Даже кучи навоза, которые тут же навалили рослые холеные коняги, отозвались каким-то щемяще-ностальгическим сожалением, хотя, казалось бы, истребленная здесь семья имеет ко мне самое не очевидное отношение.

Судя по всему, у дядюшки похожий процесс протекал куда острее, и сейчас ему явно было непросто…

Соланж, появилась всего лишь на полчаса раньше гостей.

Поначалу она принялась немного беспорядочно, но целеустремленно наводить порядок в доме, но стоило ввалиться этой веселой и пахнущей вином компании, как та не смогла удержаться, и с провинциальным смущением принялась вносить свою лепту в весь этот сумбур.

Наши жильцы были опытными путешественниками.

Не желая тратить силы на объяснение, они поначалу просто игнорировали девчонку, но потом, куда более старший на фоне остальных воин лет 35-37-ми, извлек из поклажи «плетеную» бутыль литра на два, какую-то маленькую коробочку, и велел девушке подогреть вина со специями.

Судя по длинному «рыцарскому» мечу-бастарду у седла, именно он числился в их компании ретранслятором «грубой физической силы». Но, как оказалось, не брезговал мужик и тягой к разумной «оптимизации».

Предводителем оказался обладатель светлых жиденьких усиков и горделивой манеры держаться – дижонский магик Вольдемар цу Бабенберг, чей род происходил откуда-то из Баварии.

Худощавый, подвижный парень лет 18-20. не брезговал и дорожной работой. С первого взгляда на него стало понятно, кому подражал его щеголь-посланец. Студент-лиценциат тратил на свои наряды и украшения на порядок больше, но держался при этом куда естественней.

Когда предварительная суета была закончена, мы все собрались у очага, чтобы как полагается двум предводителям, наконец-то заключить договор аренды, медленно и мучительно перечисляя все пункты. Но гость вытащил из сумки кошель с серебром, положил его на стол передо мной, и тут же сломал церемонию, предложив скопом утвердить все условия, что мы оговорили с его слугой.

Выяснив, что больше ни у кого нет вопросов и уточнений, он перешел к главному.

– Судя по тому, как рачительно твой помощник смог выжать нас, – вполне одобрительно ухмыльнулся маг, – вы примерно догадываетесь, зачем я здесь. Да, в ваших краях давно не было никого из нашей гильдии, поэтому я хочу подзаработать. Пощипать местные логова, заготовить сколько-то требухи подороже, но перед этим, пока еще твари ничего такого не ждут и не зашевелились, собираюсь наведаться в замок Ла Рош-Ноэль. Как я слышал, из все еще живых вы единственные, кто были там, а ты, – подмигнул Вальдемар, – так и вовсе умудрился погостить внутри?

От этих слов у меня внутри все похолодело, оптимистичное настроение сменилось на свою противоположность и, кажется, даже давление умудрилось скакнуть.

– Как на счет подзаработать? – продолжал лучиться оптимизмом гость.

«Вот сука, так ведь и знал…»

____________

* Денье (фр. [denier] от лат. [denarius] денарий) – французская средневековая разменная монета, бывшая в обращении по всей Западной Европе начиная c V века. Чеканилась в подражание римским денариям, и 12 денье – составляли счетную единицу «солид» (соль, су).

Ливр (фунт) серебром – состоял из 20 солидов или 240 денье, а самой мелкой французской монетой был серебряный же «обол» = 1/2 денье.

* Когномен (в Древнем Риме) – часть полного имени человека, индивидуальное прозвище, данное некогда кому-либо из представителей рода и часто переходившее на потомков и становившееся названием семьи или отдельной ветви рода. Здесь – термин использован в ироничном смысле, хотя прозвища в средние века использовались точно так же.

* Дежавю (фр. [déjà vu] уже видел) – психическое состояние, при котором человек ощущает, что когда-то уже был в подобной ситуации или в подобном месте. Однако, испытывая такое чувство, обычно он не может, несмотря на его силу, связать это «воспоминание» с конкретным моментом из прошлого. Здесь – использовано в переносном смысле.

Развалины селения Сен-Лу, утро

(12 февраля 1402 года, два дня спустя)

Судьба и История, судя по всему, всегда возьмут свое.

В этом мире не случилось кровавой Столетней войны, но смерти и страданий на его долю все равно пришлось более чем вволю. Сжираемые десятками тысяч ежедневно европейцы, в начале прошлого столетия вообще проигнорировали разборки Плантагенетов и Капетингов. Да и сами изрядно обессилевшие королевские дома, не стремились раздувать «из мухи слона».

По воспоминаниям Дирка реальных «элефантов» (слонов) в тех странах, где они жили, в большинстве своем извели почти сразу после открытия врат. Купцы рассказывали, что приученных людьми и не способных сбежать из ставших ловушками каменных стен своих «слоновников».

В первые годы после вторжения, многие демоны умудрялись выкармливать армии в десятки тысяч хобгоблинов, урукхаев и прочих элитных слуг и бойцов. Но постепенно ресурсы истощались, немногочисленные анклавы людей учились сопротивляться, и сейчас мало у кого даже из самых могущественных пришельцев-повелителей была под рукой хотя бы пара сотен таких подручных.

Демоническая междоусобица, что по-прежнему не прекращалась ни на день, к началу нынешнего века выглядела так: предательством или какой-нибудь особо изощренной хитростью захватить ближайший человеческий анклав и пустить его жителей на корм. Вырастив армию боевых слуг, уже с их помощью попытаться или захватить новых, или истощить силы соперника, а потом и добить его лично.

И лучше всего не изгнать, или каким-то иным способом развеять.

А заточить врага в артефакт, может быть, расчленить или разорвать на куски, чтобы отделить саму его суть. Найти то, что давало побежденному силы, и теперь уже стать влиятельнее по-настоящему. А не с помощью сильных, но недолговечных, строптивых и неспособных к размножению прислужников.

И вся земля сейчас была наполнена следами вот таких позабытых попыток…

…Деревушку примерно в 7 км на северо-запад от родного города Дирка собственная церковь не спасла просто потому, что стен здесь не было. Местный звонарь, или может быть сам священник, вполне возможно до последнего бил в колокола, но вряд ли это его спасло.

Кто именно ворвался сюда, перебил жителей, разграбил их имущество и разрушил постройки, память не сохранила. Место, где когда-то жили люди, точнее – его развалины, – сейчас годилось лишь на роль одного из ориентиров по пути в бывшую столицу графства.

Правда, караваны ходили туда не настолько часто, и полноценная дорога почти за столетие ужалась до торговой тропы. Она брала начало от Бона-на-Соне, огибала вот эти развалины, и дальше уже не так сильно, петляла до самых городских ворот «настоящего» Бона. Захиревшего, конечно, но все еще не маленького, однако сегодня мы туда не собирались.

К открытию ворот наш отряд уже готов был выдвинуться за городские стены и вот, спустя два часа мы здесь. Единственное полноценное ответвление торговой тропы, прямо перед руинами сворачивало строго на запад, и вело к тому самому замку, где меня едва не переработали в гоблинское дерьмо.

До бывшей столицы графства Бонуа отсюда было 14-15 км. А вот до холма, на котором стоял замок Ла Рош-Ноэль предстояло телепать почти вдвое дольше – не меньше 26-28 км или «около 13 тысяч туазов»*. Сам я пути ни туда, ни обратно не запомнил, но дядюшка поведал все необходимые подробности еще в день знакомства с нашими жильцами.

Он, кстати, считал, что для первой «пробной» атаки лучше бы выбрать цель попроще.

Наставник был отчего-то уверен, что Могущественный, в чьи владения изначально вошла весомая часть графства, территорию сейчас не контролирует. С его слов получалось: все местные «гнезда» пока сами по себе, и экспериментировать можно было бы безболезненно, но твердых доказательств у него не нашлось, и спора с магом не получилось.

Дядюшка и правда, был не до конца уверен в своих сведениях. Тем более что за время болезни они же могли и устареть. Да и чувствовалось – щеголь-лиценциат моему наставнику внушает некоторое уважение, а такое с ним случалось не часто…