Всю пару я постоянно слышала перешептывания о новенькой. Она произвела впечатление: парни обсуждали ее внешность, девушки обменивались ревностными остротами в ее адрес. Время от времени я слышала и свое имя: кто-то обсуждал инцидент в коридоре. Рей, сидящий на последнем ряду, не отрывал от нее испепеляющего взгляда, отвлекаясь лишь на то, чтобы бросить в меня комок бумаги. Закон сохранения энергии, о котором увлеченно рассказывал профессор, явно никого не интересовал. Я так нервно барабанила пальцами по столешнице, что в ушах загудело. Скорее бы убраться отсюда. Гул нарастал…
– Профессор, можно я выйду?
– В чем дело, Анна? Тебе нехорошо?
– Нет, нет.Просто голова болит. – из-за гула я собственный голос слышала словно издалека. Профессор подал жест согласия и вернулся к объяснению темы лекции. Я, прихватив вещи, вылетела из аудитории.
Забежав в туалет, трясущимися руками я начала рыться в сумке в поиске своих таблеток. В момент когда гул начал превращаться в шепот, я с ужасом осознала, что контейнер остался лежать на кухонном столе.
– Бли-и-и-и-н…
Все что мне осталось – это попытаться взять себя в руки…
У мистера Айрона наверняка найдется что-нибудь, что поможет мне. Борясь с нарастающей панической атакой, я открыла кран, набрала в ладони ледяной воды и окатила ей лицо. Холод приятно покалывал кожу, возвращая ясность ума. Но, открыв глаза, я остолбенела. В отражении в зеркале, я встретилась с пристальным взглядом черного, как сама ночь, питбуля. Того самого, которого видела сегодня во сне. Его глаза, не мигая, смотрели в мои. Словно откуда-то из глубины, донеслось низкое утробное рычание, и сверкнули белые клыки. Паника окончательно завладела моим телом. По спине пробежала ледяная дрожь, крик застрял в горле. Я просто сползла по стене, не сдерживая слез, забилась в угол под умывальником.
Рык пса ввинчивался мне в уши, превращаясь во вселяющий ужас голос, который где-то я уже слышала…
– Анна… – голос звучал внутри моей головы и одновременно гудел где-то снаружи. – Анна! Ты слышишь?
Голос, пробивающийся снаружи, прорезывался к моему разуму, как через бетонную стену.
– Анна! Приди в себя!
Я вынырнула из этого наваждения, жадно хватая воздух, и медленно начала осознавать реальность. Осязаемый ужас спадал, как жужжащий туман, приобретая очертания кабинета психотерапевта.
– Давай, дорогая, возвращайся – бархатный, обволакивающий голос мистера Айрона вытягивал меня словно из чего-то липкого и вязкого.
– Мистер Айрон? Как я..?
– У тебя была паническая атака. Одна из студенток нашла тебя на полу в уборной и позвала медсестру. Ты снова забыла выпить лекарства?
Я лишь стыдливо опустила глаза.
– Забыла дома. Волновалась перед началом учебы…
– Тебе стоит быть внимательнее. Ты могла навредить себе – по-отцовски причитал мистер Айрон, протягивая мне стакан воды и две бело-синие капсулы.
Я промолчала, ведь возразить мне тут было нечего.
– Ты не приходила почти месяц. Кошмары стали реже?
– Почти не было до сегодняшней ночи.
– Хочешь об этом поговорить?
Я кивнула. Мистер Айрон последние два года был мне самым близким человеком, не считая сестры. Он знал все закоулки дома, в который я всегда попадала в кошмарах. Жуткий, скрипучий особняк, похожий на лабиринт из "Красной Розы". Я ни разу не видела его снаружи, лишь тысячи раз блуждала среди бесконечных коридоров и пыльных комнат.
Иногда я встречала странных бледных людей, просивших помочь им найти выход. Иногда это были дети. Но неизменно было одно – фигура в черном плаще со скрипучим жутким голосом, зовущая меня по имени.
В этот раз там появилась собака: угольно черный питбуль с белоснежными клыками, как нож в масло, вошедшими мне в ногу сегодня ночью. От воспоминаний я интуитивно сжала место, где был укус. Мистер Айрон, как всегда, выслушал меня, ни разу не прервав, и озвучил несколько своих мыслей о том, что бы могло значить появление пса, когда звонок напомнил мне, что я вернулась в университетские будни. Я начала почти нелепо резко собираться, словно рвалась скорее сбежать, что странно, ведь для меня этот кабинет – чуть ли не самое спокойное и безопасное место. Уже у двери мистер Айрон взял меня за руку и приблизился настолько, что споткнулось сердце.
