Она показала Коле язык и засмеялась.

– Решено! – Антон положил свою руку в центр стола.

– Решено! – отозвался Кирилл и положил руку сверху.

– Решено! – женская ладонь легла в центр.

Без лишних слов к этому ритуалу приобщился Даниил. Но под давлением взглядов, добавил:

– Решено.

– Решено! – бодро присоединился Николай, поймав общий настрой.

Пять рук в центре, все оборачиваются на шестую.

– Вот он – вызов времени, – обращаясь к каким-то высоким материям, в задумчивости проговорил Мирон, и после паузы положил свою руку.

Друзья сидели бок о бок, наклонившись над столом, смотря на радостные лица, держа руки друг друга, и чувствуя свою весомость, силу, и веря, что эта авантюра непременно получится.

И что дальше?

А дальше закипела работа.

Помещение нашли за два дня. В основном этим занимался Мирон. Остальные же активно занимались подготовкой, попутно готовясь ко всем вариантам развития событий – рассматривался, в том числе, вариант с выступлением на улице. Штабом безымянные «ОБЭРИУты» назначили хостел. Его самая дальняя комната стояла заброшенной. Ее уже несколько лет собирались отремонтировать, но каждый раз что-то шло не по плану и таинственные владельцы этого места благополучно забывали про нее. И только сейчас стало понятно, зачем судьбе-проказнице понадобился такой долгий и хитрый план.

В первый же день комната в двадцать пять квадратных метров была условно поделена на несколько секций. Самой маленькой был угол слева от двери, в котором засел Даня, принеся в два захода свой компьютер. Здесь он занимался оформлением плакатов грядущего мероприятия. Успеть надо было к вечеру – в десять часов, сразу после закрытия типографии на Садовой, его ждал там приятель, готовый под покровом ночи напечатать пару сотен пестрых листов. На восьмой час работы Даня взвыл. У него постоянно кто-то стоял за спиной и давал советы. Потом этот кто-то уходил, приходил следующий и ему кардинально не нравились решения предыдущего советника. Только походы за энергетиком и периодические перекуры в вентиляцию туалета помогли ему довести дело до конца.

Но буквально в последний момент, когда Берк был готов выбежать с диском из хостела, проскочила мысль, наиболее лаконично выраженная в восклицании Маши:

– Ой, а адрес-то? Ааадреессс!! – кричала она вслед Даниилу.

Действительно, адреса предстоящего действа еще никто не знал. Поэтому Даня махнул рукой, позвонил приятелю, отменив «тревогу», и пошел спать домой.

В тот же день у окна был обнаружен старый диван. Навалив на него досок, взятых на ремонте через дорогу, друзьями была создана пошатывающаяся, но достаточно высокая сцена. Было решено репетировать здесь. Первым на помост взошел архитектор сего творения – Антон Цвет. Его приветствовали горячие аплодисменты. Спев в шутку арию из известного фильма, он констатировал с неким удивлением: «Конструкция держит». Дав последнюю рекомендацию «По двое не вставайте», он скрылся в коридоре, устремившись к новым, ведомым только ему, задачам. В итоге у окна сложился интересный кружок. Окрестности дивана на постоянной основе заняли музыканты из группы Цвета, а также Маша с гитарой и плакатом Леннона. Постоянно туда подходили господа поэты, чтобы взобраться на сцену-диван и прочитать стих, который они собираются закинуть в массы. Музыканты оценивали. Это был контроль качества. Они учитывали всё: сюжет, образность, мелодичность, выразительные средства, интонацию, позу, стойку на одной ноге, сбивчивость и внешний вид выступающего. Это был строжайший контроль качества. В случае с поэмой они с удовольствием подыгрывали на инструментах, порой приводя читающего в состояние тихой злобы, потому что «Ну как можно в этот момент брать такую высокую ноту?!» И тогда уже их мастерство ставилось под вопрос. Это был контроль с обеих сторон. Но по итогам совместное творчество приносило всем удовлетворение.

