Джон решил, что это идеальное место для его репетиций новой роли. Он брал с собой сценарий и в перерывах между съёмками убегал сюда, чтобы перевоплотиться в образ совершенно другого героя.

Как-то раз Джиллиан Фокс проходила мимо павильона, где репетировал Джон. Она увидела, что дверь в павильон открыта. Актриса фактически выросла тут, поэтому знала много потаённых мест, где можно было побыть в тишине, наедине с самой собой, но в этом павильоне ей ещё не приходилось бывать – она решила войти. Пройдя немного вперед, Джилл услышала какие-то звуки. Она застыла на месте и стала прислушиваться. Это был мужской голос. Звук исходил прямо из-за фанерной стенки, расположенной справа от неё. Тусклый свет, исходящий оттуда же, делал видимыми все изъяны этого достаточно хрупкого укрытия. Джиллиан тихонько подошла к стене и заглянула в небольшую дыру с неровными краями. В полумраке стоял человек с листками в руках и читал. Его страстная речь разлеталась по пыльному павильону глухим эхом…

– Быть может, это покажется глупым и наивным, но без тебя моя жизнь лишена всякого смысла. Без тебя моя заблудшая душа так и будет пребывать во мраке одиночества. Я увлечён тобой. Да… Я увлечён тобой по-настоящему. Я хочу ощущать твой запах, хочу касаться твоей кожи, хочу растворяться в твоих объятиях и поцелуях, хочу слышать твой звонкий смех и тонкое посапывание по утрам, просыпаясь с тобой в одной постели. Я тебя люблю… Наконец-то мне так легко и не стыдно произносить это слово. Люблю! Люблю! Люблю! Прошу тебя, не молчи! Скажи хоть что-нибудь! Не заставляй меня терзаться сомнениями и догадками!

Теперь Джиллиан стало куда интереснее, и она попыталась пробраться поближе, но задела какую-то штуку непонятного назначения, и та с грохотом рухнула на пол.

– Кто здесь? – вздрогнул Джон.

– Чёрт! – послышалось в ответ, и какая-то тень мелькнула к выходу.

Джон бросился за ней. Выйдя на улицу, он увидел, как та, в которую он уже успел почти влюбиться, убегает от него.

– Постойте! Куда Вы? Не убегайте же! Прошу Вас! – Джон попытался её остановить.

Она стояла, запыхавшись и опустив глаза, как ребёнок, которого только что поймали за шалость. Сквозь частое дыхание она начала оправдываться, не поднимая глаз:

– Извините, что я подслушивала Вас. Мне, правда, очень неловко. Я обычно так не делаю. Просто дверь была открыта, потом я услышала звуки и мне стало очень интересно, что там происходит.

– Ничего страшного. Вам не за что извиняться. Я ведь актёр, а значит, на меня кто-то должен смотреть, иначе всё это не имеет смысла, – Джилл подняла глаза, а Джон улыбнулся ей в ответ. – Вы – мой первый зритель.

– Я…

– Джиллиан Фокс, – перебил её Джон, – я знаю, кто Вы. Меня зовут Джон. Джон Вайер. Актёр. В данный момент репетирую новую роль.

– И что это за роль?

– Это молодой человек. Его зовут Энтони. Он живёт в небольшом городке. Родители очень строго воспитывали его, поэтому Энтони очень скромный и, даже, я бы сказал, робкий парень. Естественно, ему очень страшно идти по жизни, он не привык ходить самостоятельно, часто предоставляя другим делать выбор за него. По сути, он прячется. Для этого он часто использует книги. Он постоянно погружён в них, проживая жизни героев на страницах любимых произведений. В реальной жизни есть только одна вещь, которая ему небезразлична. Она буквально выдёргивает его из воображаемых миров и создаёт внутренний импульс к тому, чтобы зажить настоящей жизнью. И, – Джон сделал паузу, – это, конечно же, девушка.

– Ммм, девушка, – Джилл изобразила приятное удивление.

– Да, а кто же ещё? Ради кого мужчины ещё способны совершать подвиги? Конечно, ради женщин. Её зовут Элен. Элен – очень красивая девушка. Она пользуется популярностью среди парней. Энтони «не светит» встречаться с такой, как Элен, так как он даже заговорить с ней боится. Но случай… Случай всему виной.