– Анна, пожалуйста, береги себя.
Его дыхание запуталось у меня в волосах и я почувствовала, как обомлела. Ответа он не ждал, поэтому я просто кивнула и вышла.
За дверью своим чередом текла студенческая суматоха. И вместе с ней меня накрыло внезапное чувство голода. Идти в битком набитую столовую, конечно, не хотелось, но тащится в магазин в двух кварталах не хотелось еще больше. В столовой мне повезло остаться незамеченной и, прошмыгнув к раздаче, я взяла салат с индейкой, яблоко, большой капучино и принялась искать уголок поукромнее.
– Эй, тихоня! – позвал уже знакомый звонкий голос, но, во всех традициях своей неуклюжести, поворачиваясь, я столкнулась с чьей-то фигурой. Пятно, от пролитого кофе, принялось живописно расползаться по молочно-белому свитеру. Подняв глаза, я встретилась со взглядом Джейкоба Блейка. В легких словно перекрыли вентиль, руки задрожали.
– Господи, прости пожалуйста, я такая растяпа!
Джейкоб расплылся в умопомрачительной улыбке, от которой сердце, стучащее как роторный двигатель, на мгновение запнулось.
– Да ладно…
– Нет, правда, давай я вытру, – словно не своими руками я стала неловко втирать пятно в ткань, мечтая провалиться сквозь землю.
– Да все в норме, не переживай так. Я как раз искал способ избавиться от него.
Я нервно хихикнула. Джейк тоже посмеялся мягким приятным смехом. От взгляда бархатных карих глаз вся кровь в моем теле хлынула к лицу.
– Джейк, милый, ты почему так долго? Я заждалась – послышался смазливый голос статной блондинки, повесившей на плечи Джейкоба обвитые браслетами руки.
– Эй, психованная, кто тебе позволил разговаривать с ним?!
Джейкоб одернул ее голосом, мгновенно потерявшим даже тень дружелюбия.
– Селеста, прекрати!
– А что я сказала? Почему она вообще учиться с нормальными людьми вместо того, чтобы собирать мозаики вместе с такими же больными на голову?!
Слова местной знаменитости больно резанули по остаткам моей самооценки, и я опустила глаза под давлением взглядов собирающихся зевак.
– Эй, принцесска! Не хочешь использовать свой острый язык во благо человечества и постричь мне газон? – язвенный голос Саши, развеял нарастающий в голове гул, удерживая меня в зыбкой реальности.
– Что-о-о?!
Лицо Селесты в этот момент нужно было просто видеть. Избалованная всеобщим вниманием принцесса абсолютно не ожидала такой наглости в свой адрес.
– Нет, ну если ты быстро устаешь, могу предложить площадь поменьше. Моему коту ну очень мешает шерсть на яйцах.
В толпе зевак прокатился сдавленный смешок, а челюсть Селесты едва ли не провалилась ей в вырез декольте. Новенькая приковала к себе все внимание, чему я была несказанно рада.
– Лучше заткнись, выскочка, – замахала пальцем уязвленная блондинка. – Или я…
– Что? Заплюешь меня ботоксом насмерть?
Хихиканье студентов взорвалось несдерживаемым хохотом. Откуда-то даже раздавались свист и аплодисменты.
Джейкоб одернул, уже клокочущую от злости девушку, и резко сказал:
– Все! Хватит, идем! – утащив ее за руку в сторону выхода. Зеваки же в мгновение разошлись по своим делам, кто-то подошел, чтобы дать Саше "пять".
Саша повернулась ко мне, снова сияя дружелюбием, и пропела:
– Тихоня, кажется с тебя кофе за второе спасение за сегодня.
Я подняла голову и сдержанно улыбнулась.
Мы взяли по большому мятному капучино и расположились на скамейке в тени ветвистого каштана рядом с кампусом. Саша уселась на спинку скамейки, я же села на край, сжимая теплый стаканчик обеими руками. Запах жухлых листьев успокаивал меня. Природа готовилась уснуть до весны, отчего сентябрьское тепло буквально пахло покоем и умиротворением.