Центр комнаты заняли художники. Изначально ответственным за этот сектор был назначен Златоусцев, однако приходил он всего два раза и ненадолго. Зарёв еще тогда не знал причины такого поведения Кирилла. Таким образом, художники творили в полной свободе, редко прислушиваясь к советам. Их главной задачей были декорации. Стайка девушек-студенток третьего курса художественного института при поддержке праздно шатающихся творцов, среди которых был и Николай, с энтузиазмом взялись за дело. Еще вечером было решено: программа максимум = чтения стихов + инсценировка отрывков прозы (каждая сцена должна переходить из одной в другую) + танцы (не важно какие, не важно как, не важно с кем, главное – танцы) + кинематограф (минут на -дцать) + салют в честь проигравших. И декорациями ко всему этому должны были заняться художники. Как же хорошо, что через дорогу всё еще делали ремонт – гора фанеры и палок быстро таяла под напором искусства.

Декорации нужно было где-то сушить и составлять. Поэтому в первый же день весь внутренний двор был заставлен сохнущими пестрыми фонами, накрытыми сверху прозрачной плёнкой, позаимствованной всё у тех же строителей. Здесь на первый план выступил принцип: мы сами несем ответственность за свои культурные объекты. Выставлять творческие работы на улицах очень небезопасная для них затея. Однако творцы свято верили в свою удачу, порядочность людей, и сами периодически поглядывали во двор из окон кухни.

– Давайте снимем фильм! – раздалось в дверях комнаты.

Зарёв сразу же подключился:

– У меня есть кое-что лиричное.

Он мечтал увидеть экранизацию своей работы.

Вечером, после десяти, все стали расходится. День был скомканный, самый первый, потому все брали его напором. Уставшие, допившие чай и доевшие обед (растянувшийся на весь день и усиленный бубликами и печеньками), творцы шли на метро. Завтра должен был начаться новый сверкающий день.

Цвет вернулся поздно, сообщив Зарёву, что место пока точно не нашли. Они сели на кухне, попили сока и молча посмотрели в темное окно. Обоим не верилось, что такая грандиозная задумка нашла настолько стремительную реализацию.

Вы не представляете, как быстро пролетели эти дни. Словно щелчок пальцев – и уже премьера. Четыре левых часа, наши четыре левых часа! Про эти подготовительные дни надо будет написать отдельный роман. Столько произошло! Все передружились, или переругались, но потом всё же передружились. Даже молчаливый Зарёв уже на третий день, крася лодочку-декорацию, громко и с чувством рассказывал забавные случаи и своей жизни; как оказалось, он очень любил рассказывать истории. Радость охватывает при виде того, как кипит работа, как друзья, перекидываясь фразами, устают за своим трудом с улыбками на устах, все вместе, в едином порыве. Ничто не могло сплотить нас вместе так, как это.

Так где же должен был пройти этот судьбоносное представление? «О, Рама!» слишком маленькое кафе, нужен зал – это был самый первый тезис, который вывели собравшиеся. И результат деятельности Мира поразил всех. Да, здание бывшего дома печати на набережной реки Фонтанки было занято музеем и, к сожалению, воззвать к ОБЭРИУ там в этом месте не представлялось возможным. Но Мирон сразу смекнул: не одним жилым фондом богаты, есть же и брошенные шедевры архитектуры.

На третий день во все стороны города стали расходится плакаты с примерным содержанием:

Здание Банка для внешней торговли

16 августа

Театрализованное представление

Лучших творцов Санкт-Петербурга

Четыре левых часа!

Музыка – танцы – литература – театр – кино

Здание банка внешней торговли находилось всего в нескольких домах от Адмиралтейства. Самое сердце города – никому не верилось, что это происходит.

И наконец, настал тот самый вечер. Весь день перед премьерой в здании бывшего банка кипела работа. Его главная жемчужина – великолепный зал с круглым балконом-галереей на металлических подпорках и огромным куполом из стекла – стал главной сценой предстоящего торжества. Когда в него в числе первых ласточек грядущего события вошла Маша, она сразу же протянула: