стену, стараясь превратить свою голову в такое же кровавое месиво, вид которого его ждал там, за спиной, и которое он увидит, стоит только ему обернуться. Но он не повернётся. Ни за что он не будет на это смотреть. Он просто размозжит себе голову и станет таким же, как они. И тогда мама, папа, Рина и Никанор снова будут все вместе.
На десятый удар, когда голова уже основательно гудела и, казалось, должна вот-вот треснуть, сверху послышалось непонятное «Вжжжх». Он посмотрел ввысь, но не увидел ничего, что могло бы издавать этот звук. «Вжжжх», «Вжжжх», «Вжжжх» – всматривался он, но не мог ничего рассмотреть. Внезапно мальчик осознал, что глаза его закрыты, видимо, подумалось ему, залиты кровью. И с силой, напрягаясь изо всех сил, постарался приподнять веки. Появился какой-то мягкий свет. Ещё напрячься – глаза не хотят открываться, сопротивляются. Больше усилий. Глаза резко распахнулись и Ники увидел серый потолок. Голова пульсирует, будто что-то в ней бьется от виска к виску, от стенки к стенке мечется в замкнутом пространстве, словно мяч для одиночной игры в теннис. Сон. Всё это был сон! Родители на необитаемой земле. Они живы. Рину забрали куда-то, но и она жива. Шмыгнув носом, Никанор резко потёр ладонями лицо, окончательно прогоняя сон, в страхе закрыть глаза и увидеть продолжение кошмарного сновидения.
«Вжжжх» – повторился звук и он, вздрогнув, повернул голову к двери. Так это всего лишь автомат, выдающий чистую одежду, на что-то жалуется!. Мигают красные лампочки, а в трубе, кажется, что-то застряло. Медленно встав с кровати, Никанор подошел к устройству. Он наклонил голову, присматриваясь к выходному отверстию, похожему на те, из которых выходят струи воздуха для очищения. Так и есть, что-то застряло. Какой-то кусочек серой ткани.
Выпрямившись, Никанор выдохнул, благодарно посмотрев на устройство, которое спасло его от ужасного ночного видения. Он поднял голову и представил, что видит яркое тёплое солнышко, которому всё и обо всех известно и в прошлом, и в настоящем, и в будущем. Сейчас оно, будто весёлая рожица, подмигивает Никанору и говорит, что всё будет хорошо. Кивнув воображаемому солнцу, мальчик аккуратно просунул палец в трубку и прокрутил им. Едва он успел отвести руку, устройство выплюнуло на полку мятый кусок ткани и снова напряглось, чтобы теперь выплюнуть то, что станет его одеждой. Удивлённо схватив кусочек ткани Ники развернул его. Ровными стежками на полотне был вышит текст.
В реальной жизни Ники никогда не видел ниток, только на уроках истории доконвенционного мира. Но, похоже, текст был написан именно ими. Он прочитал: «Всё, что ты услышишь на собрании – ложь. Не показывай им, что ты что-то знаешь, потерпи до 15 лет и узнаешь правду. Твой старший друг. Записку отправь в утилизатор». Наклонив голову, Никанор с недоумением еще раз пробежался глазами по тексту. Затем, положив выпрямленный клочок ткани на одну руку, другой он провёл по рельефным буквам. Похоже, это не плод его фантазии, он и впрямь получил тайное сообщение. Это какая-то игра? Рина придумала новую задачу для решения? Сидит, наверное, в своей комнате и хихикает, ждёт пока он до чего-то додумается. Но до чего? Почему только в пятнадцать лет он узнает правду? В этом возрасте он уже должен будет работать в министерстве здравоохранения на младших позициях… Только если… Только если совершит какое-то открытие в своём профильном направлении. В ином случае, будет торчать в школе до восемнадцати.
С непривычным грохотом устройство всё-таки выдало для Никанора парадную одежду. Мельком на нее глянув, мальчик погрузился в размышления. Увиденный во сне кошмар, вперемешку с непривычным способом полученной информацией, окутал голову плотным туманом. Ники будто бы одновременно находился и у высокой скалы, и пребывал в реальности. Раздвоенное сознание беспокоило, не давало сосредоточиться, надо было что-то придумать, найти какую-то точку, какую-то привязку к действительности, реальность которой точно не вызовет сомнений. Он вернулся к кровати и поднял подушку. Под ней лежал разряженный браслет Рины и шелковистый жёлтый платочек. Значит это – правда. А место, где родителей и Рину скинул со скалы огромный монстр – видение, навеянное его травмированной психикой.
Ники прикрыл глаза и зарычал. Как кошмарно быть ребёнком! Воображение у детей разыгрывается до невозможного. Пиликнул браслет на руке, и мальчик прочитал расписание на день. Всеобщее собрание, потом внеплановое сканирование вместо физкультуры, урок доконвенционной истории по новой программе, основы биоинженерии и основы кибернетики. Ники открыл базу данных школы в надежде, что уже обновили информацию о новом главном учителе, но там было всё по-прежнему. Толстый лысоватый мужчина неприятно улыбался на фотографии. Встряхнув головой и отогнав лишние мысли, Никанор отправился проходить утренние процедуры и переодеваться в парадную форму.
На всеобщее собрание никто не торопился. Все школьники, от мала до велика, шли медленно, озираясь по сторонам. Даже пятнадцатилетки не толкали младших, как обычно, а пропускали вперёд. Пройдя показавшееся бесконечным количество витков, Никанор вышел на арену. В огромном помещении с куполом сменилось покрытие, сейчас была не мягкая зелёная трава, как на уроках физкультуры, а небольшие светло-коричневые дощечки с отчетливым древесным рисунком. Экран, на котором обычно всей арене хорошо видно учителя физкультуры, остался, но перед ним, вместо изумрудного пригорка, появилась сцена, метра полтора высотой.