– Знаете, говорят: «Случай – это псевдоним Бога, когда тот не хочет подписываться своим именем», – поддержала Джилл разговор.

– Да, возможно. Так вот, случай или вмешательство Свыше, – Джон демонстративно посмотрел наверх, – всё-таки дают Энтони шанс. Ему ничего не остаётся, как начать действовать. И вот, когда почти все методы испробованы, когда множество ошибок, оставленных позади, наливают руки свинцом, не давая их поднять, когда горы наломанных дров заставляют спотыкаться, когда Элен почти уже отвернулась от него навсегда, Энтони решается на последний шаг – признание.

– Признание? – переспросила Джиллиан.

– Да, признание, – подтвердил Джон.

– Вы думаете, это поможет?

– А что ему остаётся? У него нет груды мышц, он небогат и вполне себе обычный парень. Чем ему привлечь к себе внимание той, на которую смотрят десятки таких, как он? Но годы, проведённые за книгами, позволили ему в совершенстве овладеть лишь одним инструментом – словом. И только этот инструмент способен выделить его среди многих, сделать его самим собой.

– Интересная история, – улыбнулась Джилл.

– Да, – Джон сделал паузу, будто не решаясь спросить, – а может, Вы как-нибудь придёте сюда ещё раз? Посмотрите, как я репетирую? А?

– Зачем Вам это? Вы не уверены в своём мастерстве? – стала отшучиваться Джилл, уходя от ответа. На самом деле она уже немного флиртовала с Джоном.

– Нет, просто хочу узнать Ваше мнение, – Джон так посмотрел на неё, что Джиллиан моментально стало серьёзной.

– Хорошо, я подумаю, – почти шёпотом ответила Джилл, оторвала свой взгляд и побежала прочь.

Отчего она бежала в этот момент? Что такого страшного предложил ей этот парень? Просто побыть на репетиции? В этом же нет ничего особенного. Почему бы и нет? Но странные, противоречивые чувства выходили откуда-то из груди, и мысли тут же теряли всякую стройность. Она тут же вспомнила Теда. Любовь и страсть всегда идут рука об руку со страданием и болью. И эти струны души она больше не собиралась беспокоить ни в коем случае и ни под каким предлогом. Она не готова была испытать новое чувство, за которым неизбежно последует новая боль. А стоит сделать один маленький выбор в сторону сближения с кем-либо, только раз полить этот цветок, и всё – это будет уже не остановить. Цветок распустится и вспыхнет своим завораживающе алым цветом, оживёт своим благоуханьем. И от него уже будет невозможно оторваться, невозможно будет отвести взгляд, он будет притягивать, как магнит. И человек, в надежде прикоснуться к этому цветку, будет готов на всё, даже на самые ужасные поступки. Просто удивительно, как тяга к чему-то хорошему и светлому может идти рука об руку со злом.

А ещё бывает иначе: человек становится одержим цветком. Он словно загипнотизирован и не замечает больше ничего вокруг. Но время неумолимо идёт вперёд, и цветок, как и всё живое, начинает постепенно умирать. Он теряет сначала запах, потом цвет, потом свою привлекательность, но человек продолжает цепляться за эту соломинку, он хочет как-то реанимировать увядающую красоту, но, увы, это невозможно. Тогда человек наконец-то обращает внимание на всё то, что его окружает и окружало до сих пор, всё то, что его так мало волновало и казалось не таким уж важным. Ведь на оставшийся сухой черенок уже нет смысла смотреть. И вот он оглядывается вокруг, и нет ничего, что может так же увлечь его, так же наполнить его жизнь смыслом, так же подарить ему тягу к существованию. Он опустошён и сломлен. Это боль, которую испытывает каждый, кто хоть раз в жизни любил…

Джон Вайер продолжал репетировать роль Энтони в заброшенном павильоне. Несколько репетиций после такого неожиданного столкновения с Джилл он ждал, что она всё-таки придёт снова. Казалось бы, сама судьба дала ему такой шанс, но, увы, чуда не произошло. Джон отпустил эту ситуацию, понимая, что надеяться бессмысленно, поэтому, когда Джиллиан Фокс вновь появилась в дверях павильона, это было похоже на ушат воды, вылитый на голову.

– Здравствуй, – произнесла она как ни в чём не бывало.