Я тараторила, даже не задумываясь над тем, что срывается с моих губ в качестве предположений, входя в какой-то необъяснимый азарт. От того, как самодовольная ухмылка постепенно сползала с лица Джастина, и как он раздраженно закатил глаза, я испытала какое-то странное удовольствие, упиваясь тем, что хотя бы одно очко задетых эмоций удалось получить и мне.
– Ты очень раздражающе настырна, тебе никто не говорил?
– Нет, ни разу. А тебе не говорили, что ты подозрительный, самодовольный тип?
– Да неужели?
– Именно так.
Я даже не успела вздрогнуть, как Джастин подошел, перекинул меня через плечо, как тряпичную куклу, и понес через квартиру упорно игнорируя, как я молотила его кулаками по спине. Мужчина вышел в коридор, молча поставил меня на пол и молча вернулся в квартиру, захлопнув дверь.
Меня это распалило не на шутку. Я в буквальном смысле кипела. Хотелось бросить что нибудь тяжелое в его дверь. Или вообще поджечь. Я стояла впялившись в закрытую дверь, прикусив почти до крови нижнюю губу, в раздумьях, как довести этого придурка до такого же состояния, в котором находилась сейчас сама. Ногти впились в ладони, оставив красные полумесяцы на коже. Потерев кисти, я загорелась поистине идиотской идеей, но эмоции сейчас взяли надо мной верх. Практически не отдавая себе отчета в действиях, через две минуты я уже лезла через балкон в окно его квартиры. Ввалившись, как куль с мукой в квартиру, я избежала публичного позора лишь благодаря тому, что Джастина не оказалось в гостиной, но, когда он вернулся, я самодовольно скрестила руки, усевшись на барную стойку. Смятение смешанное с удивлением на его лице было просто непередаваемо. Он оглянулся на дверь и снова на меня, вопросительно вскинув бровь.
– Кажется я поняла, – снова принялась выдавать теории, как пулеметная очередь, – ты маньяк, который скрывался под маской доброго школьного учителя.
Я уже не следила за своими мыслями и периодически сама удивлялась бреду, который несла. Подойдя к стойке, демонстративно медленно, Джастин уперся руками в столешницу по обе стороны от меня, заключив в ловушку между ними, и навис надо мной с хищной улыбкой, хитро сощурив темные глаза. Он наклонился так близко, что я почувствовала на лице его дыхание. Сердце бросилось в ритмы чечетки, ударяясь в горле и перекрывая дыхание.
– Если так, неужели тебе не страшно находиться со мной один на один в запертой квартире?
Его голос стал низким и бархатным, словно гипнотизировал. Я почувствовала себя беззащитным кроликом в цепких объятиях леопарда.
Я нервно сглотнула, под его пристальным взглядом, чувствуя, как загорается лицо.
Еще через мгновение Джастин снова контрастно изменился в лице. Угрожающее выражение сменил заливистый смех, и он отстранился от меня, дав возможность снова начать дышать, и вернулся к своему месту у плиты.
Как ни в чем не бывало, он взял свою чашку кофе и отхлебнул с физиономией победителя по жизни, нагло мне подмигнув.
Я пыталась отдышаться, тщетно предпринимая попытки не выдать свою растерянность.
– Так нечестно. Ты используешь психологическое давление, чтобы избежать ответов, в то время как я, как дура, тебе поверила и все рассказала.
– Ну, я же не виноват в том, что ты такая наивная глупышка, – не отрывая от меня глаз, выдал сосед.
Я сорвалась. Внутри словно лопнула струна моего терпения, и, спрыгнув со стойки, я спешно отправилась к выходу.
– Мудила. – швырнула я через плечо и хлопнула входной дверью.
Целый день я никак не могла справиться с раздражением. Все валилось с рук, и за что бы я не бралась, выходило все сикось накось. В какой-то момент, когда я уже разбила зеркало, столкнув его с комода, опрокинула на себя тарелку с соусом для пасты, которую собиралась сделать на ужин, и чуть не лишилась пальцев в кофемолке, я просто решила забить на все и пойти пройтись. Свежий воздух должен помочь мне немного прийти в себя и расслабиться.
Натянув темно синие джинсы и персиковый свитер под горло, я перекинула через плечо небольшую сумку и вышла из квартиры.
Я гуляла по парку в наушниках, постоянно перебирая мысли о соседях. От злости на Джастина, хотелось запретить Хизер общаться с его братом, но я прекрасно понимаю, что это глупо и эгоистично. Сестренка каждый день приходит домой с сияющей улыбкой, гораздо меньше сидит в четырех стенах, уткнувшись в книги, и, в общем и целом, живет жизнь обычной двенадцатилетней девочки. Насколько это возможно. Я не имею права отнимать это у нее.
Параллельно я ловила себя на желании встретиться с кем нибудь и просто непринужденно пообщаться. Может позвонить Саше и предложить встретиться где нибудь? Или позвать Аманду с друзьями?… Нет… Лучше, все таки, побыть одной…
Я присела на скамейку с солнечной стороны парка, так как в тени сбросивших крону деревьев было уже довольно прохладно, и закрыла глаза, подставив лицо свежему ветру, уже имеющем легкий запах мороза. Кажется в этом году рано выпадет снег. В такие моменты мне удавалось забыть на мгновение обо всех тяготах жизни. Не существовало ни галлюцинаций, ни таблеток, ни даже упырей вроде Рэя Хокинса и Селесты Грин. Закрывая глаза, я могла представить себе жизнь, которой у меня никогда не было. Гармония с собой, здоровые отношения, чувство гордости за сестру, которой смогла дать все, чего она заслуживает. Эти мысли сжимали меня где-то под ребрами, не давая полноценно дышать.
Открыв глаза, я вскрикнула от неожиданности и схватилась за грудь, боясь, что сердце вырвется прямо сквозь свитер. У моих ног сидел соседский пес и проницательно смотрел мне в глаза. Я только сейчас поймала себя на мысли, что не видела собаку дома. Хотя он ведь мог быть в одной из спален. Хотя не было секретом и то, что Джастин спокойно отпускает этого монстра бродить по округе. Странно, что он еще ловцам ни разу не попался на глаза.
Я оглянулась по сторонам. Никого. Либо Джастин, как идиот, прячется где-то за деревьями, либо пес снова разгуливает один. Меня от него по прежнему в дрожь бросало. Янтарные глаза словно прожигали во мне дыру. Взгляд, настолько проницательный, что чесался на коже, как будто упорно пытался что-то разглядеть во мне.
– Что? – буркнула я.
Спокойно выдерживать этот взгляд было невозможно. Глаза пса пристально смотрели в мои, продолжая искать что-то известное только ему одному. От моего вопроса он склонил голову на бок, отчего создалось впечатление, что он переспросил у меня то же самое.
– Дожили… – пробубнила я себе под нос. – Я сижу и разговариваю с собакой.
От резко налетевшего холодного ветра я вздрогнула и обняла себя за плечи. Я потерла предплечья с мыслью, что пора бы вернуться домой.Поднявшись со скамейки, я обернулась Демона и спросила:
– Идешь домой?
На что он подал голос и с деловитым увязался следом.
Придя домой, я прошмыгнула в квартиру до того, как соседская дверь открылась, впуская пса. Хизер уже была дома и что-то делала в кухне.
– Ты пришла, – по миловидному личику сестры угадывалось хорошее настроение. Нос был испачкан в муке, а сама она упорно и, не без усилий, раскатывала пласт тугого теста.
– Что делаешь? – спросила я, снимая обувь у порога.
– Хочу приготовить к завтрашнему дню рулетики с яблоком и корицей, как мама всегда готовила. Ты же не против, если я приглашу друзей?
– Что ты, нет конечно, – улыбнулась я, хотя внутри я громко выругалась сама на себя за дырявую память.
Не могу поверить, что во всей этой суматохе, я забыла о дне рождения сестры. Захотелось дать себе пощечину, да такую, чтобы искры из глаз посыпались. Хизер тем временем продолжила:
– Я и соседей наших пригласила.
Глядя на ее улыбку, я не смогла сказать ей, что мы не слишком-то ладим. Сейчас я хотела лишь, чтобы она была счастлива. И если для этого нужно денек потерпеть этого гада – я согласна.
Совместная готовка маминых фирменных рулетиков наполнила квартиру ароматом, казалось бы забытой, счастливой жизни. Казалось, что мама с папой вот вот вернуться с работы. Мама обнимет нас, и я снова почувствую запах ванили и жасмина от ее одежды. С тех пор, как их не стало, мне пришлось заставить себя выглядеть сильной. Немало сил было потрачено на то, чтобы остаться с сестрой. После трагедии ее должны были определить в приемную семью и от воспоминаний на что пришлось пойти, чтобы уговорить тетку взять опеку на себя и позволить нам остаться здесь, дрожь бежала по коже. Я помню, как мы впервые приехали в эту квартиру. Все что здесь было – это старый пружинный матрас, брошенный прямо на пол, пара тумбочек и горы пустых бутылок. В довесок счета на оплату задолженностей за воду и электричество. Социального пособия, которое мы получали не хватало на оплату долгов, и мне приходилось подрабатывать в кофейне. От ужасного недосыпа часто шла носом кровь и виделись всякие ужасы то во сне, то наяву. В конце концов, мне удалось совладать с болезнью и стать более менее вменяемой. Хотя от клейма "шизоидной", которым меня щедро наградили в университете, уже невозможно было избавиться.
