Он просто отдыхал, стараясь изгнать всякие рассуждения о будущем, ровно как и печальные воспоминания. Сейчас курсант находился в безопасном прохладном помещении, еда доставлялась ему по расписанию, заботы и тревоги о  тяготах странствия  миновали.

Однако после того, как тело восстановило силы, а измученный разум наконец-то сосредоточился на реальности, Гордасу внезапно открылся весь ужас его нынешнего положения. В какой-то момент времени вдруг резко захотелось на волю.

Живая  душа рвалась немедленно выбраться из мрачного закутка на свежий воздух, и хотя в нем не испытывалось недостатка, помещение ощущалось сырым и затхлым. В дальнем углу камеры скапливалась влага, некоторые на стене буквы покрылись налетом сизой плесени.

Каждому по его заслугам

«Да, это верно», - рассудил Гордас, единственным своим инструментом очищая надпись от склизких наслоений. «Вот только кто может оценить эти самые заслуги, кто будет судить каждого из нас…».

Его неудержимо влекло к старым надписям, выбитым руками неведомых предшествеников, но он нарочно избегал концентрации на текстах слишком долго, все равно придется выучить их наизусть, некуда спешить.

Всем на свете правит сила и прав тот, кто силен умом или телом

У тебя есть одна мать и вечная невеста – земля, породившая тебя

Рожденный в другой земле может быть твоим врагом или рабом – сам определи его участь

Некоторые изречения вызывали сомнения, порой откровенно раздражали своим пафосом и казались фальшивкой. Другие заставляли задуматься.

Смерть – обман, боль-правда. Пока тебе больно, ты жив – чти свою боль, как награду бытия.

Есть люди – львы и люди- бараны, нельзя смешивать кровь жертвы и хищника, нельзя делить кров и постель с тем, кто ценит другую землю превыше твоей

Ты - часть народа, избранного свыше Создательницей, ты – ничто без своего народа

Посягнувший на женщину, будет предан самой суровой каре. Тело женщины - сосуд новой жизни, а душа ее прячется на самом дне и скрыта так глубоко, что о ней можно забыть.

* * * 

Вскоре Гордас решил возобновить физические занятия. Молодое и крепкое тело требовало движения, к тому же после тренировок голова становилась ясной и настроение значительно улучшалось. Также он  разработал собственные циклы упражнений, позволяющие максимально нагрузить и утомить мускулы, а это уже способствовало хорошему сну.

Гордас даже составил что-то вроде графика тренировок, а на свободном от надписей кусочке стены у самого пола начал отмечать зарубками дни своего заключения. Так продолжалось пару недель, но потом… потом…

Однажды утром он понял, что больше не хочет отжиматься и стоять на руках, опираясь на стену. Или это случилось вечером… Сквозь окошко темницы сверху падал ровный свет, который чуть приглушался на ночь, но был явно искусственного происхождения.

«Меня держат здесь как подопытного зверька, не пойму, то ли сами хотят чему-то научиться, наблюдая за мной, то ли хотят меня научить. А, может быть, и то и другое…».

Время потянулось медленно и скучно, и каждый раз открывая глаза после сна, Гордас спрашивал себя: «Зачем я здесь?»

Иногда ответ находился в надписях на потолке.

Ни о чем не тревожься, пока я рядом, а я никогда не покину тебя

Оставь сомнения и просто следуй за мной

Подними свой дух высоко и удержишься без поддержки

Иногда Гордасу снились сны – удивительно яркие и реальные. Он видел себя в кабине межпланетного корабля, а к его плечу прижималась женщина с длинными русыми волосами, вот только какого цвета у нее были глаза… голубые… карие… А потом вместо женщины  он видел умирающего волка, и ведь тот пытался о чем-то поведать человеку своей  звериной песней.

Но в стекло звездолета уже бился огромный ворон, чей клюв мог запросто расколоть мегапластик огнеупорного барристического стекла. Даже в гермошлеме курсант мог слышать каркающий хохот очередного монстра своего воображения.

Гордас вскакивал с твердого лежака весь мокрый от холодного липкого пота, тело начинало мелко дрожать, в душе закипала ярость. Ему хотелось собственными руками разбить эти немые бесстрастные стены и выбраться наружу. Хотелось бороться за свою свободу и даже убивать тех, кто по извращенной прихоти посадил его на эту невидимую цепь, желая испытать душу.

Служи на благо своей стране, и ты будешь вознагражден даже после смерти

Преданный чужим кумирам будет предан огню

Один – ты ничто, только в союзе с единомышленниками твое спасение

За девяносто девять дней Гордас изведал множество самых противоречивых эмоций: скуку и смирение, злость и отчаяние, жалость к себе и тоску по тем, кого не смог уберечь на своем пути. Память навязчиво воскрешала самые мельчайшие подробности прошлой жизни, и встреча с женщиной из Дейкос теперь казалась не более чем светлым пятном на пестрой карте большого путешествия – от рождения и самосознания до «каменного мешка».

Разглядывая себя в подобие каменного зеркала, Гордас часто тер глаза, потому что каждый раз видел нового человека – то улыбающегося мальчика, то влюбленного юношу, а порой измученного узника или сурового воина, а, может, и  мудрого седовласого старца.

«Неужели это все я один? Это все есть во мне и только ждет своего часа, как зерно в земле ждет приказа расти и тянуться к свету, пока корни глубже и глубже пробираются в темноте, раздвигая  холод и мрак…».

На сотый день одиночного заключения к Гордасу спустился отец.

—  Приветствую тебя и рад сообщить, что совсем скоро ты станешь одним из нас.

— Я готовился к этой минуте почти с рождения - я хочу быть равным тебе.

Шалок старший одобрительно кивнул, проводя своим браслетом по зеркалу на стене. Чуть ниже полированной поверхности большой кусок камня пришел в движение и выдвинулся вперед, а  позже со скрежетом откатился в сторону. Кто-то из обслуги извне, возможно, сам механизм хитроумных стен тут же выкатил на середину камеры низкий столик, где находилась чаша с раскаленными брусками.

— Ты уже выбрал изречение, которое останется на твоем теле?

Гордас улыбнулся и медленно стянул с худого тела поношенную рубашку.

— Это задание оказалось самым простым… отец.

Жить следует ради того, за что можно умереть.

На второй день после заключительного испытания  Гордас Шалок был направлен в штаб Приморского округа для постановки на учет в качестве младшего офицера. Скоро в его распоряжении будет личный особняк и предоставится возможность обзавестись семьей. Есть все предпосылки в скором времени добиться повышения по службе, ступая след в след за отцом, но Гордас уже не хотел повторять его судьбу.

Душа достаточно окрепла для последней схватки с Марионой. На Змеином острове в тайной пещере дожидался опытного пилота звездолет, способный разорвать роковое притяжение планеты. Осталось только узнать, захочет ли девушка с голубыми глазами рискнуть вместе с ним...

Стихотворение автора Литнет Татьяны Лант

Тоска Гордаса

Ты скажи мне вещий ворон,

Ты поведай чёрный ворон:

Видел  ту, что пламень прячет

В темных  недрах жгучих глаз?

Ты помог ей минуть  реку?

Перевёл ли через воду -

Длиннокосую

Бесстрашную

Отчаянную спас?

Что она тебе сказала?

Я не верю, что забыла,

Но терзаюсь, не простила,

Вдруг обиду затаила...

И ответом мудрой птицы

Было карканье и клекот.

Или то был женский шёпот:

- Барс, тебя я отпустила.

Знай, что красным маком в поле

Запылает, не исчезнет,

Не сотрётся в пыль

Краткий миг любви сладчайшей

Твоей маленькой Ахиль.